Читаем без скачивания Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

— Вы с ним подружились?

— Да, вроде того, — кивнул он. — Мистер Невилл — он был старше брата с сестрой — в те годы уже владел в Бриджтауне компанией «Невилл шиппинг». А мой отец в те годы занимался починкой заходивших в порт кораблей. А еще ему принадлежала гостиница, где я служил управляющим.

— О, вот оно что! — Камилла, задумавшись, машинально погладила вертевшуюся у ног собаку. — Такая ответственность! Наверное, вам приходилось нелегко, когда все это перешло к вам.

Трэммел сухо улыбнулся.

— Нет, у отца были и другие дети, кроме меня, — бросил он, невозмутимо разглядывая свою темную кожу. — Белые дети, я имею в виду. Законные наследники.

— Так вы… — ахнула Камилла. — И он вас так и не признал?

Пожав плечами, Трэммел снял с полки тяжелый серебряный кубок.

— Естественно — как и всех, кого прижил от любовницы, — бесстрастно сказал он. — Видите ли, мэм, Барбадос — это не Англия. На островах можно встретить людей с самым разным цветом кожи — и с самой разной кровью.

— Понимаю, — тихо пробормотала Камилла. Похоже, у них с Трэммелом было кое-что общее. — А их дядюшка? — спросила она. — Я имею в виду — старый барон… Вы его знали?

— Только то, что о нем рассказывали, — покачал головой Трэммел. Но его лицо — и в особенности тон, которым это было сказано, — говорило о многом.

— Он был довольно жестоким человеком, — словно невзначай обронила Камилла. — По-моему, лорд Нэш рассказывал об этом.

Трэммел невозмутимо разглядывал кубок.

— Этот человек был одержим дьяволом — по крайней мере, среди рабов ходили такие слухи, — неохотно пробормотал он наконец. — Впрочем, как еще они могли это объяснить.

«Одержим дьяволом». Почти то же самое, во всяком случае очень похожее, говорила Обельенна и о Ротуэлле…

Остаток дня прошел в ничем не примечательных хлопотах. К обеду Ротуэлл не появился. Камилла, сделав вид, что нисколько не удивлена, попросила одного из лакеев вывести Чин-Чина на прогулку, после чего пообедала холодным цыпленком — в полном одиночестве.

Жуя его без всякого аппетита, она разглядывала столовую, которая, как все остальные комнаты в доме, выглядела несколько голой. Или, точнее, унылой и безликой, решила Камилла. О нет, в доме было достаточно мебели, и вся обстановка была роскошной, прекрасного качества. Вот только в ней не чувствовалось отпечатка личности хозяина. Его души. Ни картин, ни семейных портретов на стенах. Ни цветов, ни даже мало-мальски завалященькой вазы. Словно у семьи, жившей здесь, не было никаких воспоминаний. Не было прошлого.

Или оно было… но его старательно пытались забыть?… И она вдруг будто вновь увидела исполосованную шрамами спину Ротуэлла.

Она так глубоко погрузилась в свои невеселые мысли, что вздрогнула, когда дверь неожиданно открылась.

— Камилла! — Сестра Ротуэлла, вихрем влетев в комнату, бросилась обнимать ее. — Я только на минутку… проезжала мимо. Вчера… мы ведь так и не договорили.

— Не договорили? — Камилла с улыбкой обняла Ксантию.

— Киран такой бессовестный! — возмущенно объявила его сестра, но глаза ее весело блестели. — Не представляешь, как он иногда меня бесит! А я так надеялась, что у вас будет пышная свадьба!

— Ну уж нет! Я сама этого не хотела. Да и твой брат, думаю, тоже.

Ксантия, высвободившись из объятий Камиллы, отодвинулась и заглянула ей в глаза.

— Ну? — потребовала она. — Где он?

Камилла округлила глаза.

— Как?… Он сказал, что должен встретиться с Нэшем. А он тебе нужен?

Глаза Ксантии потемнели.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что он сбежал? В первый же вечер после свадьбы! — возмутилась она.

Камилла опустила голову.

— Ты не должна обвинять его, Ксантия. Наш брак — всего лишь сделка. Нужно просто с этим примириться.

Ксантия, стащив с плеч шаль, швырнула ее на спинку кресла, явно давая понять, что раздумала уходить.

— Вы оба могли бы постараться превратить его в нечто большее, и тогда мой брат не удирал бы из дома, — буркнула она. — И потом — мне не нравится, как он выглядит. Ему нужно больше отдыхать. В вечер вашей помолвки мне даже показалось, что у него вот-вот случится очередной приступ.

— Очередной? — Камилла не верила своим ушам. — И часто они случаются?

Ксантия, не дойдя до дивана, резко обернулась.

— Ну… точно не знаю. Киран, упрямый осел, никогда ничего не говорит. Твердит, что у него, мол, обычное расстройство желудка — ничуть бы не удивилась, зная, как наплевательски он к нему относится.

Камилла протянула руку к звонку.

— Ты побудешь у нас? — спросила она. — Тогда я прикажу подать чай. Сегодня довольно холодно.

Ксантия криво усмехнулась.

— Мои поздравления, дорогая. Ты быстро учишься. Во всяком случае, уводить разговор в сторону у тебя получается ничуть не хуже, чем у моего дражайшего братца.

Камилла невозмутимо улыбнулась.

— Так как насчет чая, Ксантия?

В ответ та с досадой закусила губу.

— Ладно, — буркнула она. — Все понятно.

— Извини, — тут же раскаялась Камилла. — Ты же понимаешь — мое положение в данном случае не из легких. Твой брат не любит меня. Думаешь, он меня послушает? Я ведь не имею на него никакого влияния — пока.

— Пока… — Губы Ксантии расплылись в улыбке. — Что ж, звучит многообещающе. Послушай, почему бы нам не отправиться на прогулку в парк? Я весь день проторчала в Уоппинге. А доктор только и твердит, что мне нужно больше бывать на свежем воздухе. — И она уже хорошо знакомым Камилле очаровательным жестом вновь положила ладонь на живот. Камилла почувствовала легкий укол зависти.

— Хорошо. Я только схожу за плащом.

Камилла вдруг поймала себя на мысли, что рада хоть ненадолго вырваться из этого дома — дома, в котором она надеялась найти убежище от всех жизненных бурь. На который заранее смотрела как на крепость, где она сможет укрыться от своего одиночества. А вместо этого ее ждало там одиночество еще более страшное, чем то, которое она знала прежде. Поэтому она приняла предложение Ксантии.

Не прошло и нескольких минут, как они шли вниз по Беркли-сквер. Редкие попадавшиеся им прохожие кутались в плащи и теплые пальто; подняв воротники до ушей, они старались укрыться от пронизывающего ветра с реки.

А чуть дальше, на Пиккадилли, жизнь била ключом, несмотря на промозглый холод, тротуары были запружены гуляющими, а на мостовой было не протолкнуться из-за экипажей и карет всех мастей. У воза с сеном сломалась ось, и оно золотисто-коричневой лавиной хлынуло на землю. Возчик ахнул, кучера, грозя ему кулаками, так и сыпали проклятиями, повозка, нагруженная бочонками с пивом, тщетно пыталась проехать, свернув на Сент-Джеймс-стрит, но застряла, и это окончательно ухудшило дело. А в самой гуще этого вавилонского столпотворения метались мальчишки-газетчики — вопя во всю глотку, они словно соревновались между собой, кому удастся обрушить на голову прохожих самые сенсационные новости.