Читаем без скачивания У.е. Откровенный роман... - Эдуард Тополь

– О'кей, – сказала она. – Ты арестовал меня в Чечне, конечно. Я была шпионкой, настоящей, и ты меня арестовал. Но теперь я могу сказать тебе: это было запланировано. Понимаешь?

– Нет, – сказал я, хотя – вдруг, одним пронзительным помыслом – догадался, о чем пойдет речь.

– Ладно, – сказала Кимберли. – Тогда посмотри на вещи с нашей стороны. Мы с тобой сидим на крыше мира. Нравится тебе это или нет, но этот воистину Всемирный центр международной торговли создали и построили мы, американцы. И ООН создали мы, и ЮНЕСКО, и еще десятки международных организаций, которые объединяют все цивилизованные нации в мировое цивилизованное сообщество. Ты следишь за моей мыслью? О'кей. Может ли духовная элита отстающих наций с их претензиями на господство над своими народами любить нас, если мы с помощью телевидения, радио и Интернета забираем у них молодежь и втягиваем их детей в нашу цивилизацию? Нет, не может! Чем больше они отстают от прогресса, тем больше они ненавидят нас, американцев, потому что это мы отсюда, с высоты, тащим мир в глобализацию, индустриализацию, интернетизацию и так далее. И поэтому они уже давно ведут с нами войну, еще с 1979 года, когда они захватили наше посольство в Тегеране. Это и было начало Третьей мировой войны, войны варварства с цивилизацией. А у нас тут думают, что это так, случайные эпизоды – взрывы наших кораблей, захват самолетов. Но это не случайность, это джихад – семь лет назад они пытались взорвать даже эту башню, где мы сидим! Ты бы видел, что тут творилось и сколько людей погибло! Какие-то fucking фанатики, – Кимберли презрительно поморщилась, и ее карие глаза потемнели и сузились, – гребаные дикари, которые ни хрена не знают, кроме своего шариата, взрывают символ объединения цивилизованных наций, его штаб и людей! Это просто позор, что мы это допустили, что здесь не было профессиональной охраны. В России это называется знаешь как? Я выучила в вашем лагере – распиздяйство! Правильно?

Я невольно улыбнулся – в ее английской речи, да еще в этом дорогом французском ресторане на крыше мира наше крепкое русское слово, произнесенное в полный голос, звучало так, что хотелось обернуться по сторонам.

Кимберли усмехнулась:

– Не беспокойся, здесь никто не понимает по-русски… – И вернулась к теме: – О'кей, если нам объявили войну, мы должны воевать? А? Должны? Конечно! Но – как? Как ты можешь проникнуть в штаб бен Ладена, Абу Нидала или Хаттаба? Где ты возьмешь арабиста – патриота Америки, который способен годами жить жизнью бедуина, спать на камнях, молиться пять раз на день Аллаху и отрезать заложникам головы, чтобы войти в доверие к шейху Мухаммеду, Басаеву или Усаме бен Ладену? Скажу тебе честно: у нас в ЦРУ таких нет – к сожалению. Но что-то же надо делать! И я поехала к вам, в Чечню… Слушай, давай еще выпьем, водка не может ждать, она согреется, правильно?

Мы выпили и закусили, это было вкусно, не скрою.

Кимберли сказала:

– О'кей, я офицер ЦРУ, американская шпионка. Хотя вы в России придумали для этого название лучше – разведчица. Так что я американская разведчица, о'кей? И мне нужно было проникнуть к террористам, войти к ним в доверие, так? Я полетела в Палестину как канадская журналистка, потому что к американцам там очень сильное подозрение и ненависть, а канадцы вроде другие. К тому же я действительно родилась в Канаде и мои родители живут в Торонто, так что это было легко – стать канадкой, такой левой-левой, которая не любит Америку и хочет помочь братьям-арабам бороться с евреями и кровавым американским империализмом. В Палестине я фотографировала жертвы израильских бомбежек и семьи арабских самоубийц, и мои фотографии и статьи были в канадских газетах. Потом я поехала в Пакистан, там я сумела познакомиться кое с кем из арабских террористов, точнее – меня им представили ребята из «Хезбуллы». Но они мне еще не доверяли. Каждый из них хотел меня в постель, конечно, а вот говорить со мной, как со своей, ввести в свою борьбу – нет. И тогда я сказала им, что поеду в Чечню и буду оттуда помогать их людям, тому же Хаттабу. Это им понравилось. Мы спрятали в «Пентакс» радиопередатчик, я договорилась с ними о паролях и кодах и прилетела в Москву. Знаешь, попасть в Чечню оказалось даже проще, чем мы думали. В вашем Генштабе есть люди, которые так «любят» евреев, что стоило им увидеть мои антиизраильские статьи, как мне тут же дачи полный карт-бланш – пропуск в Ханкалу и даже привезли туда на военном самолете. Так что я еще из самолета начала свои передачи, только просила, чтобы нас не сбивали. Ты знаешь, что меня поражает в России? Нет, не антисемитизм, это есть везде. А ваши шашни с Ираком, Ираном и Ясиром Арафатом! Ну ладно, Арафат – это ваша марионетка еще с советских времен. Но Ирак! Имея под брюхом Чечню, куда арабы засылают хаттабов и валидов с оружием и деньгами, вы подписываете договоры о дружбе с главным арабским Гитлером! Извини, но этого я не понимаю! Что у русских общего с Ираком? Арабы хоть когда-нибудь вам помогли? Открыли Второй фронт? Посылали хлеб и сгущенку вашим детям? Привозили гуманитарную помощь? Кормили ваших ученых? Создали университет в Москве? Послали спасателей в Спитак? Кроме того, что Примаков и Жириновский говорят по-арабски, что еще у вас общего с Хусейном? Ну, скажи мне!..

