Читаем без скачивания Бездна - Роберт Силверберг

Всего одно мгновение… Какой бы мощью ни обладал магнетрон, но он не всесилен. Эти доли секунды тянулись бесконечно. Но волна прошла, корабль благополучно миновал ее пик и мягко опустился с противоположной стороны вала. Вернувшись к своему нормальному положению, судно стало раскачиваться с бока на бок и содрогаться. Сотрясение от приводнения оказалось значительно более сильным, чем ожидал Лоулер, и ему пришлось вцепиться в выступ переборки, чтобы не упасть.

Неожиданно все кончилось, и они очутились на ровной спокойной глади моря.

Появился Делагард, выбираясь из люка грузового отсека, и широко самодовольно улыбнулся.

– Ну, вот и все, ребята, – провозгласил судовладелец. – Возвращайтесь на свои места. Плывем дальше.

Море, пережившее бурю, вело себя немного неспокойно и раскачивало корабль, словно люльку с непослушным младенцем. Вернувшись на палубу, Лоулер увидел, как приливная волна уходит на юго-восток, рассеиваясь рябью на пенистой поверхности; затем он разглядел желтый флаг «Золотого Солнца», красный вымпел «Трех лун», зеленые с черным – «Богини Сорве»; еще дальше вырисовывались очертания других судов, по всей вероятности, целых и невредимых.

– Не так уж и страшно, – поделился Вальбен своими впечатлениями с Дагом Тарпом, который поднялся на палубу вслед за ним.

– Подождите, – многозначительно произнес тот в ответ, – все еще впереди.

4

Море вновь переменилось. В этом районе его пересекало быстрое холодное течение, несущее свои воды с южной стороны. Оно словно выкашивало широкую полосу в зарослях желтых водорослей. Поначалу в пене на поверхности наметилась узкая ленточка чистого пространства, затем она значительно расширилась и наконец, когда флотилия Делагарда вошла в основной поток невидимой реки, вода стала чистого голубого цвета.

Кинверсон сразу же поинтересовался у Лоулера, не будет ли море в данном районе свободно от паразитов и организмов, зараженных ими. Дело в том, что путешественники уже несколько дней не ели свежей рыбы.

– Попробуйте поймать что-нибудь, и мы посмотрим, – предложил Вальбен. – Только будьте поосторожнее при подъеме улова на палубу.

Но Гейбу не пришлось остерегаться – сети оказались пусты, на крючки не попалась ни одна даже мелкая рыбешка. Конечно, воды были обитаемы, но живность предпочитала держаться от корабля подальше. Иногда с палубы люди видели целые косяки рыб, которые поспешно плыли прочь от них. С остальных судов поступали подобные же сведения. Словом, они могли бы плыть и дальше по безжизненным водам Белого моря – «успех» оставался бы на сегодняшнем уровне.

Во время общих трапез стали все чаще раздаваться недовольные возгласы по поводу однообразия пищи.

– Я не могу приготовить что-то из ничего, – огрызнулась Лис. – Жалуйтесь Гейбу.

Кинверсон выслушивал все претензии с полным безразличием.

– Каким образом я могу ловить рыбу, если она и близко не подходит к кораблю. Не нравится – прыгайте за борт и хватайте улов руками. Согласны?

Косяки рыбы по-прежнему продолжали держаться на безопасном расстоянии от кораблей, но теперь флотилия вступила в область, богатую водорослями нескольких новых разновидностей. Это оказались большие плавучие массы туго и хитро переплетавшихся между собой растений красноватого цвета, которые перемежались длинными лентами широколиственных и очень сочных водорослей сине-зеленого оттенка. Для Гхаркида настал его звездный час.

– Они будут очень приятны на вкус, – решительно заявил он. – Это я знаю наверняка. Кроме того, по питательности…

– Но если ты никогда раньше не встречал данные разновидности, как ты можешь утверждать подобное?! – решительно перебил его Лео Мартелло.

– Я знаю наверняка! Эти водоросли очень вкусны.

Гхаркид проверил правильность своего предположения на себе с тем наивным беспристрастием, которое Лоулеру казалось совершенно необычайным. «Красные водоросли, – сообщил он, – вполне подойдут для приготовления салатов, а сине-зеленые лучше употреблять с добавлением небольшого количества рыбьего жира». Натим целыми днями просиживал на вспомогательном мостике с краном, отлавливая огромные партии съедобных растений до тех пор, пока не заполнил половину палубы большими грудами запасов пищи.

