Читаем без скачивания Земля Четверых (СИ) - Ерма Фау

У единственного окна в комнате для ожидания его уже ожидали двое паладинов. Монк и Флеаст — его старые знакомые и товарищи по оружию.

— Коготь, явился. — «Нерушимый» Монк, которого все называли просто «Громила», был на вид низкорослым, заурядным трудягой с прокуренным голосом, повадками и походкой городского докера. Такой запросто мог бы сойти на вышибалу в каком нибудь дешевом кабаке, или борделе. Громилой его называют в шутку, за совершенно тощую фигуру и карликовый, по меркам гемменталей рост, а он и не против. Одет как всегда, в свой любимый дорожный плащ с короткими рукавами и капюшоном, тяжелые черные штаны и офицерские ботинки со стальными накладками.

«Если тебе нужно пробить дыру в стене осаждаемой крепости, ты можешь взять с собой пару ящиков с дорогой кобольдовской взрывчаткой, или отряд магов-подрывников… А можешь взять с собой Монка. Результат будет даже лучше…»

В покрытой кожаными обмотками, каменной руке паладин держал окурок дорогой импортной сигары. Из-под глубокого капюшона вылетела струя едкого дыма. Именно вместе со спокойным и уравновешенным Нерушимым Атха руководил диверсионными группами ИШК. Хотя немногословный гемменталь был почти в два раза моложе льва, на него всегда можно было положится, а острый, гибкий ум и магические способности, никак не вяжущиеся с внешностью пустоголового вышибалы, ещё в молодости проложили Монку дорогу в первый круг.

— Мы уже хотели идти без тебя, старик. — второй, фавн Флеаст, по прозвищу «Шут», имел неприятный, приторно кислый голос. Лев поёжился под его фирменным, запугивающим взглядом. Таким же взглядом Шут косился на сидевших у входа новичков, что словно циплята пред взором лисы теснились друг к другу.

Атха знал его уже очень давно. Этот фавн стал паладином ещё до рождения старого льва. Шутом его прозвали за его ребяческие повадки и жестокие, одному ему понятные шутки над другими членами Ордена. К примеру, он любил гулять ночами по разбитому армией лагерю и незаметно отрезать уши уснувшим на карауле паладинам. Как он умудрялся это делать, не разбудив спящего, никто по сей день не знает. Потом эти уши, бережно высушенные, пострадавшие от его рук находили в своих сапогах, под подушками, или в тарелке с супом. Отрастить новое ухо для паладина не проблема, да только пока на его месте красуется огрызок, жертву на постоянной основе все будут нещадно поддевать и осмеивать. Бывали такие индивиды, что умудрялись лишиться второго уха, не успев отрастить первое. Ходили слухи, что даже Мастера «розыгрыши» Флеаста не обошли стороной, и многим в них охотно верится.

Маска на его лице, прямо отражение его пропитанной садизмом души — маскарадное, жутко оскалившееся, кривое лицо арлекина с цветастой шляпой на голове. Одет, как не странно, в ярко-красные шутовские одежды с десятками декоративных бубенчиков, задорно звенящих при каждом его движении. В руке фавн ловко вертел зловещий стилет с витиеватыми рунами на лезвии, на который Атха старался не обращать внимания. У этого оружия была дурно пахнущая слава, и ещё более дурная история.

— Уже началось? — спросил новоприбывший.

— Нет. Ты как раз вовремя. — Монк глубоко затянулся тяжелым табачным дымом.

— Есть новости про недавнюю стычку с демонами? — сын Абтхет встал напротив товарищей.

— Нет. — мотнул головой Громила, говорил он негромко, лениво и размеренно. — Люди на улицах напуганы. Город стоит на ушах. Пол столицы видело громадный огненный столб. Пока дошел до Академии, услышал с десяток разных слухов, один краше другого…

— Я знаю лишь-только, что Галлеша, решившего поиграть в героя, отправили в лазарет по кусочкам. Хе-хе. — Шут довольно осклабился. — Но не более. Сегодня нам откроют все тайны…

— И чем тебе Галлеш так насолил?

— Да ничем особо… — почесал затылок Флеаст. — Разве что, по пьяни, обвинил весь высший круг в массовых убийствах его народа, назвал второго лорда трусом, после чего, рыдая как маленькая девчонка, отрубился.

