Читаем без скачивания Мерси, камарад! - Гюнтер Хофе

Однако Отвей и сам ошибся, посчитав, что все орудия полностью выведены из строя: на самом же деле подорваны были только два орудия, а два других уже спустя несколько дней снова обстреливали побережье.

Майору Пфайлеру так и не удалось добраться до Мервиля, где у него находилась одна батарея. Разобраться, что там происходило, с помощью стереотрубы было невозможно: густые облака темного дыма закрывали ОП. Обо всем этом майор доложил по телефону в штаб дивизии.

Майору было холодно. После нескольких бессонных ночей, которые он провел по вине сначала Баумерта, потом господина Дернберга, он не обрел желанного покоя и сегодня. Кроме холода майора мучил голод, но делать было нечего: оставалось только ждать, пока Новотный приготовит ему завтрак.

«Интересно, почему противник нанес одновременный удар по береговым батареям на Рива Белла и в Мервиле? Почему десант выброшен на участке между Канским каналом и вышедшей из берегов Див? — спрашивал сам себя майор. — Та небольшая группа, о которой докладывал Клазен, скорее всего, отвлекает наше внимание от направления главного удара. Чего же они хотят? Уничтожить наши тылы? Но зачем им понадобилась эта богом забытая заболоченная местность? Чтобы не встретить сопротивления? Тогда с бо́льшим успехом они могли бы сбросить свой десант где-нибудь под Тулузой, где на несколько квадратных километров приходится по одному солдату вермахта. Зачем же им идти на такой риск? На проведение операции совместно с другим десантом это не похоже, так как не видно никакого взаимодействия. — Пфайлер задумался. — Хотя подожди-ка! А если в этих двух районах высадки десанта они хотят не наступать, а обороняться? Ранвиль находится на полпути между побережьем и Каном. Там же проходит гряда холмов, господствующих над Каном. Вот это версия!

По данным штаба дивизии, десант, вероятно, выброшен и на полуострове Котантен. Большего в штабе могли и не знать. А что же происходит на востоке? Например, в Гавре? Об этом тоже ничего не известно. Котантен и Орн. А если это лишь плацдарм для запланированного удара? Плацдарм, необходимый для высадки более крупного десанта? Неужели наше командование не додумается до этого? В штабе группы армий должны иметь кое-какие сведения на этот счет».

Майор снова прильнул к стереотрубе. На море не было видно ничего подозрительного. Пфайлер на миг подумал о том, что, возможно, положение его не такое уж и печальное, так как в тылу у него находятся артбатареи прикрытия, зенитные батареи. Да им, собственно, и стрелять-то некуда — на море ни души.

И он снова посмотрел в стереотрубу. Вращая маховичок, майор не спеша осматривал местность. Когда же он взглянул в северном направлении, где только что отчетливо была видна линия горизонта, то ужаснулся: насколько хватало глаз, на волнах темнели пятна судов — множество судов, которые шли почти борт к борту.

«Откуда они вдруг взялись?» — беспомощно спросил себя Пфайлер. Он начал считать суда, беззвучно шевеля губами. Армада росла буквально на глазах. Между крупными кораблями сновали маленькие.

Утром 5 июня 1944 года целая флотилия английских минных тральщиков начала расчистку минных полей в районе устья Сены. А вслед за тральщиками из портов Плимут, Борнемут, Портсмут, Саутгемптон и многих других по беспокойным волнам Ла-Манша в двух кильватерных колоннах параллельно берегу на восток двинулись английские суда, двинулись к самому узкому месту канала, словно это и была их истинная цель. Однако, дойдя до указанного им района, суда под прикрытием темноты развернулись и, сменив направление, пятью колоннами двинулись прямо на юг, к берегам Франции.

С наступлением темноты к берегам Нормандии подошло два десятка небольших судов, которые не были замечены немцами, и начали траление минных полей. За ними шла целая армада: всего 6480 судов различных классов и типов, в том числе 700 боевых кораблей, включая несколько линейных кораблей, два десятка крейсеров и около сотни эскадренных миноносцев. Были здесь и мощные конвои: 38 английских конвоев и 21 американский.

Подойдя к берегам Франции, все суда распределились по закодированным участкам высадки: «Юта», «Омаха», «Голд», «Джуно» и «Суорд». Суда шли в двух эшелонах: в первом — быстроходные, во втором — тихоходные. В трюмах всех судов сидели солдаты, находились различное вооружение и боеприпасы, всевозможные машины, оборудование и запасы продовольствия…

От неожиданности майор Пфайлер даже протер глаза. Сердце бешено колотилось где-то, казалось, в горле. От его самообладания не осталось и следа. Он подбежал к офицеру-порученцу и воскликнул:

— Посмотрите-ка на море! — И как безумный закричал: — Тревога! Все по местам! Перед нами морской десант!

Лейтенант Бланкенбург припал к стереотрубе.

— Они идут, — пробормотал он тихо, откашлялся и крикнул уже во все горло: — Они идут!

— Подготовить боеприпасы! — приказал Пфайлер вахтмайстеру Линдеману. — Пусть батареи немедленно доложат мне о готовности к открытию огня!

Часы показывали 5 часов 21 минуту. Флот, появившийся неизвестно откуда, все приближался и приближался. Затрезвонил телефон, заставив всех вздрогнуть. Хорошо еще связь не повреждена. Но надолго ли?

— Это вы, Генгенбах?..

— Господин майор, в бухту входят…

— Я уже видел. Сейчас доложу в штаб дивизии. Попусту не стрелять! Когда же начнут высадку, открыть сосредоточенный огонь!

У Пфайлера было такое ощущение, будто его ударили по ушам: это рвались тяжелые снаряды.

Бланкенбург лежал на земле, жадно хватая раскрытым ртом воздух. Пахло пороховой гарью. С потолка сыпалась земля.

Пфайлер увидел телефонную трубку, которая, словно маятник, раскачивалась на шнуре. А снаряды все рвались и рвались, сотрясая все на свете.

Майор на четвереньках подполз к стереотрубе. То, что он увидел, превзошло все его ожидания: казалось, все корабли вели огонь по берегу. Взрывные волны одна за другой били в бойницы.

Майор выкрикнул какой-то приказ, но даже сам не услышал собственного голоса.

Огневой вал противника обрушился на участок от устья Орна до восточной окраины Лион-сюр-Мера. А километров десять западнее бесновался новый огневой вал. Все, что могло гореть, горело и пылало.

На правом фланге неприятельской армады стреляли из орудий главного калибра два линкора. После каждого залпа корабль на миг, казалось, погружался в волны.

«Бьет из главного калибра, — догадался Пфайлер. — Таким снарядам и гаврские береговые укрепления нипочем». Со стороны немцев никто огня не открывал. В воздухе не было ни одного гитлеровского самолета, на море — ни одного немецкого суденышка или подводной лодки.