Читаем без скачивания Авиатор: назад в СССР 5 - Михаил Дорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не думаю, что он поверит в легенду о зубной боли или несварении желудка. Слишком приятно от меня пахло одеколоном.
— Я туда и назад, — решил я не юлить.
— Ну, хорошо, Сергей, — улыбнулся Томин и отклонил голову назад.
Ольгу я смог найти в смотровой. Правда, девочка без сил спала, сидя за столом. Она заполняла какие-то журналы, но силы её покинули. Надо её тихонько разбудить и расслабить.
Подойдя со спины, я медленно подлез руками под её халат в районе плеч.
— Серёжа, о твоих руках я уже давно мечтала, — сказал Оля, улыбаясь, когда я стал разминать ей плечи. — Правда, сегодня не очень хороший день.
— Хотел тебя поддержать. Справились? — спросил я, нежно массируя шею.
— Ага… — прошептала Оля, улыбаясь от моих прикосновений. — Справились, но… давай ты массируй пока.
От каждого прикосновения, мышцы Оли должны были расслабляться. Ей хочется дать сейчас тепло и спокойствие, чтобы она хоть немного, но отвлеклась от хирургических операций. Сначала нужно расслабить плечи, а затем и спину.
— Большинство моложе нас, Серёжа. Молодые, не прожившие и половины положенного, — шептала Оля, пока я массировал шею.
Лёгкие ласковые движения чередую с поглаживаниями. Оле это очень нравится, и она начинает слегка отзываться своим телом. Мои ладони продолжают скользить по плечам, лопаткам и вдоль позвоночника.
— Я… так… расслабилась, — прикрыла глаза Оля. — Но снова вижу перед собой того парня. Он лежит, не плачет, не стонет, хлопает своими глазками, словно младенец и… и повторяет, — убрала Вещевая мои руки и повернулась ко мне.
— Что повторяет? — спросил я, утерев ей слезу.
— Маме не говорите, что погиб, — всхлипнула Оля и бросилась мне на шею. — Он уже трясётся, шансов нет, доктор из… из последних сил уже пытается найти этот проклятый осколок.
Оля достала из кармана осколок чёрного цвета и положила его передо мной.
— И нашёл?
— Да, — шепнула Оля и расплакалась ещё сильнее. — А он уже умер. И даже глаза свои не закрыл. 19 лет ему было.
И в этот момент послышался очень знакомый свистящий звук. Прыжком я повалил Олю на пол, и в тот же момент меня накрыло стёклами от окна.
Потом ещё один взрыв, и ещё. Продолжая прижимать девушку к полу и накрывать её, глянул по сторонам. Настольная лампа, лежала на полу, но выполняла свою работу, освещая помещение. На десятой мине я перестал считать и потянул за собой Олю.
— Нет, я тут останусь, — сказала Оля и забилась в один из углов, нервно вздрагивая при каждом разрыве.
— Оля, надо уходить в землянку, которая за пропускником. Там глубоко…
— Я останусь здесь, — продолжала стоять на своём Вещевая.
— Да не тормози, Оля! — прикрикнул я на неё и попробовал поднять.
Ещё один взрыв недалеко от пропускника. В соседней комнате послышался звук бьющегося стекла.
— Пошли, тебе говорят! — снова прикрикнул я, но Оля только медленно повернула на меня голову.
— Я останусь здесь, — всё так же спокойно повторила она.
Ну не тащить же её! Я подвинул к Оле поближе стол и перевернул его столешницей к окну. Сняв матрас с кушетки, я сел на пол рядом с Вещевой и накрыл им нас двоих. Стены в это время продолжали дрожать при каждом разрыве. На улице криков неслышно. Да и сами разрывы становились всё реже.
Оля выглядела совсем отстранённой от происходящего. Будто включился защитный механизм, притупляющий чувство страха и паники.
Зато, Вещевая вынула из-за спины какую-то коробку и раскрыла её. По запаху мне показалось, что это какие-то конфеты.
— Будешь? — протянула она мне коробку. — Два дня их искала. Думала, что солдаты утащили.
— Чаю только не хватает, — сказал я и взял одну из сладостей.
Прошло ещё полчаса, и воцарилась полная тишина. С улицы послышались разговоры и восклицания об ущербе, нанесённом модулям.
— Серёжа, мне пора. Там раненных сейчас привезут… — сказала Оля, скидывая с себя матрас и пытаясь встать на ноги.
— Сядь и отдохни. Была бы нужна, тебя бы позвали, — перебил я её и присадил снова на пол.
— Сергей, у меня своя работа. Как и у тебя своя. Не мешай, — попыталась оттолкнуть меня Вещевая, но я упрямо стоял на своём. Ей нужно немного отдохнуть, а не бежать сломя голову в госпиталь.
— Оля, справятся без тебя. Возможно, всё обошлось, и раненых нет. Не нужно сразу думать о плохом. Поспи немного, — обнял я Олю, голова которой легла мне на плечо.
Немного замешкавшись, она всё же бросила затею с побегом от меня. Не прошло и десяти минут, как я почувствовал, что Оля уснула. А потом и вовсе положила голову на мои колени.
Не стал и я сопротивляться Морфею и тоже уснул.
И снился мне сон. Я стоял на корабле в оранжевом спасательном костюме ВМСК. Смотрел перед собой и не мог наглядеться на изгиб палубы. На самолёты, уходящие один за другим с двумя языками пламени и бесконечную гладь океана. И вновь меня начинает шатать во все стороны.
— Серый, подъём, — послышался мне голос Валеры, который стоял надо мной.
На улице ещё темно, а комнату освещает только фонарь в руках Гаврюка.
— Чего случилось? — широко зевая, спросил я.
— Мы на рассвете на задачу летим. Командир сказал, чтоб ты со мной на спарке пошёл. Пошли готовиться, — произнёс шёпотом Валера.
Глава 22
Кивнув Валере, я аккуратно переложил Вещевую на матрас и накрыл её курткой, лежащей неподалёку.
— Хорошо накрыл? А то… простудится, — поинтересовался Валера.
— Не замёрзнет, — ответил я и, поцеловав Олю, пошёл вслед за Валерой, который покачал головой несколько раз.
К нашему модулю шли молча, периодически обходя воронки от мин и разбитые стёкла. Было у меня ощущение, что Гаврюк хочет поговорить, да только не находит слов.
— Никто не пострадал? — спросил я.
— Неа. Гусько вообще не просыпался. Барсов немного понервничал, но не истерил. Мендель жаловался, что ему спать не дают. Короче, ничем этих русских не испугаешь, — ответил Валера. — А вы… ну чем занимались?
— Ничем. Конфеты ели, а потом уснули.
— Ну не хочешь, не говори. Вот прям тайна! — махнул рукой Гаврюк. — Будто никто не знает, что у вас шуры-муры с Вещевой.
— Так, я не вру. Серьёзно ели конфеты, — улыбнулся я.
— Балабол. Мне бы мог и сказать, своему ведущему и командиру звена, — продолжал нервничать Валера.
— У тебя всё хорошо? — спросил я. — Чего нервный такой.
— Да… — махнул он рукой. — Скучно мне одному. Как тебе с нашим начмедом?
— Она хорошая. В работе своеобразная, но очень добрый человек…
— Прям-таки хорошая? Или ты, всё же, с платоническим интересом к ней?
Обидно мне было услышать такое, и я решил отдёрнуть своего командира.
— Наши интимные отношения с Ольгой попрошу не обсуждать, —
