Категории
Самые читаемые

Читаем без скачивания Только когда я смеюсь - Лен Дейтон

Читать онлайн Только когда я смеюсь - Лен Дейтон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Перейти на страницу:

– Не забудьте штопор, – напомнил мой водитель, и я вернулся обратно в итальянскую столовку и вышел, победно неся штопор.

И тут я услышал позывные по рации. «Авель один». Это Берти. Он махнул мне и завел свою машину. Я как раз начинал отпускать тоненькие усики, и теперь, как французский шеф-повар в избитых рекламах, послал Берти воздушный поцелуй.

– Аванти! – крикнул он.

Он помахал бутылкой спиртного, сделал глоток, нырнул внутрь и закрыл люк. Нас никто не вызывал, и мы не трогались с места. Брайан, Тодди и Виллер отрезали толстые ломти салями и молча принялись уминать их.

– Передай-ка мне бутылку граппы, – попросил я.

Через башню проникла струя горячего маслянистого воздуха. Я отхлебнул глоток граппы, чтобы смыть пыль, дерущую горло. Это была крепкая штука, особенно для утреннего напитка.

Папаша Кимон кивнул и отхлебнул граппы. Он был толстым, точнее тучным. Такое определение не вызвало бы возражений ни у кого, кроме самого Кимона. Пояс на его черных штанах был слишком туго затянут, и над ним неряшливо вылезла белоснежная рубашка, когда его мягкое тело растекалось по самым недоступным уголкам соломенного кресла. Даже в молодости он никогда не отличался стройностью. На его голове, тоже непропорционально большой, с ушами и подбородком великана, выделялся нос, ровный и точеный, как у греческого бога. Но и он был слишком громоздким, а из-под него печально свисали, как пушистые плечики для верхней одежды, огромные черные усы. Волосы он тщательно зачесывал, тщетно пытаясь скрыть лысину, причем не от окружающих, а от собственного отражения в зеркале. Кожа у него была очень белой и шелковистой. Кимон провел своим цветным платочком по лбу, затем протер волосатую грудь, выглядывающую из выреза рубашки. Это было рефлекторное движение, необходимая прелюдия к началу разговора, ведь утренний воздух еще не успел даже прогреться.

– Вот и настал денек, полковник, – сказал он.

Он не знал, что происходит, но какое-то природное напряжение, которое не удается скрыть ни одному человеческому существу, было настолько ощутимо, что он догадался о близкой развязке моего дела.

– Сегодня начинаем, – не отрицал я. – Завтра все будет кончено.

– Твои руки, – заметил он, – уже не слушаются тебя, как прежде.

Я улыбнулся и взял чашечку кофе, чтобы показать ему, что он ошибается, но он оказался прав. Крошечная чашечка задребезжала на блюдечке, и, поднеся ее ко рту, я ощутил на губах дрожание толстого теплого ободка. Папаша Кимон виновато отвел взгляд.

– А твой юноша, полковник? – спросил Кимон. – Положено ему так развлекаться каждый день, когда ты так тяжело работаешь?

– Это так и задумано, Кимон, – объяснил я.

Я знал, что не обязан ничего ему объяснять, но еще лучше знал, что он спрашивает об этом не из праздного любопытства.

– У каждого свое определенное задание, и каждое подразделение отвечает само за себя.

– Как в армии? – подсказал Кимон.

Я кивнул. Кимон достал несколько маленьких черных сигар и предложил мне одну, и, хотя мне хотелось закурить, я не сомневался, что мой желудок не справится с ее сильным едким дымом.

– Это не политика? – поинтересовался Кимон.

– Нет, не политика, – ответил я.

– Люди борются за любовь и деньги, но политика часто делается только ради зла.

– Это не политика, – снова повторил я и допил свой кофе.

Папаша Кимон уцепился за край кровати и со стоном поднялся на ноги. Он поправил рубашку на толстом животе и, высунувшись из окна, что-то крикнул во дворик. Кто-то ответил ему, и он заказал еще кофе. Я бы предпочел виски с содовой, но тем не менее пробормотал что-то в благодарность.

– Полиция приходила, – сказал Кимон, повернувшись ко мне. – Спрашивали, кто сейчас в гостинице.

– Искали нас?

– Спрашивали, кто живет в гостинице, – повторил Кимон. – Может, это по поводу налогов. Может, просто так, обычная проверка. Я сказал им, что здесь два египтянина и египетская женщина. Но хорошо, что вы скоро уезжаете, потому что они, кажется, мне не поверили.

– Они вернутся?

– Полиция всегда возвращается, – пожал плечами Кимон.

Раздался стук в дверь, и его сын внес еще две чашки крепкого черного кофе и две свежие фиги. Я выпил немного кофе и съел мягкую спелую фигу. Папаша налил еще две порции граппы.

