Читаем без скачивания Они здесь! (сборник) - Василий Головачев

— Я не о физике процесса. Астрономы открыли звезду 152 года назад. Но расстояние между Солнцем и Убегающей — 7000 светолет. То есть поворот звезды свершился 7000 независимых лет назад, так?

— Допустим.

— Свет от Убегающей долетает до нас за те же 7000 лет.

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

— Пробы стен показали, что их возраст равен всего сотне лет, а не семи тысячам. Получается, что война, если она была, произошла недавно. Поворот и война — явления разного порядка. Убегающая повернула и снизила скорость по другой причине.

— А по какой?

— Думай… э-э, думайте, господин главный безопасник.

— Я думаю. Не все здания имеют столетний возраст…

— Хорошее замечание. Однако нужна статистика, мы только начали исследования.

Медведев с интересом посмотрел на собеседницу.

— Значит, у тебя… у вас всё-таки есть идея. Не поделитесь?

— Информация, доступная мне, доступна и тебе. — Аманда запнулась, потом рассмеялась и махнула рукой. — Мне будет трудно держаться так же официально…

— Как и мне. Может быть, это уже лишнее?

— Нет. — Она покачала головой. — Мне тоже надо подумать… потому что я даже не предполагала, что ты…

— Что?

— Сможешь заговорить со мной так… неожиданно.

Он потянулся к ней, но она отстранилась. Голос женщины сделался насмешливым:

— Не торопитесь, господин Медведев. Мы говорили о том, что здесь случилось, не так ли? Вот и продолжим тему.

— Хорошо, — согласился Ярослав, озадаченный и одновременно обрадованный намёком, прозвучавшим в голосе женщины.

Она не сказала «нет».

И ещё она сделала вывод относительно ситуации на планетах Убегающей. А он пока ничего не понимал. Хотя, с другой стороны, о чём тут можно думать? Война была, это факт. Другое дело — куда исчезли те, кто эту войну затеял?

Катер поднялся выше.

Развалины «псевдогорода» смотрелись экзотично и интригующе. Глаз невольно начинал искать в них движение. Казалось, ещё одно мгновение, и в стенах мелькнёт спина животного, тенью пронесётся птица, из дыры высунется обитатель развалин, приставит ко лбу ладонь и посмотрит в небо на летающую машину.

Медведев вздохнул.

Планета пустовала от полюса до полюса, если верить спутникам. Населяли её одни бактерии и микроводоросли в воде. Ни птиц, ни насекомых, ни животных не осталось. Равно как и носителей разума, кем бы они ни были. Но так хотелось найти хотя бы одного из них!

Катер сделал несколько кругов над городом. Его обзорная система, управляемая инком, бдительно всматривалась в развалины, не пропуская ни одной щели, ни одной норы, ни одного бугорка. И так же тщетно всматривались в развалины люди.

Через полтора часа катер повернул к лагерю.

Двое суток отряды исследователей колесили по планетам, добывая новые данные о состоянии местной природы после войны, уничтожившей всё живое. Однако, несмотря на множество имевшихся на борту «Ивана Ефремова» средств наблюдения, не удалось найти ни одного живого свидетеля катаклизма.

Медведев честно облетел 43 «псевдогорода», трижды мчался сломя голову по тревоге, после того как автоматы обнаруживали в развалинах подозрительное движение, и трижды разочарованно возвращался обратно в лагерь.

С Амандой он жил бок о бок: их жилые модули находились рядом, но ритм работы исследовательской группы не позволял решать личные проблемы, и они почти не разговаривали по душам. Во всяком случае, в те минуты, которые им отводила жизнь, когда они оставались наедине, речь заходила о делах. Лишь однажды, во время поискового рейда, Медведев рискнул завести разговор об их отношениях, но, увидев твёрдо сжатые губы женщины, тут же свернул тему. Нужно было терпеливо ждать окончания экспедиции.

Прошёл ещё один день.

Обстановка продолжала оставаться неопределённой. Учёные спорили, отстаивая свои точки зрения. Подогревало общий теоретический ажиотаж и мнение Сизифа, закончившего свои расчёты и показавшего экипажу корабля предполагаемый облик разумных обитателей Близнецов.

Медведев сам долго изучал изображения существ — они были схожими и в то же время существенно отличались друг от друга, — и скептически хмыкал про себя, не желая вступать в общую полемику. Потому что существа эти напоминали ползающих — на Близнеце-А — и летающих — на Близнеце-Б — сколопендр с крокодильими головами.

Сизиф стойко выдержал ехидные нападки коллег, привёл аргументы в пользу своего видения разумных обитателей планет, и споры затихли. А потом возникли иные обстоятельства, подбросившие в топку полемики свежие дрова.

Аманда вошла в модуль Медведева внезапно, когда он делал утреннюю зарядку; сутки на Близнецах длились 29 часов, поэтому планетарные ночи не совпадали с суточным ритмом экспедиции.

— Извини, я ненадолго.

— Слушаю… вас, — пробормотал застигнутый врасплох Медведев, накидывая на плечи полотенце. — Присаживай… тесь. Кофе, бесеней, тоник?

— У меня плохое предчувствие, — заявила Аманда, бросая взгляд на аскетически голый интерьер модуля с разобранной походной кроватью.

Медведев поспешно свернул кровать.

— Что случилось?

— Пока ничего. Последние замеры показали, что за время нашего присутствия на Близнецах стены зданий выросли на 30–40 сантиметров.

— Я знаю. Ну и что? Ваш Барни утверждает, что это транзитивная реакция бактериальной среды. Бактерии пытаются по слепку восстановить былую инфраструктуру, память о которой «вморожена» в диффузный геном биосферы.

— Ты оперируешь нашей терминологией как профессионал, — скривила губы Аманда.

— Мы уже… на «ты»? — осторожно осведомился он.

По лицу женщины промелькнула тень былого воспоминания, но она быстро вернула себе обычный бесстрастный вид.

— Войны не было, Ярослав.

— То есть как это не было? — удивился Медведев. — На планетах не осталось ничего…

— Прошу тебя не как простого безопасника, а как думающего человека: проанализируй все данные, посмотри на планеты издали и вблизи. Возможно, Барни прав, и мы свидетели реакции остаточной психосферы планет, оплакивающей своих былых носителей. Может быть, бактерии и в самом деле пытаются восстановить то, что сами же строили когда-то по программам хозяев. А если нет?

— Не понимаю.

Аманда закусила губу, направилась к двери.

— Подожди! — шагнул он следом, положив руку на плечо. — Я сделаю всё, что ты скажешь.

Она обернулась.

В глазах женщины сомнения боролись с тревогой, но в них не было ничего личного, ничего того, что говорило бы о её чувствах к нему.

Медведев опустил руку.