Читаем без скачивания Теперь или никогда - Людмила Астахова

– Ах, бедняжечка! – воскликнула слезоточивая подруга. – Мы наслышаны про ужасы ролфийской оккупации. Это просто ужасно! Как ты сумела выжить в этой преисподней?

– Нам тут порассказали такого, что даже у мужчин волосы дыбом вставали. Эти ролфи просто звери, – пояснил Хилдебер.

Джона, конечно, не обольщалась относительно миролюбия и милосердия хёлаэнайев, как, впрочем, и в отношении любых вояк любого рода-племени. Но чтобы ролфи на Шанте творили какие-то страшные зверства? Не было такого. Приказ Священного Князя был четкий и однозначный: «Никакого ущерба шуриа не чинить!»

– Господин Тиглат – твой сородич, он не станет врать.

– Кто-кто?

Бывшей графине показалось, что она ослышалась. В ушах сразу засвербело.

– Некий Шэйз Тиглат, шуриа, известный партизанский лидер. Ты должна была о нем слышать, дорогая.

Она слышала. И «обрадовалась» так сильно, что шерсть на загривке поседела от счастья, как любил говаривать незабвенный эрн-Тэлдрин. Имя Тиглат уже давненько вызывало у леди Янамари приступ звериного бешенства. Забыть, как семеро грязных подонков, нанятых за твои же деньги, чуть не отымели тебя на морском бережочке, сложновато. Шуриа такого не забывают и не прощают. И если тех негодяев быстро настигли пули и клинки Джэйффа Элира, то господин Тиглат ушел от возмездия. Пока ушел.

Едва устроившись за маленьким столом и заказав чашечку кадфы с корицей, Джона вернулась к интересующей ее теме.

– Как любопытс-с-ственно, – сладко прошипела шуриа. – Конечно, я слышала про господина Тиглата, а где он сейчас?

– Ему пришлось бежать в Идбер. Ролфийская разведка наседала со всех сторон. Еле-еле ноги унес, – объяснил Хилдебер. – Ему даже пришлось купить поддельные документы, а это, знаете ли, милая Джой, по нынешним временам обходится в кругленькую сумму.

– Как интерес-с-сно. Что так?

– В Синтафе ужесточили процедуры въезда и выезда. Особенно выезда. А его примеру последовали государства Конфедерации.

– А вы-то как здесь оказались?

Баронету из Ерреа пришлось рассказать свою не слишком-то веселую историю. С тех пор как эсмонды в открытую захватили власть, многие прежние гражданские свободы исчезли, растворились, как капля чернил в бочке воды. Потом вообще началось какое-то повальное насаждение культа Предвечного. Эсмонд-Круг действовал по-разному – где-то принуждал, где-то тонко и незаметно продавливал свои интересы, а кое-где тив Херевард самолично являл народу чудеса и тем самым внушал уважение и страх перед Силой Предвечного.

– Стоит не прийти на служение в храм, и на тебя тут же настрочат донос, потом объясняйся с тивом, – вздохнула Анвельма. – Мы чуть ли не со слезами вспоминали про старые добрые времена. Атэлмар Седьмой был мерзавец, но никогда не опускался до мелочной слежки и потакания доносчикам.

Дальше продолжал Хилдебер:

– А когда начались трения между северными графствами, поддержавшими Эска со товарищи, вдруг потребовавшего от Эсмонд-Круга доказательств существования Предвечного, то жить что в Санниве, что в Ерреа стало невозможно. Тем паче Вель почувствовала под сердцем ребенка… Словом, мы не стали дожидаться, когда начнутся погромы, поджоги и бунты. Вы же понимаете?

Правда, горькая, словно кадфа самого крепкого сорта, заключается в том, что, когда дело доходит до детей, до их жизни и относительного благополучия, все нормальные люди забывают о родинах и отечествах. Они отчаянно пытаются сберечь свое гнездо, свою нору, свой дом, думая прежде всего о себе и близких. Ведь любые радикальные перемены никогда не бывают добры к маленьким человечкам с их маленькими заботами, крошечными в сравнении с судьбами целых народов пожеланиями и неприметными судьбами. Какое дело Аластару Эску, Вилдайру Эмрису или Хереварду Оро до ребенка в животе у Анвельмы Ронд? Ровным счетом никакого. И никому нет до него дела, кроме самой Анвельмы и ее мужа. Так можно ли их судить за бегство туда, где пока тихо и стабильно, народ исправно платит налоги, а на улицах продают букеты примул?

