Читаем без скачивания 2 - Герой - 2 - Сергей Антонов

Взгляд старейшины упал на механический дисплей «Феликса», и старик не выдержал, разулыбался совсем. Все одно никто не видит. Доходы за один только март начисто перекрыли доходы за весь прошлый год. Прошлый год выдался неудачным, село основательно поиздержалось. К услугам добровцев прибегли лишь четыре крупных клиента: двое летом, двое осенью, хватило как раз на налоги правительству… Да и крупными прошлогодних клиентов можно было отнести только по принципу "с худой охоты и хурджин орехов — хорош"… Одиннадцать тысяч золотых — всего — принес прошлый год, а молока — считать ничего не пришлось — всего на пятьсот девять золотых продали. Впрочем, не пропали, конечно, хотя старейшины строго-настрого запретили молодежи расходовать боеприпасы для собственного удовольствия, только для учения и стрелковых тренировок… Выручил село молодой джигит Микаэл Кержоев, успешно начавший, с благословения семьи (второй по авторитету семьи Доброго), карьеру государственного телохранителя на планете Великий Нил (микрофараона какого-то там охранял), — не забывал родину, исправно пересылал каждый месяц семьдесят процентов своего жалованья семье, — худо-бедно, но на сменные питатели к пшеничным синтезаторам, хватило… А чтобы честь соблюсти, да детишек научить, с какой стороны у карабина ствол, да Аллаха прославить — много ли нужно горделивому горцу?

Но сегодня, ввечеру 18 марта, Амиран Додоев утомился считать и вконец запутался в цифрах. Сто восемьдесят девять тысяч триста семьдесят один золотой! Причем — золотом вся сумма, причем красным, королевским, золотом! Додоев еще разок провернул шарманную ручку на боку «Феликса», еще раз сверил выскочивший в окошечках результат с уже записанным, засмеялся в голос, осторожно отковырнул от склер контактные линзы и спрятал их в круглую коробочку.

— Слава Аллаху, — сказал он и повернулся к сыну.

— Все хорошо, отец? — спросил Магомад.

— Все хорошо, сын. Большая нажива! Скажи матери, когда ее увидишь, — справим теперь новое платье ей… И дочь не обижу, твою сестру. Отлично нажились.

— Рената надо бы тогда в институт отдать, отец, — сказал Магомад до того рассудительно, что старик чуть не прослезился. — Пилот нам нужен, отец, я так мыслю. Сколько же можно Грозному платить за прием каждого бортика? Я так мыслю: купить старый шаттл подержанный, и снимать клиентов прямо с порта, с орбиты — к нам.

— Подумаем, сын, — сказал Додоев степенно, глядя на Магомада с тщательно замаскированным бровями и бородой обожанием. Наследник! Государственный ум! — С Керожоевыми посоветуемся, подумаем. Терпение и совет, сын! — наставительно сказал Додоев-пэр.

Магомад кивнул.

— Рассказывай, как дела, — велел старик.

— Шаттл Грозному оплатили. Патроны я привез, ребята сгружают. Кибертехник завтра приедет, дот осмотрит. А Почтальона на планете нет.

— Так ты диск-хран не отдал? — неприятно поразился Додоев. — Плохая новость!

— Почтальона на планете нет, а Томаеву я, отец, не верю. У него глаза склизкие.

Додоев подумал.

— На тебе дело, сын, — сказал он. — Безопасность дома — прежде всего. Люди к нам лихие прилетали. О важном говорили. Это не коммерсанты. Это воины. Плохо, что Почтальона нет, очень плохо…

— Разреши мне отвезти диск-хран самому! — сказал Магомад.

— Пойдем, подышим воздухом, — сказал старик, поразмыслив. — Не знаю, как лучше сделать. Пойдем, сын. Погуляем. Помоги мне встать.

Поддерживаемый сыном под локоть, старик прошел через комнаты к выходу из дома и на пороге прищурился от яркого света, заливавшего улицу. Вечернее солнце Кавказа вставало над горами. И слышался откуда-то судорожный треск.

— Мотосани, — удивленно сказал Магомад, прислушавшись. — Странно. Зевс, что ли, едет?

Радиопост Комитета Галактической Безопасности находился на полюсе Кавказа-2. Установка дальней связи, одноколейная взлетка, аварийный катер, месячная смена — десять человек, проживающих в двухэтажном коттедже.

18 марта дежурили два оператора: радист Копаныхина Анна и кибертехник Прушок. Метель, полярная ночь. Бессвязный необременительный матримониальный разговор женатого мужчины и замужней женщины, годы знакомых, встречающихся раз в полгода на месяц; все уже прошло, секретов никаких, скучная приязнь… Обыденное течение жизни, когда совершенно ясно, что произойдет через минуту, через час, вечером, через неделю… В девятнадцать ноль шесть их перепугал никогда до сих пор не раздававшийся под сводами операторской звонок общей тревоги. Киберрадист немедленно активизировал канал связи с Центральным Постом сектора.

