Читаем без скачивания Кобра - Фредерик Форсайт

Албанец, твердый как кремень, молчал, упрямо стоя на том, что он простой водитель. Полиция Дюссельдорфа нагрянула с обыском на склад кофе, где собаки-ищейки чуть не сошли с ума от запаха кокаина, который они были обучены отличать от аромата кофе, часто используемого в качестве «маскировки».

И тогда Циглер, первоклассный полицейский, решил прибегнуть к хитрости. Мильх едва ли владел албанским. Этим языком не владеет никто, кроме самих албанцев. Мильха усадили за однонаправленным зеркалом, но звуки из соседней комнаты доносились громко и отчетливо. Мильх мог наблюдать за допросом водителя-албанца.

Переводчик переводил на албанский вопросы немецкого следователя водителю, после чего переводил его ответы. Вопросы были предсказуемыми. Мильх их понимал, они звучали на его родном языке, но в отношении ответов ему приходилось полагаться на переводчика. И хотя на самом деле албанец клялся в своей непричастности, из громкоговорителей звучало подробное признание в том, что в случае возникновения каких‑либо затруднений в гамбургском порту водитель должен был немедленно связаться с неким старшим инспектором Эберхардтом Мильхом, который все уладит и пропустит груз без досмотра.

И тут Мильх не выдержал и сломался. Его рассказ длился почти двое суток; потребовалась целая команда стенографистов, чтобы все записать.

Яхта «Леди Орион» находилась на просторах Карибского моря южнее Ямайки и к востоку от Никарагуа, когда капитан, стоявший в белоснежном отутюженном тропическом мундире на мостике рядом с рулевым, увидел нечто такое, от чего заморгал, не в силах поверить своим глазам.

Он быстро проверил экран локатора, следящего за поверхностью моря. В радиусе многих миль, от горизонта до горизонта, не было ни одного корабля. Но вертолет определенно был вертолетом. И он находился прямо по курсу, летел навстречу над самой водой. Капитану было прекрасно известно, что находилось на яхте, ибо тридцать часов назад он сам помогал поднимать груз на борт, и глубоко внутри у него зашевелился первый червячок страха. Вертолет был маленький, разведывательный, но когда он пронесся над левым бортом яхты и, развернувшись, полетел рядом с ней, капитан прочитал на фюзеляже отчетливую надпись «Военно-морской флот США». Он связался по внутреннему коммутатору с главной каютой, предупреждая своего хозяина.

Нельсон Бьянко спешно поднялся на мостик. Миллионер-повеса был босиком, в пестрой гавайской рубашке и мешковатых шортах. Его черные кудри были обесцвечены и уложены с лаком, в зубах он сжимал свою непременную сигару «Кохиба». Необычным было то – и это объяснялось исключительно грузом из Колумбии, – что Бьянко не захватил с собой пять-шесть девиц легкого поведения.

Капитан и владелец яхты наблюдали за тем, как вертолет следует параллельным курсом, над самой поверхностью океана, и тут в открытом овале пассажирской двери появился «морской котик» в черном комбинезоне, пристегнутый страховочным ремнем. В руках он держал снайперскую винтовку «М-14», нацеленную на мостик. Из громкоговорителя разнесся раскатистый голос пилота крошечного вертолета:

– На борту яхты «Леди Орион», мы из ВМФ Соединенных Штатов. Пожалуйста, заглушите двигатели. Мы высаживаемся к вам на борт.

Бьянко терялся в догадках, как американцы собираются это осуществить. На корме яхты имелась маленькая вертолетная площадка, но ее занимал накрытый брезентом его собственный «Сикорский». И тут капитан толкнул повесу, указывая вперед. Там, у горизонта, показались три черные точки, одна большая и две поменьше. Задрав носы вверх, надувные лодки на полной скорости неслись навстречу.

– Полный вперед! – воскликнул Бьянко. – Самый полный вперед!

Это решение было опрометчивым, что сразу же понял капитан.

– Босс, нам от них ни за что не уйти. Попытавшись спастись бегством, мы тем самым выдадим себя.

Бьянко посмотрел на зависший в воздухе «Литтл берд», на быстроходные НЛЖК, на винтовку, нацеленную ему в голову с расстояния пятьдесят ярдов. Не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Он кивнул.

– Стоп машина, – приказал Бьянко, отходя в сторону.

Порыв ветра взъерошил ему волосы и тотчас же затих. Натянув на лицо широкую улыбку, светский повеса приветливо замахал рукой, изображая готовность сотрудничать. «Морские котики» поднялись на борт яхты меньше чем через пять минут.

