Читаем без скачивания Опаленные сердца - Шеннон Дрейк

– Йен, – прошептала она.

– Но ты права. Я никогда не горел желанием убивать. И сейчас не стану тратить пули на Эрона. Я просто сверну ему шею вот этими руками, а потом разберусь с тобой.

В его голосе было столько ненависти, что Энн оцепенела от ужаса. Посмотрев на револьвер, Макшейн сунул его обратно.

– Какой же я осел, – горько произнес он и взглянул на Эрона. – А ты сукин сын.

– Ты действительно осел. Эрон пришел, чтобы позвать меня в салун. Я на тебя рассердилась, поэтому хотела взять лошадь и прокатиться верхом. Можешь спросить у Гарольда, я…

– И у Далси, конечно, тоже. Но она сейчас занята с Джои Уэзерли.

Энн облегченно вздохнула.

– Эрон не виноват.

– Энн, я сам могу все объяснить.

Йен повернулся в его сторону.

– Убирайся!

Ей показалось, что сейчас он растерзает Эрона. Хотя кузен был отнюдь не трус и при случае мог за себя постоять, но противник вроде Макшейна ему не по зубам.

– Йен, ты не понимаешь, что делаешь!

– Не понимаю? Да, мне следовало понять все гораздо раньше. Вы постоянно вместе, постоянно о чем-то шепчетесь. Так замечательно спелись. Теперь-то все ясно. Вы долго отсутствовали, а сейчас я застаю вас в конюшне наедине, и он тебя одевает. Чего же тут не понять?

Он рванул жену к себе, затем резко оттолкнул. Она вскрикнула от пронзительной боли, но он уже повернулся к Эрону, готовый, как тигр, броситься на свою жертву.

– Нет! Ты ничего не понял! – Она из последних сил ухватила мужа за руку.

Тогда он снова притянул ее к себе и сжал так, что она задохнулась от боли.

– Отпусти меня, тупой, бесчувственный идиот, – еле выговорила она, теряя сознание.

– Что, черт возьми, происходит? – Йен грубо тряхнул ее.

Как во сне, перед Энн мелькнул рукав его рубашки, запачканный у плеча кровью.

– Что с твоей рукой? – прошептала она. – Почему стреляли?

– С моей рукой ничего не случилось, а стрельба уже закончена. Я хочу знать, что было между вами?

– Богом клянусь, ничего! – закричал Эрон. – Отпустите ее, вы сами не знаете, что делаете. Она моя кузина.

– Кузина?

– Эрон, не нужно, – с трудом проговорила Энн.

– И в обязанности кузена входит одевать тебя на конюшне! – закричал Иен.

– Ты должна все рассказать, – твердо произнес Эрон.

– Нет.

– Это уже не имеет значения, Энни.

– Что не имеет значения? – Йен, казалось, уже начал кое-что понимать. – Если один из вас не скажет мне наконец, в чем дело, я вас заставлю.

Энн на миг потеряла сознание.

– Отпусти ее! – не выдержал Эрон и, размахнувшись, нанес Макшейну сильный удар.

Тот легко парировал его. Казалось, он только этого и ждал. Его ярость искала выхода.

И выход нашелся.

В следующий момент Эрон уже валялся на полу, а Йен занес кулак, чтобы ударить его в челюсть.

Энн всей тяжестью повисла на руке мужа. Он на секунду замер, и тогда она последним усилием воли бросилась на него, отталкивая от Эрона. Потеряв равновесие, оба рухнули на землю. И то ли от удара, то ли уже обезумев от страданий, Энн дико закричала.

Эрон, задыхаясь, поднялся на одно колено.

– Макшейн, ей нужна помощь. Она ранена.

– Ранена?

Эрон что-то говорил, но она уже ничего не слышала, только видела, как изменилось у Йена выражение лица, как он с тревогой смотрит на нее. Но вдруг его лицо начало плыть у нее перед глазами, она схватила мужа за руку. Рука была липкой от крови.

– Йен, – начала она.

И тут же погрузилась в черный омут боли.

Глава 19

Горит лампа. Она лежит в своей комнате, на собственной кровати. С нею Эрон, Далси… и Иен. Эрон держит свечу, Далси смывает кровь с раненого бока, а Йен вонзается в ее тело.

– Йен, ты уверен… – говорит Далей.

– На войне я повынимал немало пуль. Я уверен, Далси, не давай ей шевелиться. Вот так. Я ее нашел.

Следующие несколько секунд полны чудовищной боли. Она чувствует, как ее тело режут на части. Она начинает кричать, но Эрон гладит ее по лицу.

– Нельзя кричать, Энни.

– Дайте ей виски, – слышит она голос Йена. Эрон приподнимает ей голову, потом ее горло обжигает виски. Она начинает кашлять.

– Ты можешь ее вытащить? – спрашивает Эрон.

– Вот она. Далси, передай мне новую губку, а ты, Эрон, влей еще.

Она чувствует вкус виски. Затем, полная благодарности, она снова умирает.

Она приказывает себе открыть глаза. Все куда-то плывет. Но боль стихла. Эрон кладет ей на лоб холодный компресс.

– Эрон, – шепчет она пересохшими губами.

– Все в порядке.

– Где Йен?

– Внизу.

– Далси?

– Она с Джои.

– Нет, нет. Мы это придумали…

– Она правда с Джои. Он ранен. Йен…

– Йен ранил Джои?

– Энни…

Она пытается слушать, но уже ничего не слышит. Пытается смотреть на него, слушать, понять, но это уже выше ее сил. Неясная чернота смыкается вокруг нее, поглощает.

Эрон стоял на крыльце и чувствовал себя несчастным, потому что Макшейн, скрестив руки на груди, молча уставился на него своими безжалостными черными глазами.

С Энн осталась Далси. Они всю ночь не отходили от нее. Макшейн кое-что понимал в медицине, потому что во время войны ему приходилось ассистировать доктору, когда ранили кого-нибудь из его солдат, и он научился извлекать пули, шрапнель или стрелы.

Всю ночь Макшейн не переставал удивлять и восхищать Эрона. Узнав о ранении жены, он больше ни о чем не спрашивал, поскольку не сомневался, что это произошло, когда Энн занималась своими таинственными делами. Он отнес ее в комнату и вызвал Далси.

– Пуля до сих пор в теле, поэтому Энн так страдает. К счастью, ребра и легкое не задеты… – Его голос был почти бесстрастен.

Он достал ящичек с медицинскими инструментами, который всегда находился при нем. Помедлил секунду, руки у него дрогнули, а затем он ловко извлек пулю и зашил рану.

О своей руке Макшейн как будто забыл, хотя кровь продолжала идти. Он аккуратно перевязал Энн, подложил ей под голову подушку, коснулся ладонью лба.

– Если не начнется лихорадка, тогда обойдемся без доктора.

Макшейн сидел около жены до рассвета, потом его сменил Эрон.

Теперь с нею осталась Далси, а они стояли на крыльце и молчали.

– Можешь начать сначала, – устало произнес Йен. – Ты действительно ее двоюродный брат?

– Наши матери были сестрами.

– Тебя тоже взяли в плен индейцы?

– Нет. Перед войной родители Энн отправились на Запад. Ее мать писала нам с дороги. В детстве мы с Энни часто музицировали вместе. Она пела под мой аккомпанемент, и у нас это получалось так хорошо, что нам прочили музыкальную карьеру.

– Почему Энн не сказала о ваших родственных отношениях?

– Понятия не имею.

– Может, она думала, что тогда я скорее догадаюсь о ее темных делах?