Читаем без скачивания Бегство герцогини - Патриция Оливер

Мысль о том, что он может оказаться неправ, не принесла ему удовлетворения.

Он остановил свой парный двухколесный экипаж у резиденции герцога Эттлбриджа и бросил поводья Неду. Пожалуй, герцогиня может выставить Джека вон за то, что он лезет в ее дела.

А может, отшатнется от него так же, как Титания от бедного осла, когда Оберон снял с нее летние чары. Ему не хотелось быть ослом. Но он все равно мужественно постучал в дверь.

Он был удивлен и даже поражен тому теплому приему, который оказал ему дворецкий, едва услышав его имя. Этот почтенный слуга сердечно поздоровался с ним и взял его шляпу, перчатки и трость, каждым своим жестом показывая уважение. Джек мог бы поклясться, что в глазах дворецкого блеснул интерес, а на его губах появилась довольная улыбка.

— Я сообщу о вас ее светлости, майор, — сказал дворецкий с необыкновенной теплотой в голосе, будто Джек был их постоянным и любимым гостем.

Только когда он стоял у высокого окна в гостиной, отказавшись от предложенного бокала шерри, тогда только Джек сообразил, что даже не упоминал о своем воинском звании. Что здесь происходит, удивился он, глядя из окна на маленький, но очень красивый закрытый сад с другой стороны дома.

Что ж, скоро он все выяснит, подумал Джек, услышав как дверь гостиной открылась и дворецкий объявил очень довольным, как ясно послышалось майору, голосом:

— Ее Светлость герцогиня Вэа.

Джек резко повернулся и застыл, потрясенный, глядя на чудесное видение в бледно-оранжевом шелковом платье.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем герцогиня заговорила, а у Джека перехватило дыхание.

— Майор Хемптон? Вы, кажется, хотели меня видеть. Тэрнер, налей, пожалуйста, майору бокал шерри, — добавила она, обращаясь к дворецкому и давая Джеку шанс собраться с мыслями.

И эта девчонка может стоять тут так спокойно, когда всего три дня назад она целовала его с такой безумной страстью! Джек не знал, что думать. Может, этот поцелуй в лунном свете для нее ничего не значит? И сам он все-таки осел?

Но он заметил круги под ее фиолетовыми глазами и понял, что она тоже переживала.

Он взял бокал шерри, который подал Тэрнер, и, когда дверь за слугой закрылась, Джек шагнул вперед.

— Вы не желаете присесть, майор? — спросила она быстро и сама села как можно дальше от дивана с золотой парчовой обивкой.

Джек проигнорировал приглашение, подошел и встал рядом с ней.

— Я хочу извиниться за мое грубое поведение на маскараде, мисс Беннет, то есть, я хотел сказать, ваша светлость.

Он ругался на себя, потому что не смог произнести ее имя. Как она хороша, подумал он, глядя жадно на нее.

Герцогиня покрылась ярким румянцем под его взглядом и опустила длинные ресницы.

— Не было абсолютно никакой необходимости так беспокоиться, майор, — холодно сказала она. — Я ведь и сама отчасти виновата. Наверное, я не должна была…

— Нет, что вы, — возразил Джек. — Я не позволю, чтобы вы винили себя, ваша светлость. Вина полностью моя, — настаивал он. И быстро добавил уже совсем другим тоном: — Ты была слишком прекрасна, Титания. Слишком прекрасна в лунном свете, чтобы такой деревенский мужик, как я, устоял перед соблазном.

Герцогиня сильно побледнела, затем встала и подошла к окну, предоставив Джеку любоваться ее спиной.

Через секунду она повернулась, и он по изгибу ее чудесных губ понял, что она в ярости.

— Я думаю, вы забываетесь, майор, — сказала она ледяным голосом. — Вы отнюдь не деревенский мужик, как это сейчас изволили столь забавно сказать, да и я не Титания. И я думаю, вы напрасно напоминаете мне о том, что лучше забыть… Нам обоим.

Джек смотрел на ее сердитое лицо и думал, как вернуть снова эту соблазнительную Титанию, которая целовала его так самозабвенно при луне.

— Извините, что оскорбил вас, ваша светлость, — произнес Джек.

Он поставил бокал с шерри, который даже не попробовал. Затем, выведенный из себя ее спокойствием, он ринулся вперед. Нервно шагая по комнате, Джек сказал:

— Хватит Джорджина! Я только хочу быть уверен…

Он неожиданно остановился перед ней. Как, интересно, джентльмен может спросить леди, которую он любит, довольна ли она, что обручена с другим?

Герцогиня удивленно подняла брови, но промолчала.

— Я хочу быть уверен, что ты счастлива, — жалобно проговорил он. — Ты же знаешь, что я должен извиниться не только за этот украденный поцелуй, Джорджина. Если я причинил тебе боль… Если мое поведение тем летом и моя глупая гордость причинили тебе хоть крупицу страдания, то мне действительно очень жаль. Я не имел намерения обижать тебя, а если обидел, то прошу прощения.

Герцогиня рассмеялась тихим горьким смехом, который резанул по душе Джека.

— Вы, наверное, действительно дурак, Джек Хемптон, если думаете, что я буду говорить с вами о моем браке. А что касается прошлого лета и наших отношений, то вы совершенно правы. Мы с вами не пара. Это были ваши слова, кажется. Я поняла, что это ваше окончательное решение, и должна была бы поблагодарить за честность и прямоту, хотя в то время, признаюсь, мне это не пришло в голову.

И такая ирония сквозила в ее голосе, что Джек невольно вздрогнул.

— Я сожалею о тех словах, Джорджина, — сказал он мягко. — Действительно глубоко сожалею.

— Уже слишком поздно сожалеть, майор, — резко ответила она.

— Некоторые утверждают, что никогда не поздно.

Джек смотрел, как солнечные лучи, падающие из окна, играют на ее золотых локонах. Ему очень хотелось ощутить своими пальцами мягкость ее волос… Он смотрел на ее чудесное лицо, а потом заглянул ей прямо в глаза, которые смотрели на него по-прежнему холодно, и он не мог ничего в них прочитать.

— Ты счастлива, Джорджина? — спросил он снова мягко, но настойчиво.

— Это вас не касается, сэр.

— О, как раз касается, моя дорогая! Все что касается тебя, касается и меня тоже. Я должен знать, нашла ли ты счастье со своим маркизом.

Герцогиня неожиданно стала такой далекой, что Джек страстно захотел обнять ее, поцеловать, чтобы печаль исчезла из ее глаз.

— Разве может быть по-другому? — ответила она холодно.

— А на самом деле? — повторил Джек. — Он предложил тебе несметные богатства, конечно, и свой титул. Но как насчет любви? Милорд предложил тебе любовь? Страсть? Он целует тебя при луне, да так, чтобы ты таяла в его объятиях? Как со мной? — Все-таки он говорил с сарказмом и ничего не мог с собой поделать. — Не очень-то весело быть привязанной к человеку, которого ты не хочешь целовать, моя дорогая?

Он увидел ответ в ее глазах прежде, чем она опустила ресницы, и почувствовал триумф.