Читаем без скачивания Через реку - Джон Голсуорси

Неторопливый низкий голос продолжал:

— Вы не пропускали ни одного состязания в поло, не правда ли?

— Когда могла, не пропускала.

— А не случалось ли вам однажды принимать у себя игроков в поло?

Динни увидела, как сдвинулись брови Клер.

— Да, принимала.

— Когда это было?

— По-моему, в июне прошлого года.

— Мистер Крум тоже участвовал в состязании, не так ли?

— Даже если это так, я его не заметила.

— Принимали у себя дома и не заметили?

— Да, не заметила.

— Очевидно, так принято у дам, живущих в Канди открытым домом?

— Я помню, что было очень много народу.

— Вот программа этих состязаний, леди Корвен. Взгляните, — быть может, она освежит ваши воспоминания.

— Я прекрасно помню эти состязания.

— Но не запомнили мистера Крума — ни на поле, ни у себя дома?

— Нет, не запомнила. Я болела за местную кандийскую команду, а потом ко мне явилось слишком много народу. Если бы я его помнила, я сразу же сказала бы об этом.

Пауза, наступившая перед новым вопросом, показалась Динни бесконечной.

— Я продолжаю настаивать на том, что вы уже были знакомы, когда встретились на пароходе.

— Настаивайте на чём угодно, но мы были незнакомы.

— Предположим.

Динни уловила шёпот отца: «Чтоб ему пусто…» — и коснулась его локтя своим.

— Вы слышали показания стюардессы? Это был единственный случай посещения соответчиком вашей каюты?

— Единственный, когда он пробыл в ней больше минуты.

— Ага, значит, он заходил ещё?

— Раз или два, чтобы взять или вернуть книгу.

— А в данном случае он зашёл и просидел у вас… Сколько именно? Полчаса?

— Минут двадцать.

— Двадцать минут… Чем же вы занимались?

— Я показывала ему фотографии.

— Вот как! А почему же не на палубе?

— Не знаю.

— Вам не приходило в голову, что это нескромно?

— Я об этом просто не думала. У меня была с собой куча фотографий любительские снимки и карточки моих родных.

— Но ни одной, которой вы не могли бы показать ему в салоне или на палубе?

— По-моему, нет.

— Вы, видимо, полагали, что его визит останется незамеченным?

— Я уже сказала, что не думала об этом.

— Кто из вас предложил зайти к вам в каюту?

— Я.

— Вы знали, что находитесь в двусмысленном положении?

— Да, но это знала только я, а не посторонние.

— Вы же могли показать ему эти фотографии где угодно. Не находите ли вы, оглядываясь теперь назад, что совершили несколько необычный и весьма компрометирующий вас шаг, причём без всякой к тому необходимости?

— Показать их, не вынося из каюты, было проще всего. К тому же это были мои личные фотографии.

— И вы утверждаете, леди Корвен, что за эти двадцать минут между вами ничего не произошло?

— Расставаясь, он поцеловал мне руку.

— Это тоже важно, но это не ответ на мой вопрос.

— Не произошло ничего, о чём вы хотели бы услышать.

— Как вы были одеты?

— К сожалению, должна уведомить вас, что я была совершенно одета.

— Милорд, я вынужден просить, чтобы меня оградили от таких саркастических выпадов.

Динни восхитило спокойствие, с которым судья бросил:

— Отвечайте, пожалуйста, только по существу вопроса.

— Хорошо, милорд.

Клер вышла из тени, отбрасываемой балдахином, и, встав у самой решётки, взялась за неё руками; на щеках её выступили красные пятна.

— Я предполагаю, что вы стали любовниками ещё до конца плавания.

— Нет, не стали — ни тогда, ни потом.

— Когда вы снова увиделись с соответчиком после высадки?

— Примерно неделю спустя.

— Где?

— Около поместья моих родителей в Кондафорде.

— При каких обстоятельствах?

— Я ехала в автомобиле.

— Одна?

— Да. Я возвращалась домой к чаю после предвыборной агитационной поездки.

— А соответчик?

— Он тоже ехал в автомобиле.

— То есть сразу вскочил в него?

— Милорд, прошу оградить меня от саркастических выпадов.