Я молчал. Хусейн должен нам восемь миллиардов долларов, это во-первых. А во-вторых, вражда США с Хусейном и эмбарго американцев на иракскую нефть дают нам возможность латать все дыры бюджета продажей сибирской нефти, ну кто же будет резать такую курицу?

– Конечно, – усмехнулась Кимберли, – Хусейн должен вам восемь миллиардов баксов, я знаю. Но его внешний долг – сто сорок миллиардов. Неужели вы думаете, он начнет отдавать с вас? Он наобещает вам горы золота и океаны нефти, подпишет любые заказы еще на десятки миллиардов, но ведь это все блеф, вы никогда не увидите своих денег. А оружие, которое он у вас купит в долг, через год окажется в Чечне и будет стрелять по вашим солдатам. Или я не права?

Что я мог ей ответить?

– О'кей! – сказала она. – Вернемся к моей истории. Я прилетела в Ханкалу, и две недели вы не могли меня разоблачить – как я ни старалась! Но потом, слава Богу, ты меня арестовал, был международный скандал, меня судили в Москве и отправили в Пермский женский лагерь – все по-настоящему, я гам сидела, как чечено-канадская шпионка. Конечно, Хаттаб все это читал в газетах, но он не дурак, он все проверял – сразу после меня в этот лагерь попали две чеченки, которых вы арестовали в Дербенте на рынке, где они хотели заложить взрывчатку. Ты помнишь эту историю? О ней писали все ваши газеты, как о большой победе вашей организации. А на самом деле Хаттаб подставил вам этих чеченок, чтобы они попались и получили срок. А потом – за деньги – их перевели в мой лагерь, и они увидели меня в зоне, увидели, как я отказываюсь работать на этой fucking лагерной фабрике, сучусь с надзирателями и дерусь с коблом, которая хотела меня трахнуть. Ну, я же прошла тренировку в спецшколе ЦРУ в Форт Брегге, и выбить зубы трем лесбиянкам, которые хотели меня изнасиловать, – это я могла даже без приемов боевого карате. То есть чеченки увидели, что я сижу по-настоящему, и мы подружились, они стали учить меня исламу и арабскому языку. И конечно, в письмах шифрованным языком докладывали обо всем Хаттабу, а тот, как я потом выяснила, – своему другу бен Ладену. Но ни Хаттаб, ни Усама бен Ладен не спешили мне помочь ни посылками, ни деньгами. И я просидела в вашем гребаном лагере два года, пока они убедились, что тут нет игры, что я действительно стала мусульманкой. Для них это была большая ценность – как нам нужны агенты в их мире, так им нужны агенты в Америке. Представь себе: белая, канадка, журналистка, которая была их шпионкой в Чечне и отсидела два года в русском концлагере! Когда они поняли, что мне можно доверять, они меня выкупили из вашей тюрьмы. Да, именно они – не канадское посольство и не ЦРУ, а сами арабы на деньги «Аль-Каиды» купили мне досрочное освобождение. «За примерное поведение и добросовестный труд» – так у вас пишут, правильно? Могу тебе сказать, это стоило им всего десять тысяч долларов. И – я вышла из тюрьмы. «На свободу с чистой совестью» – так? – произнесла она по-русски и почти без акцента, но затем опять перешла на английский: – Давай еще выпьем. За свободу, о'кей? Кимберли подняла бокал вина, которое нам принесли к филе-миньон, и, должен признаться, я посмотрел на нее уже несколько иными, чем раньше, глазами. Все-таки отсидеть два года в нашем лагере – это что-то! Особенно – добровольно… Мы выпили, и она продолжила уже чуть усталым голосом: – А дальше, как ты понимаешь, началась главная игра. Всего я, конечно, не могу тебе рассказать. Но чтобы ты имел представление: я стала их эмиссаром в США и Канаде. Некоторые здешние мусульманские общины тайно собирают деньги для палестинцев и «Аль-Каиды», я помогала переправлять эти деньги Арафату, Хаттабу и бен Ладену, и я обрабатывала американские и канадские СМИ писать про арабо-израильский конфликт так, как это нужно арабам и палестинцам. Ты думаешь, Си-эн-эн вдруг, ни с того ни с сего, стало проарабским?.. Ну вот… Зато я почти каждый месяц летала в Малайзию и Пакистан на встречи с ними, самыми главными – извини, их имена я не имею права тебе назвать. Но мы многое знали из того, что они планировали, я даже принимала участие в разработке плана атаки на Любляны, когда Буш первый раз встречался с Путиным. И в планировании еще кой-каких операций. Конечно, я не знала всего, и не все теракты мы смогли предупредить. Я не знала про подготовку взрывов нашего крейсера в Йемене, наших посольств в Кении и Танзании и про атаку на наш авианосец «Салливанс». Но нападение на большую восьмерку в Генуе, захват наших посольств в Париже и в Лондоне – это мы сумели предупредить. И кое-что еще, всего не расскажешь. А когда Удугов объявил, что его боевики захватят самолет и грохнут его в Кремль, – как ты думаешь, кто подбросил вам информацию, что это всерьез, что Хаттаб действительно планировал такую акцию? И после этого вся московская ПВО почти полгода была на боевой тревоге… Как тебе филе-миньон? Это так, как ты любишь, да? Cheers! – Она снова выпила, и на ее щеках уже заиграл тот розовый румянец, который вызывает алкоголь у белых женщин с тонкой европейской кожей. Я решил, что она все-таки ирландка…