Читаем без скачивания Первые люди на Луне (без указания переводчика) - Герберт Уэллс

Я уселся за английский завтрак и ел с довольно вялым аппетитом, с аппетитом, имевшим несколько недель от роду и успевшим одряхлеть, — и заставил себя ответить на вопросы четырех молодых людей. Я сказал им чистую правду.

— Ладно, — промолвил я, — так как вы настаиваете, то я признаюсь, что добыл это золото на Луне,

— На Луне?

— Да, на Луне, той, которая ходит по небу.

— Но что вы хотите этим сказать?

— То, что я говорю, черт побери!

— Значит, вы прилетели сюда прямо с Луны?

— Вот именно! Через мировое пространство в этом шаре.

С чрезвычайным наслаждением я принялся за яйцо всмятку. Про себя я решил, что когда следующий раз полечу на Луну, то захвачу ящик яиц.

Я мог ясно видеть, что они не верят ни одному слову из того, что я рассказал им, но несомненно они считали меня наиболее респектабельным лжецом, какого они когда-либо встречали. Они поглядели друг на друга и затем все сразу уставились на меня. Полагаю, они искали ключ к загадке, наблюдая, как я брал соль.

Их, видимо, заинтересовала также моя привычка посыпать яйца перцем. Но прежде всего диковинные золотые слитки, под тяжестью которых они только что сгибались, привлекали их внимание. Теперь слитки лежали передо мною, каждый из них стоил несколько тысяч фунтов, и украсть их было так же немыслимо, как дом или участок земли. Глядя поверх чашки с кофе на их любопытные лица, я понял, какой необычайной ерундой должны казаться им все мои объяснения.

— Ведь вы не хотите убедить нас… — начал младший из молодых людей ласково и убедительно, как говорят с упрямым ребенком.

— Пожалуйста, передайте мне гренки, — сказал я и сразу заткнул ему рот.

— Но послушайте, — начал другой, — ведь не можем же мы вам поверить…

— Ну и пусть! — сказал я и пожал плечами.

— Он не желает нам ничего рассказывать, — сказал самый младший из молодых людей, обращаясь к остальным, и затем прибавил с величайшим хладнокровием: — Вы позволите мне закурить папиросу?

Я позволил ему это с величайшей готовностью и продолжал кушать свой завтрак. Двое других отошли, поглядели в дальнее окно и тихо переговаривались о чем-то. Вдруг неожиданная мысль поразила меня.

— Вероятно, начинается прилив? — спросил я.

Последовало недолгое молчание. Казалось, они не знали, кто должен отвечать мне.

— Отлив кончается, — сказал маленький человечек.

— Ладно, — сказал я. — Мой шар далеко не уплывет.

Я разбил скорлупу третьего яйца и произнес маленькую речь.

— Слушайте, — сказал я. — Пожалуйста, не подумайте, что я человек невежливый или что я хочу рассказать вам здесь нелепую ложь или что-нибудь в этом роде. Я вынужден быть сдержанным и соблюдать тайну. Я хорошо понимаю, что все это кажется вам чрезвычайно странным и что ваше любопытство возбуждено. Могу вас уверить, что вы являетесь свидетелями достопамятного события. Но я не могу теперь изложить вам все это яснее. Это немыслимо. Даю вам честное слово, что я только что прилетел с Луны, но это все, что я имею право сказать вам. И все же я вам бесконечно обязан, знаете ли… да, бесконечно. Надеюсь, что слова мои никому не показались обидными?

— О, нисколько, — сказал самый младший ласковым тоном. — Мы это отлично понимаем.

Не спуская с меня глаз, он так сильно откинулся назад вместе со стулом, что едва не упал. Лишь с некоторым усилием ему удалось сохранить равновесие.

— Мы на вас ничуть не в претензии, — подхватил толстый молодой человек. — Пожалуйста, не думайте этого.

Тут они все встали, начали расхаживать взад и вперед по комнате и закурили папиросы, стараясь всячески показать мне, что нисколько не обижаются на меня и не чувствуют ни малейшего любопытства ни ко мне, ни к моему шару.

— Что бы там ни было, но я хочу пойти поглядеть на этот корабль, — пробормотал один из них.

Если б они могли найти приличный предлог, чтобы удалиться, они наверное сделали бы это. Я доедал третье яйцо.

— Погода стоит отличная, не правда ли? — заметил маленький человечек. — Уже давно у нас не было такого лета…

— Фуу… взз! — это было похоже на разрыв огромной ракеты.

Где-то задребезжало оконное стекло.

— Что это такое? — спросил я.

— Да ведь это!.. — воскликнул маленький человечек и бросился к угловому окну.

По его примеру все другие бросились к окнам. Я сидел, глядя на них.

Вдруг я вскочил, отшвырнул яйцо в сторону и тоже побежал к окну.

— Там ничего не видно! — воскликнул маленький человечек, устремляясь к дверям.

— Во всем виноват мальчишка! — крикнул я голосом, охрипшим от бешенства. — Этот проклятый мальчишка!

Я оттолкнул лакея, вносившего мне новую порцию поджаренных гренков, выскочил из комнаты и во весь дух выбежал на маленькую смешную терраску перед гостиницей.

Море, недавно казавшееся таким спокойным, было теперь покрыто беспорядочными волнами, а в том месте, где лежал шар, вода бурлила, как в кильватере корабля. Вверху расползалось маленькое облачко, извиваясь спиралью, будто клуб дыма, а на пляже три или четыре человека с недоумевающими лицами глядели на место неожиданного выстрела. И это было все. Коридорный, официант и четыре молодых человека в полосатых фланелевых костюмах выскочили за мною следом. Из дверей и окон доносились крики, и всюду появилось множество людей с разинутыми ртами.

Некоторое время я стоял на месте, слишком ошеломленный только что совершившимся событием, чтобы думать об окружающих.

В первую минуту я не понимал, что совершилась непоправимая катастрофа. Я просто ошалел, как человек, на которого неожиданно свалился тяжелый удар. Но немного спустя я начал догадываться об истинном значении постигшего меня несчастья.

— Господи, боже мой! — воскликнул я.

Дрожь пробежала по моей спине, как будто мне влили за воротник кипящую жидкость. Ноги мои ослабели. Только теперь я сообразил, что означает для меня эта катастрофа. Этот проклятый мальчишка умчался в небеса. Я остался с носом. Золото, лежащее в столовой, — вот мое единственное достояние. Чем кончится все это? В голове у меня царила безысходная путаница.

— А я говорю, — произнес голос маленького человечка позади меня, — а я говорю…

Я повернулся на каблуках и увидел человек двадцать или тридцать, смотревших на меня молча, но с чрезвычайной подозрительностью. Это было невыносимо. Я громко застонал.

— Я не могу! — гаркнул я. — Повторяю вам, что не могу! Это мне не по силам! Думайте, что хотите, и черт с вами!

Я судорожно махал руками. Маленький человечек попятился, как будто я угрожал ему. Я прорвался сквозь толпу обратно в гостиницу. Я вбежал в столовую и яростно позвонил. Я вцепился в лакея, лишь только он вошел.