Лоулер подошел к нему, когда Гхаркид, присев на корточки, сосредоточенно копался в этой осклизлой массе, с которой ручейками стекала вода. Мелкие существа, попавшие в сети вместе с водорослями, бегали и ползали среди их переплетавшихся отростков: маленькие змейки, крабики, небольшие ракообразные с ярко-красными панцирями, напоминавшими сказочные замки… Казалось, Натима совершенно не заботило то, что у какого-нибудь из этих крошечных незваных гостей может обнаружиться ядовитое жало или миниатюрные клыки, с помощью которых они способны отрывать довольно большие куски, или сии «малыши» обладают другим оружием – ядовитыми выделениями. Он смахивал их с водорослей при помощи метелки, сделанной из прутиков, а там, где «гость» оказывался покрупнее, пускал в ход руки. Когда к нему приблизился доктор, Натим широко улыбнулся, обнажив прекрасные ослепительно-белые зубы, ярко сверкнувшие на фоне смуглого лица, и произнес:

– Море было добрым. Оно послало нам хороший урожай.

– Где ты научился всему, что тебе известно о морских растениях?

В глазах Гхаркида мелькнула тень удивления.

– В море, где же еще?! Из него приходит жизнь… Да и мы вышли из моря. Вы входите в его воды и находите там все нужное вам, пробуете и то, и это… Конечно, запоминаете. – Он вырвал что-то из спутанного клубка красной травы и с явным удовольствием протянул Вальбену. – Такая красивая, такая хрупкая!

Это оказалась разновидность морской улитки, желтая с маленькими красными крапинками, почти как ожившая капля желтой пены этого моря. Дюжина странно пристальных черных глазков величиной с ноготь мизинца показалась на коротких, но толстых стебельках. Лоулер не нашел в ней ни красоты, ни изящества, а Гхаркид буквально не мог на нее насмотреться. Он поднес улитку к самому лицу и улыбнулся ей, а затем одним легким щелчком выбросил за борт, в воду.

– Благословенное творение океана, – произнес Натим тоном такой вселенской любви, что Вальбен даже ощутил некоторую досаду и раздражение.

– Гм-м… Возникает вопрос, с какой же целью ее сотворили, – заметил он.

– О, нет, доктор… Э… сэр… Нет, я никогда не задумывался об этом. Кто я такой, чтобы спрашивать у океана, зачем он делает подобные вещи?..

По его почтительному тону можно было заключить, что Натим воспринимает окружающее водное пространство в качестве своего божества. Возможно, так оно и есть, тем более для такого человека, как Гхаркид. Но так или иначе, этот вопрос не требовал ответа для любого представителя сообщества людей со складом ума типа лоулеровского. У него не возникало никакого желания общаться с Натимом в покровительственном тоне да и не хотелось оскорблять его. Ощущая себя почти нечистым грешником перед восторженной невинностью Гхаркида, Вальбен улыбнулся и пошел своей дорогой. Пройдя несколько шагов, он заметил, что за ним пристально наблюдает отец Квиллан.

– Я уже довольно долго стою здесь и смотрю, как он работает, – объяснил священник, когда Лоулер подошел к нему. – Натим копается в этих водорослях, сортирует их, складывает по разновидностям, причем ни на минуту не прекращает своей деятельности… Он кажется таким мягким и безобидным, но где-то в глубине его души таится настоящий ураган. Что вам известно об этом человеке?

– О Гхаркиде? Да ничего особенного. Очень скрытен, говорит мало. Не знаю, где он жил раньше, но на Сорве Натим появился всего несколько лет назад, и, кажется, его ничего не интересует, кроме водорослей.

– Загадка.

– Да, загадка. Я раньше принимал Гхаркида за мыслителя, раздумывающего над Бог знает какой философской проблемой в своем интеллектуальном уединении. Но теперь… Честно говоря, не уверен, что его разум может быть занят чем-то иным, кроме сосредоточенного изучения различных видов морских представителей растительного мира. Ведь так легко, знаете ли, обычную молчаливость спутать с глубиной ума и мудростью. Сейчас я все больше склоняюсь к мысли, что он так же прост, как и кажется.

– Что ж, возможно, – согласился священник, – но я бы очень удивился, если бы это действительно оказалось так. Никогда в жизни не встречал по-настоящему простого человека.

– Неужели?

– Вам может показаться, что многие люди весьма простоваты, но практически – это всегда заблуждение. В моей профессии существует такой момент, когда представляется возможность заглянуть в людские души. Это наступает тогда, когда люди начинают мне по-настоящему доверять или начинают верить, что священник – всего лишь завеса, отделяющая их от Бога. И тогда понимаешь: даже самые простые из них не так уж и просты. Невинны – может быть, но не просты. Человеческий разум даже при минимальной степени развития слишком сложен, чтобы считаться элементарным, то есть простым. Поэтому, простите меня, доктор, я предложил бы вам вернуться к вашей первой гипотезе относительно Гхаркида. Мне лично кажется, что он ищет Бога так же, как это делает каждый из нас.