— Центр — Посту Кавказ-2! Над Кавказом — НК! Вероятное время атаки на планету — 19.45! Общая тревога! УХОДИТЕ С ПЛАНЕТЫ, ФЛОТ НЕ УСПЕВАЕТ ВАС ПРИКРЫТЬ!

В парке Сенатора Керима Моренова, руководителя планеты, было два потрепанных транспорта «Линник», представительское судно «Президент-4» и около тридцати малых катеров, — поднять с планеты больше тысячи человек разом он ни в коем случае не мог. Население Кавказа составляло по меньшей мере двести тысяч, вдобавок, города и села были сильно рассеяны по экваториальному материку и сообщались с Грозным спорадически. Когда в половине восьмого стало предельно ясно, что никто не успеет на помощь планете, Сенатор застрелился.

В нескольких селах, куда тревога дошла и где имелись небольшие корабли, способные выйти за атмосферу и попытаться спрятаться в пространстве, возникла спокойная, торжественная паника. К без двадцати семь планету покинули две с половиной тысячи человек — старики, женщины и дети, причем некоторых стариков пришлось запихивать на борта силой.

Но большинство населения Кавказа-2 так и остались в полном неведении.

В Добром ничего не знали. С селом не было связи, даже телефонной. На мотосанях к селу вылетел курьер, неизвестно зачем, почти что по собственной инициативе, натурализовавшийся африканец Зевс Кутон, — парню непереносимой показалась мысль, что его знакомые люди — он дружил с Магомадом Додоевым и его семьей — погибнут в одночасье, не приготовившись, как подобает, к смерти.

И еще одно. Главное.

Через систему ЕН-1234 проходит трасса Гедеон — Огайо. Именно 18 марта и именно вечером систему нанизывал на нос, выйдя в виду тяжелых масс в риман, трехкорпусный пассажирский звездолет «Урюпинск», порт приписки "Гедеон Главный", — о тридцати тысячах тонн покоя звездолет. Когда в начале седьмого по всем каналам прошел всеобщий сигнал тревоги, капитан Смиловский Кирилл Кирович загнал пассажиров (всего, к счастью, сто шестьдесят человек на тысячу возможных мест) во вспомогательный корпус «В» звездолета, отстрелил его от пассажирского и агрегатного корпусов, оставив перепуганных пассажиров на попечение матерящегося бессильно старшего помощника, а сам на образовавшемся «катамаране», без предварительного торможения и ориентации, стартовал к обреченной планете, использовав — вопреки всем правилам и самому здравому смыслу — процессор Кумока. Бог, в крайнем случае, Аллах, есть — за полторы секунды преодолев шесть астрономических единиц «Урюпинск» выскочил над газовым хвостом планеты, потеряв на финише пилота Андреева, убитого паразитной некомпенсируемоей перегрузкой внутри «капюшона». Вытащив погибшего из-за пульта, седой, как Луна, Смиловский, на ходу проводя предпосадочную процедуру, догнал планету и сошел с орбиты, лихорадочно сканируя поверхность в поисках поселений. У него не было времени связаться с руководством планеты, он только поставил на автомат свой опознавательный знак и ремарку к нему — "Пришел на SOS".

Ближайшим к «Урюпинску» селением оказалось Доброе.

Батарея ПВО Доброго была спрятана в горе, в километре от села. Двадцатилетний дежурный оператор Мова Кержоев поймал «Урюпинск» на локатор в девятнадцать тридцать три. Он закричал, поскольку калькулятор ракетного комплекса без колебаний выдал на ситуационный дисплей значок "БОЕВАЯ ТРЕВОГА". «Урюпинск», сжигая брюхо агрегатного корпуса, садился в километре от села, в долину, отстреливая отработанные аварийные бустеры и уничтожая их, до того как они касались земли, из ПМП. Батарея ПВО «Пунктир-300», купленная добровцами по знакомству, имела острый некомплект оборудования и опознавательного знака корабля и пометки "ПРИШЕЛ НА SOS" Мова Кержоев не получил: в некомлект батареи входил дешифратор к радиосканеру. Мова Кержоев кричал, не останавливаясь, руки его с побелевшими пальцами окостенели на джойстиках системы ручного управления комплексом, Мова был готов моментально перехватить управление у кибера, ежели агрессор обнаружит комплекс и подавит электронику. Наглазник оптического прицела сам собой наделся Мове Кержоеву на лицо, и два корпуса «Урюпинска», садящегося боком, горизонтально, раскачивались перед Мовой в зеленом бороводородном мареве. Мова страшно кричал. "ЦЕЛЬ НА ОГНЕ" — вспыхнуло в углу оптического прицела и комплекс открыл огонь.