– Конечно, Хилдебер, вы совершенно правы.

И только теперь Джойана поняла, что собирается делать дальше. Еще поутру она маялась от внутреннего противоречия.

«Вот ты добралась до Эббо, а дальше что? Отвела беду от Лирнии – замечательно, а теперь куда? Будем сидеть в пансионе, кушать рыбку и жадно вычитывать в газетах о происходящем в Эскизаре?» – спрашивала госпожа Ияри у себя и не знала, что бы эдакого толкового ответить.

Про́клятой шуриа так нельзя жить, ибо риск не переступить предрассветный Порог растет прямо пропорционально отсутствию ближней цели, желания действовать.

– А ведь мне тоже нужно в Идбер, – заявила Джона. – Заодно и с господином Тиглатом можно встретиться. Обсудить дальнейш-ш-шую судьбу многострадальной наш-ш-шей родины.

Решено! Она отправится в Идбер и убьет Тиглата, исполнит обещание, данное на Соленом берегу четыре года назад. Шуриа мстительны, шуриа никогда не забывают своих врагов. Джона всего на миг вообразила себе, как именно расправится с господином Тиглатом, а кровь уже быстрее побежала в жилах, и сердце забилось чаще. Он будет умирать так, что успеет позавидовать всем шуриа, которых убили его наемники на Шанте.

Права мать Шиларджи, каждая жизнь должна быть прожита, но и каждую смерть нужно заслужить. Шэйз Тиглат заслужил, ох заслужил.

Грэйн эрн-Кэдвен

Курьерский корабль шнява Е. С. О. «Дерзкая» оказалась сестренкой-близнецом точно такого же курьера – «Прыткой». Они сошли со стапелей на Адмиралтейских верфях Эйнсли в один год, строились по одним чертежам и даже окрашены были одинаково. Единственным отличием, помимо названия, являлось то, что если «Прыткой» командовал милейший эрн Холдэн, то «Дерзкой» в капитаны достался угрюмый и въедливый Ройэлд эрн-Блэйдри. Изрядная доля диллайнской крови и откровенное предубеждение в отношении сухопутных крыс в серых мундирах, неважно, какого они пола, делали капитана «Дерзкой» весьма неприятным собеседником. Впрочем, пассажирке ни он, ни его офицеры не докучали, тем более что встречались они только за обедом, а сама Грэйн уже настолько устала от однообразных свинцовых просторов моря Кэринси, что лишний раз носа на верхнюю палубу не высовывала. В крошечной каюте действительно было все необходимое, Конри не обманул, а самое главное – там были книги. Краткий военный ролфийско-идберранский разговорник, единственным недостатком которого было только то, что буквально все фразы в нем давались исключительно в повелительном наклонении. И потрепанный «Дипломатический церемониал и протокол», книга весьма ценная для той, кому не хотелось бы выглядеть совсем уж невеждой в качестве… о боги, Грэйн и не предполагала, что существуют подобные должности! «Второй помощник военного атташе». Кто такой военный атташе и чем он обычно занимается, эрна Кэдвен примерно представляла. Но что за зверь «второй помощник» и чем отличается иммунитет первого класса от третьего, еще только предстояло выяснить. Но самое главное ей изложили «на пальцах». Имея на руках абсолютно легально выписанный дипломатический паспорт третьего класса, посвященная эрна лейтенант Кэдвен Грэйн получала право неприкосновенности личности и жилища, ее багаж и почта не могли быть подвергнуты досмотру, равно как и она сама, а также она освобождалась от уплаты въездной пошлины. Кроме того, в свободное от службы время эрна Кэдвен могла по своему желанию появляться где угодно на территории Эббо, и не только в мундире, но и в гражданской одежде. А пойманной «на горячем» второй помощнице ролфийского военного атташе грозила разве что высылка… Впрочем, так заманчиво все звучало исключительно на бумаге. Предшественника Грэйн на этом замечательном посту, помнится, нашли в одном из каналов Индары, утопленного и в мешке, спустя пять дней после исчезновения. Министерства обменялись нотами, попугали друг дружку кислыми минами и взаимно расшаркались. Грозное клацанье ролфийских клыков заставило власти Эббо спешно повесить двух неизвестных бродяг, а в память о неудачливом сотруднике посольства совершили ритуальное возжигание и приспустили флаг на фасаде… И – послали за следующим кандидатом на купание в канале.