«Флеаст не меняется, всё такой же больной на голову нарцисс и садист… За это мы все его и любим, но бдительности не теряем.»— Атха редко общался с другими представителями высшего круга, слишком далёк он был от большой политики. Не смотря на хорошие отношения с самим вторым лордом, он всё же был птицей невысокого полёта, никогда не стремившейся к большей власти. Старый лев был более-менее знаком лишь с несколькими высокопоставленными паладинами, имевшими непосредственное отношение с ИШК, или с которыми его волей случая столкнула судьба.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Монк издал что-то на подобии хриплого смешка.

— Не нам его судить, Фли. — Громила небрежно бросил на пол остатки сигары и натянул на лицо покрытую золотыми узорами тканевую повязку, служившую ему вместо маски. — Парень, как осознал, что на войне натворил, так ему крышу и сорвало. Он не первый и не последний. Идём.

Стражники распахнули перед паладинами толстенные, громко скрипнувшие двери. Те, не спеша, вошли в просторный зал с необычайно высоким потолком и огромным, овальным столом в самом центре, окруженным четырьмя десятками алых кресел. Большинство мест уже были заняты другими паладинами. В противоположном конце зала находилась массивная резная трибуна с символикой лордериона — солнцем и луной. По обе стороны от неё стояли ещё по паре более богатых кресел для лордов. С потолка свисали две массивные люстры. Сама комната для собраний была разукрашена в синие, серые и красные тона, а на стенах и поддерживающих потолок колоннах висели гобелены и флаги с гербами лордов и Ордена.

Атха сразу же заметил сидящего не далеко от входа Фальса. Верного гончего пса Мастера, отзывавшегося на прозвище «Тринадцатый», окружал островок спокойствия и невозмутимости. Полнившиеся размышлениями и догадками разговоры сидевших рядом паладинов, его мало заботили. Фальс казался уснувшим, утомлённый ожиданием, положив голову на грудь.

«Даже он здесь?» — удивился старый лев — не далеко от Фальса раскинулся в кресле знакомый ему долговязый воин. Его черные, со зловещим фиолетовым отблеском доспехи не выделялись особой элегантностью. Такие зачастую носили тяжеловооруженные кавалеристы, за одним исключением: эти имели вставки из костей, клыков, когтей и позвонков демонов. Обсидиановый Рыцарь — буквально живая легенда: старый, молчаливый паладин, всю свою жизнь посвятивший охоте на исчадий хаоса по всему миру, основав целый отдельный орден паладинов. Те трое у входа, с нашивками Черных Скорпионов, это его подручные.

Не смотря на всю власть в его руках, Обсидиановый очень редко принимал участие в войне и политических делах Ордена, почти никогда не посещая собрания. Видимо, появление тварей хаоса в столице привлекло даже его. Массивный гранд-бацинет*, украшенный нижней челюстью и рогами какого-то демона, казалось, уже вторую сотню лет не покидает голову своего владельца, скрывая его лицо от любопытных глаз. О нём (или о ней) слагали баллады и стихи, ставили спектакли в театрах и рисовали картины. Настоящий герой и любимец народа, а вся эта «загадочность» и «скрытность» лишь вызывали больше интереса у простых обывателей. Поймав взгляд Атхи, обсидиановый еле заметно ему кивнул. Старый лев кивнул в ответ, занимая одно из свободных мест.

Нынешнее собрание высшего круга мало походило на заурядную встречу великих паладинов, решивших обсудить проблемы мира. Множество противоречивых слов и неподтверждённых донесений растревожили Орден, словно муравейник, в который какой-то несмышлёный ребёнок начал усердно тыкать палкой.

Когда троица заняла свои места, дверь в зал вновь распахнулась. Второй лорд неспешной походкой вошел внутрь. Все голоса мигом утихли, а маски присутствующих уставились на фигуру в серой шинели, направившейся к трибуне. В руках Мастер нёс стопку каких-то бумаг. Каждый заметил — ладони и шея лорда были плотно перебинтованы. На его бледных пальцах виднелись воспалённые красные пятна ожогов. Чуткое обоняние Атхи уловило едкий, неприятный аромат мерзкой волшбы, оставившей на теле Мастера такие увечья. Даже запахи лечебных мазей были не в состоянии её перебить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})