– Когда все начнется, полегчает, – пообещал Кимон.

– Да, – кивнул я, смущенно касаясь своих накладных усов.

– Опасно?

– Не очень.

– А почему бы мальчишке не сделать это?

– Нет. Так запланировано. Мы должны действовать именно так.

– Даже если бы это была политика, я все равно бы ничего не имел против.

– Это не политика, – заверил я. Мы знали друг друга уже много лет, и сейчас смотрели друг на друга в надежде уловить хоть что-то от прежних молодых людей, которыми были когда-то. – Это уголовное дело, – признался я. Ему лучше знать правду, если возникнут осложнения с полицией. В прошлом мы вместе проворачивали такие дела.

Я достал из гардероба свой чемодан, вынул чистое белье и начал одеваться. Надел легкий костюм и помедлил минуту, выбирая однотонный черный галстук. В верхний карман я заткнул свежий платочек, который носил почти всегда. Маленькая монограмма С.Л. бросалась в глаза, но для этой операции я больше не был С.Л. Мне это пришлось не по душе, но коль скоро Боб сделал меня Арчибальдом Хамметом, ничего не поделаешь, придется работать, и как можно лучше. Я сложил платок так, чтобы спрятать монограмму. Теперь все в порядке. Старина Кимон, полностью закрывавший маленькое кресло своим мощным телом, смотрел на море.

– Девушка. Ты ведь давно с ней, – сказал он.

– Давно, – подтвердил я.

Папаша никогда не называл Лиз по имени, как, впрочем, и никого другого.

– Разве хорошо, что они с мальчишкой так близки?

– Так задумано, – резко оборвал его я.

– Не надо кричать на меня, полковник, – печально произнес Кимон. – Я ведь о вас думаю.

– Прости, – извинился я. – Но это входит в наш план.

Улицы уже были полны народу. Таксисты переругивались, детишки торговали жвачкой, покупатели покупали, продавцы продавали. Машины гудели, с грохотом проносились трамваи и повсюду, сновали люди с поклажей.

Бейрут неизменно будет напоминать мне о войне. И вспоминаю я его не без теплых чувств. На войне все было так просто, перед тобой появлялась игрушка, в мозгу прокручивались десятки вычислений. Все расчеты оказывались как раз нужной сложности: не настолько просты, чтобы почувствовать себя чернорабочим, и не настолько сложны, чтобы погасить пыл. Нажимаешь кнопку – и игрушка исчезает в клубах дыма. Или не исчезает. Завтра будут другие макеты: танки, самолеты, дома и, может, даже люди. Не все ли равно, что? Тренажер готовит тебя к игре до тех пор, пока не стирается граница между учением и настоящим боем. А может, и нет никакой границы? Жизнь – это просто тренажер, цель появляется и, если расчет верен, исчезает в клубах дыма. Тренажер не обманывает, тренажер беспристрастен, тренажер будет существовать долго, когда меня уже не будет.

Студенты, читающие учебник войны, рассчитывающие отклонение, силу ветра и притяжение, нажимающие кнопки, которые могут превратить эти едва заметные точки в дым и разнести частицы праха по небосклону. И другие люди из других войн будут наблюдать, как песчинки света танцуют по темному экрану, как уходят в небытие зазеркальные города, звучно оповещая мир о своем исчезновении. Мишень есть, три секунды, бах. Мишень есть, три секунды, мишень снята. Я рывком отворил тяжелую дверь. Мишень снята. Я рывком отворил тяжелую дверь. Мишень пошла. Главный кассир направился ко мне. На прошлой неделе я пригласил его на обед и спросил совета по поводу инвестиций, а затем направил по его адресу ящик шампанского. Под одну из бутылок я подложил письмо, напечатанное на фирменной бумаге одной из крупнейших лондонских оптовых контор. Из письма становилось ясно, что, во-первых, шампанское посылается в дар, а во-вторых, я, Мистер Арчибальд Хаммет, влиятельный и богатый директор фирмы.

Главный кассир ни слова не сказал о найденном письме, но я заметил по перемене в его отношении, что он клюнул. В мои планы не входило выглядеть очень богатым человеком, – иначе я никогда не остановился бы во вшивой гостинице Кимона – но мне нужно было произвести впечатление серьезного бизнесмена. Банковские служащие часто с подозрением относятся к людям, которые не скрывают своего богатства, потому что получают от них выговоры и пинки каждый день.

Главный кассир улыбнулся и выразил надежду, что у меня все в порядке.

– Боюсь, я совершил нечто ужасное, мистер Солейман, – доверительно сообщил я.

– Я уверен, это не так, – запротестовал он.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Только когда я смеюсь - Лен Дейтон торрент бесплатно.
Комментарии