Читаем без скачивания Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.) - Леонид Васильев

В нашем распоряжении нет источника типа «Цзо-чжуань», благодаря которому можно было бы основательно проследить, что представляло собой и как изменялось содержание понятия сянь на протяжении V–III вв. до н. э., а также судить о количестве сяней и владений-кормлений, о соотношении между ними в разных царствах. Мы вправе лишь заметить, что система уездов как административно-территориальных единиц начала складываться еще в период Чуньцю, прошла в различных царствах через разные модификации, что заняло немало времени. На протяжении двух-трех веков в разных царствах шли своего рода эксперименты, смысл которых сводился к поиску наилучших вариантов. Общая направленность поиска была примерно одинаковой: найти и утвердить такую систему, при которой власть центра была бы наиболее надежно гарантирована. Однако при этом учитывались и традиции, и заслуги, делались немаловажные исключения для отдельных видных чиновников.

Этот эволюционный процесс, достаточно отчетливо прослеживаемый в конце VI в. до н. э. по материалам «Цзо-чжуань», в V–III вв. подошел к своей завершающей стадии. Проследить ее по источникам нелегко. Но тем не менее превращение прежних частей различного рода вассальных и полувассальных владений в территориально-административные единицы было некоей закономерностью. Только в одних царствах этот процесс шел быстрей и был более целенаправленным, иногда, как в Цинь, принимая характер разовых радикальных реформ, тогда как в других, где больше уважались традиции, он наталкивался на разного рода препятствия и оказывался противоречивым, непоследовательным.

В итоге многие из тех административно-политических единиц, о которых идет речь, оставались в период Чжаньго больше служебными кормлениями, чем элементами централизованной системы администрации. По темпам трансформации впереди были окраинные полуварварские царства Цинь и Чу, где феодальные структуры, как на то справедливо обратил внимание Г. Крил, были менее развитыми, а то и вовсе слабо оформившимися. Они были знакомы с ограниченной властью правителей кормлений — сяней еще в начале VII в. до н. э. Здесь статус сяней был прямо пропорционален силе власти центра: чем крепче была власть правителя и чем дольше она таковой оставалась, чем меньшую роль играло всевластие знати, тем легче было в этих царствах проводить реформы, суть которых сводилась к централизации власти и соответственно к ликвидации уделов и уменьшению количества кормлений с соответствующим увеличением числа сяней типа уездов.

В Цинь сяни стали уездами в результате реформ Шан Яна, а кормление Шан-цзюнь на этом общем фоне было, скорее всего, исключением. В Чу сяни прошли длительный путь трансформации и в период Чжаньго, возможно в ходе реформ У Ци [Сыма Цянь, гл. 65; Вяткин, т. VII, с. 54], тоже стали в большинстве своем чем-то вроде обычных уездов. В центральных царствах Чжунго (в частности, в Вэй, где служил Си Мэнь-бао) процесс шел более медленно и противоречиво, но и там сяни превращались в обычные уезды, правда, в виде исключения встречались и наследственные владения (как, например, циского Мэн-чан-цзюня).

Следует заметить, что должностное кормление — вне зависимости от того, было оно наследственным или нет, — все чаще облагалось налогами. Например, в 76-й главе Сыма Цяня рассказывается об очень влиятельном Пиньюань-цзюне, близком родственнике и первом министре правителя царства Чжао, который был обязан платить налоги в казну царства [Вяткин, т. VII, с. 252]. Как видим, владение очень знатного и важного чиновника становится условным служебным кормлением, к тому же подлежащим обложению налогом. Это значит, что такое владение не многим отличалось от уезда-сяня, хотя статус его был принципиально иным. Подобного рода членение Поднебесной на административно-подчиненную основную (провинции, округа, уезды и т. п.) и лично-наследственную (удельные владения знати) либо личностно-должностную чиновничью (гуань-тянь) части сохранялось в Китае и позже, в эпоху империи.

