Читаем без скачивания Г К Жуков на Халхин-Голе - Михаил Воротников

Наступил час расплаты с заклятым врагом. Много бед монгольскому народу нанесли японцы. Мы за все отплатим одним могучим ударом. Цирики научились бить японцев. Наши глаза метки, клинки остры.

Мы клянемся своему народу и нашим советским боевым товарищам. В этом решительном бою у нас не дрогнет рука. Мы сметем и уничтожим заклятого врага.

Участники боев: лейтенант Хорло, политруки Махацина, Тумурбат, цирики Самбу, Шарав, Хоянхирва, Сосорбарма".{64}

9-я мотоброневая бригада, совершая маневр с севера, с целью окружения японцев и выхода на соединение с частями Южной ударной группы, восточнее высоты "Фуи" встретила сопротивление противника и завязала бой. Тем временем на линии самой государственной границы подорвалась на мине бронемашина взвода лейтенанта В. П. Денисова. Противник взял ее под обстрел. Очереди крупнокалиберного пулемета застучали по корпусу и башне.

В это время, продвигаясь вслед за подразделениями бригады, цирики 16-го кавалерийского полка обнаружили подбитую машину, спешились и начали обходной маневр, стремясь защитить экипаж и спасти машину. Пулеметный расчет цирика Д. Дагва заметил место, откуда строчил японский пулеметчик, и открыл по нему огонь. Экипаж машины, видя, что монгольские товарищи пришли на помощь, также стал стрелять из орудия и пулемета. Огонь противника прекратился. Конница вихрем поскакала к границе. Экипаж командира машины был спасен. Вскоре машина была эвакуирована на ближайший пункт сбора аварийных машин.

В последнем бою лейтенант В. И. Семеновский был тяжело ранен. Придя в сознание 31 августа в юрте монгольского медицинского пункта, он удивленно осматривался и долго не мог понять, что к чему. К нему подошел врач в белом халате и сказал на чисто русском языке: "Вы, товарищ лейтенант, были в очень тяжелом состоянии. Едва теплился пульс. Вас подобрали обескровленного, ни на что не реагирующего, а теперь, как видите, вы разговариваете. Значит, все будет хорошо. Не волнуйтесь. Сейчас отправим вас в госпиталь советский, в армейский".

Вскоре подвели двугорбого верблюда, положили его на землю и усадили раненого впереди, а за ним - медработника, который должен был держать лейтенанта, чтобы тот не упал. По команде верблюд встал. "Животное было откормлено, мягкая шелковистая шерсть его согревала нас, - вспоминал Семеновский. - Степное мирное животное мерными шагами стало отсчитывать путь с поля боя, равномерно и плавно покачиваясь вперед и назад, как бы оберегая меня от мучительной боли..."

Этот пример боевой дружбы воинов двух братских армий глубоко отложился в душе капитана в отставке Семеновского, проживавшего в Омске. В 1945 году в войне против милитаристской Японии он командовал авиадесантным батальоном, действуя на направлении Хайлар-Цицикар.

Завершая разгром 6-й японской армии, войска выходили на линию государственной границы и срочно закреплялись. Взвод лейтенанта В. Красильщикова получил задачу организовать опорный пункт, в задачу которого входило прикрывать левый фланг батальона 9-й мотобронебригады и стык с одной из частей 6-й кавалерийской дивизии МНРА. Организуя систему огня в обороне, лейтенант хорошо помнил указания командира батальона, что в ночное время на передовой без пехоты бронемашинам трудно, опасно. Нужна охранная служба вне машин, так как, сидя в них, экипажи рискуют подвергнуться нападению, что бывало не раз. При отсутствии надлежащей охраны диверсионным группам японцев удавалось проникать в оборону и жечь машины на позициях.

Оценив обстановку, командир взвода пришел к выводу, что одного огневого взаимодействия с соседними кавалерийскими подразделениями не достаточно и потому установил личную связь с монгольскими воинами. Командир эскадрона 16-го кавалерийского полка встретил Красильникова как боевого друга и родного брата. Их чувство и мысли были едины - не допустить незамеченным коварного противника. Все наши воины понимали, что бои идут с полным напряжением сил. Враг мечется в отчаянии. Подходящие резервы с хода вводятся в бой. Окруженные части противника стремятся во что бы то ни стало вырваться из кольца. Поэтому командир эскадрона выделил взвод спешившихся конников для совместной обороны, расположив его впереди бронемашин нашего взвода.

- Вот так мы и держали оборону, пока не закончились бои, - рассказывал мне бывший кавалерист Д. Цендецу.

- Мы были как одна семья. И горечь поражения, и радость побед - все делили пополам с советскими бойцами и командирами. Теперь я разъясняю своей молодежи, что в боевой и искренней дружбе с Советской Армией, советским народом - наше счастье, наше светлое настоящее и будущее.

Вспомнился и другой эпизод. После поездки в войска Г. К. Жукова ожидали писатель В. Ставский и кинооператор В. Е. Гусев. Их интересовали предстоящие переговоры с японским командованием. В разговоре с ними я вспомнил и сообщил им, что монгольские командиры спрашивали, почему долго не приезжает к ним товарищ Ставский, и просили передать ему привет.

- Вот теперь и разрешите этот привет вам передать, - заключил я.

Писатель поблагодарил и сказал, что очень любит простые обычаи, гостеприимство и открытую душу монголов.

- Хочется мне о них написать, представится случай, я это сделаю, сказал он на прощанье.

Писатель был большим другом монгольских воинов. "Как сегодня цирики воевали? Кто из них отличился?"

- Об этом неизменно справлялся Владимир Петрович, как только появлялся на армейском командном пункте.

- Товарищ Ставский, - обратился к нему однажды член Военного Совета М. С. Никишев. - По случаю победы во всех частях и соединениях проходят партийные собрания. Нам важно, чтобы множилась бдительность и были бы приняты меры к созданию неприступности границ. Вы обращались с просьбой посоветовать вам, когда удобнее побывать у наших монгольских друзей, чтобы с ними поговорить. На партийных собраниях коммунисты назовут героев. Свяжитесь с советниками, сами решите - куда поехать.

- Спасибо за внимание и доверие. Я рад принять посильное участие, рассказать читателю о тех, кто вместе с нашей армией ковал победу над японцами.

Через некоторое время в газете "Героическая красноармейская" он опубликовал статью "На песчаных барханах". В ней рассказал о двух партийных собраниях коммунистов Красной Армии и членов Монгольской народно-революционной партии - воинов МНРА.

Особое внимание боевой дружбе уделял Г. К. Жуков. Встречи с руководством МНРА, с командирами кавалерийских дивизий проходили всегда в деловой обстановке, откровенно, тепло и сердечно, с уважением достоинства союзников. Ему хотелось, чтобы монгольский народ имел свою сильную армию, на уровне, современного развития военного дела. Георгий Константинович постоянно заботился о том, чтобы монгольские командиры и цирики глубже осваивали опыт боев, внедряли бы его в практику обучения и воспитания защитников МНРА.