Лейтенант-коммандер Кейси Диксон был скрупулезно учтив. Его предупредили, что объект идет с «грузом», и этого было достаточно. Отказавшись от шампанского, предложенного ему и его людям, Диксон распорядился отвести владельца яхты и команду на корму и держать их там под прицелом пистолетов-пулеметов. «Чесапик» по‑прежнему оставался за горизонтом. Водолаз надел снаряжение и спустился за борт. Он провел под водой полчаса. Поднявшись на поверхность, он доложил, что на днище нет ни потайных люков, ни приваренных ящиков и вниз не уходят нейлоновые тросы.

Двое таможенников начали осмотр яхты. Им было известно только то, что в своем кратком разговоре по сотовому телефону испуганный приходской священник упомянул «огромное количество». Но что он под этим понимал?

Запах кокаина учуял спаниель; наркотика оказалась целая тонна. «Леди Орион» не принадлежала к тем судам, в трюмах которых Хуан Кортес изготовил тайники, практически не поддающиеся обнаружению. Бьянко рассчитывал исключительно на собственную наглую самоуверенность. Он надеялся на то, что роскошная яхта, прекрасно известная во всех дорогих и знаменитых портах от Монте-Карло до Форт-Лодердейла, будет вне подозрений и он сам вместе с ней. И, пожалуй, это действительно было бы так, если бы не старый священник-иезуит, которому пришлось похоронить четыре истерзанных тела на деревенском кладбище.

И снова, как это было с английским спецназом, сверхчувствительный нюх спаниеля, уловивший особую фактуру воздуха, указал на одну определенную панель на полу машинного отделения. Воздух был слишком свежим; панель недавно поднимали. Она привела в трюм.

Как и англичане в Атлантике, американские таможенники надели дыхательные аппараты и спустились в трюм. Даже на роскошных яхтах в трюме стоит зловонный смрад. Один за другим из тайника извлекались тюки, и те «морские котики», кто не охранял пленников, поднимали их на палубу и складывали между рубкой и вертолетной площадкой. Бьянко бурно протестовал, утверждая, что он понятия не имел о содержимом трюма… что его подставили… что произошло какое‑то недоразумение… что он лично знаком с губернатором Флориды… Крики перешли в неразборчивое бормотание, когда ему на голову надели черный капюшон. Лейтенант-коммандер Диксон выпустил вверх сигнальную ракету, и «Глобальный ястреб» «Мишель» отключила устройство постановки помех. Впрочем, «Леди Орион» даже не пыталась выйти на связь. Как только радио снова заработало, Диксон вызвал «Чесапик».

Через два часа Нельсон Бьянко, капитан яхты и вся команда находились в тюрьме, устроенной в носовом отсеке «зерновоза», где уже были семеро человек с двух «быстроходных штучек». Повеса-миллионер не привык вращаться в подобном обществе, и это ему совсем не понравилось. Однако этим людям предстояло надолго стать его товарищами, и он полностью удовлетворил свою страсть к тропикам, но только посреди Индийского океана. Вот только красивых девушек в меню не было.

Даже подрывник был огорчен.

– Сэр, неужели ее действительно нужно отправить на дно? Это же такая красавица!

– У нас есть четкий приказ, – ответил командир. – Никаких исключений.

Выстроившись вдоль борта «Чесапика», «морские котики» наблюдали за тем, как роскошная яхта взорвалась и быстро затонула.

– Ура, – пробормотал один из них, но это слово, которое обычно означает торжество, на этот раз было произнесено с некоторым сожалением.

Когда море снова стало пустынным, «Чесапик» быстро направился прочь. Через час ему встретилось торговое судно, капитан которого, посмотрев в бинокль, увидел обычный зерновоз, идущий своим курсом, и не обратил на него никакого внимания.

По всей Германии у сотрудников правоохранительных органов выдались напряженные деньки. В своем пространном признании Эберхардт Мильх, отныне в целях его же собственной безопасности погребенный под многоуровневой завесой секретности, назвал дюжину крупных импортеров, чей груз он беспрепятственно пропускал через контейнерный терминал гамбургского порта. На складах всех этих фирм были проведены обыски.

Федеральная и местная полиция проверяла пиццерии (излюбленное прикрытие калабрийской «Ндрангеты»), продовольственные магазины и сувенирные салоны, специализирующиеся на изделиях ремесленников из Южной Америки. Следователи вскрывали упаковки консервированных тропических фруктов, находя в каждой банке пакетик с белым порошком, и разбивали идолов майя из Гватемалы. Благодаря всего одному человеку от бизнеса дона Диего в Германии остались лишь развалины.