Усиление власти правителей

Как известно, в период Чуньцю сильные, порой всевластные правители царств и княжеств, особенно в пределах Чжунго, постепенно теряли свои позиции, с чем и были связаны как становление и развитие феодальной структуры общества, так и возникновение множества государственных образований. Формирование влиятельной прослойки наследственной знати и сильных уделов-кланов (субуделов) в рамках царств и княжеств вело к тому, что владетельная знать начинала соперничать с правителями. Главы наиболее могущественных кланов претендовали на важнейшие министерские позиции и обретали их, после чего обретенные таким образом посты в случае успеха делались наследственными. Порой власть и влияние первых министров оказывались сильнее, чем у правителя. Достаточно вспомнить, например, о драматических событиях в царстве Сун в 710 г. до н. э. [Цзо-чжуань, 2-й год Хуань-гуна; Legge, т. V, с. 37 и 39], когда всесильный первый министр Хуа Ду, родственник правителя, приказал убить военного министра (сы-ма) Кун Фу только потому, что ему понравилась жена последнего. При этом пытавшегося вмешаться сунского гуна постигла та же участь, а на трон был возведен его брат и соперник. Немало подобного рода случаев описано в «Цзо-чжуань». Период Чуньцю был эпохой постепенного ослабления власти правителей и усиления их министров, бравших на себя не только функции реального управления, но и многие другие. В царстве Лy при Чжао-гуне главы влиятельных кланов (в их числе и первый министр из клана Цзи) вообще отстранили правителя от власти, сделав из него бессильного пенсионера. А на съезды, время от времени созывавшиеся цзиньским гегемоном-ба, во второй половине периода Чуньцю все чаще собирались не сами чжухоу, а их министры, которые и решали все важнейшие дела Чжунго.

Процесс ослабления власти чжухоу достиг своего апогея на рубеже Чуньцю-Чжаньго, когда фактически лишился власти правитель царства-гегемона Цзинь (делами Цзинь заправляли сначала шесть цинов, потом четверо, затем трое, которые и разделили в конечном счете между собой огромное государство), а правитель Ци перестал быть хозяином в своем царстве, где делами вершил всесильный клан Чэнь (Тянь). Но парадокс ситуации в том, что одновременно с ослаблением власти прежних правителей вместе с ними уходила в прошлое вся та феодальная структура, которую они же создали и от которой долго не могли избавиться. В рамках же приходившей ей на смену новой структуры с ослабленной и понемногу тоже уходившей в прошлое наследственной знатью власть правителей начала укрепляться.

Разумеется этот процесс замены старых правителей новыми, набиравшими силу, неодинаково шел в разных царствах. Сильных полуварварских Цинь и Чу он не коснулся вообще по той простой причине, что там власть правителя всегда была достаточно сильной и эффективной, тогда как наследственная знать играла незначительную роль. Не исключено, что раннее появление в источниках сообщений о превращении завоеванных княжеств либо варварских племенных протогосударств в сяни следует считать одним из свидетельств именно этого.

Что касается Цинь, то об аристократии и роли знатных домов в уделах в этом царстве вообще очень мало известно. Источники повествуют о влиятельных генералах и приближенных правителей Цинь, но почти нет данных об их статусе и соответственно реальной власти. Это не значит, что конфликтов в правящем доме Цинь вовсе не было. Но их было очень мало, как и выступлений против правителя. В 5-й главе, специально посвященной истории дома Цинь, Сыма Цянь отмечает, что в 425 г. до н. э. некие чиновники (не знатные аристократы, но чиновники!) во главе с Чао выступили против циньского Хуай-гуна и тот вынужден был покончить с собой [Вяткин, т. II, с. 37]. Но этим, пожалуй, все и ограничивается.

Бывали случаи, когда приближенные решали, кого из малолетних сыновей умершего правителя посадить на трон. Возникали конфликтные ситуации между соперничавшими за отцовский трон братьями, в которые вмешивались приближенные правителя, как то случилось в 385 г. до н. э. [Вяткин, т. II, с. 38 и 310–311, примеч. 122]. Но при всем том позиции циньских правителей были неколебимы, а приближенные (едва ли многие из них относились к наследственной знати и тем более к влиятельным кланам) могли проявить себя, видимо, лишь в экстремальных ситуациях. О месте Цинь в политических событиях периода Чжаньго еще будет идти речь. Но пока вне сомнений остается одно: Цинь было во многом отлично от феодальных государств Чжунго, причем эти различия, безусловно, сыграли свою роль в судьбах царства и всего древнего Китая.