Динни услышала смешки в зале; затем голос судьи, опять, казалось, ни к кому не обращённый, произнёс:

— Как аукнется, так откликнется, мистер Броу.

Смешки усилились. Динни не удержалась и украдкой глянула на Броу. Приятное лицо адвоката стало неповторимо бордового цвета. Рядом с девушкой «очень молодой» Роджер всем своим видом выражал удовольствие и некоторую озабоченность.

— Каким образом соответчик оказался на просёлочной дороге в пятидесяти милях от Лондона?

— Он приехал повидать меня.

— Вы это признаете?

— Он сам так сказал.

— Не можете ли вы точно повторить слова, которые он при этом употребил?

— Не могу, но помню, что он спросил, нельзя ли ему поцеловать меня.

— И вы ему разрешили?

— Да. Я высунулась из автомобиля, он поцеловал меня в щёку, сел в свою машину и уехал.

— И тем не менее вы утверждаете, что не полюбили друг друга ещё на пароходе?

— В вашем смысле слова — нет. Но я не отрицаю, что он меня, любит. По крайней мере он мне так говорил.

— А вы утверждаете, что не любите его?

— Боюсь, что не люблю.

— Но поцеловать себя вы всё-таки позволили?

— Мне стало его жаль.

— Как вы находите, такое поведение подобает замужней женщине?

— Вероятно, нет. Но я не считаю себя замужней, с тех пор как порвала с мужем.

— О!

Динни показалось, что это «О!» выдохнул весь зал. «Очень молодой» Роджер вытащил руки из кармана, посмотрел на предмет, извлечённый им оттуда, и сунул его обратно. Доброе широкое лицо присяжной, похожей на экономку, огорчённо нахмурилось.

— Что же вы делали после этого поцелуя?

— Поехала домой пить чай.

— И в хорошем настроении?

— В прекрасном.

В зале снова раздались смешки. Судья повернул лицо к свидетельской ложе:

— Вы говорите серьёзно?

— Да, милорд. Я хочу быть до конца правдивой. Женщина всегда благодарна за любовь, даже если не любит сама.

Глаза судьи опять устремились поверх головы Клер, присматриваясь к чему-то невидимому.

— Продолжайте, мистер Броу.

— Где вы встретились с соответчиком в следующий раз?

— В Лондоне, в доме моей тётки, у которой я остановилась.

— Он пришёл к вашей тётке?

— Нет, к моему дяде.

— Он поцеловал вас при этой встрече?

— Нет. Я сказала, что, если он ищет встреч со мной, они должны быть платоническими.

— Очень удобное выражение!

— А какое же я должна была употребить?

— Мадам, вы здесь не для того, чтобы задавать мне вопросы. Что он ответил?

— Что согласен на все!

— Он виделся с вашим дядей?

— Нет.

— Это именно тот случай, который имел в виду ваш муж, показав, что заметил, как соответчик выходил из дома, где вы остановились?

— Думаю, что да.

— Ваш муж пришёл сразу же вслед за его уходом?

— Да.

— Он говорил с вами и спросил, кто этот молодой человек?

— Да.

— И вы ответили?

— Да.

— Мне кажется, вы назвали соответчика «Тони»?

— Да.

— Это его настоящее имя?

— Нет.

— Значит, такое ласкательное имя дали ему вы?

— Вовсе нет. Его все так зовут.

— А он, наверно, звал вас «Клер» или «дорогая»?

— И так и так.

Динни увидела, как глаза судьи опять устремились на что-то невидимое.

— У современной молодёжи, мистер Броу, принято запросто называть друг друга «дорогой».

— Мне это известно, милорд… Вы тоже называли его «дорогой»?

— Может быть, и да, но вряд ли.

— Вы виделись с мужем в тот раз наедине?

— Да.

— Как вы вели себя с ним?

— Холодно.

— Потому что как раз перед этим расстались с соответчиком?

— Одно с другим совершенно не связано.

— Муж просил вас вернуться?

— Да.

— И вы отказались?

— Да.

— И этот отказ тоже не стоит в связи с соответчиком?

— Нет.

— И вы, леди Корвен, всерьёз утверждаете перед лицом присяжных, что ваши отношения с соответчиком или, если угодно, ваши чувства к нему нисколько не повлияли на ваш отказ вернуться к мужу?

— Да, нисколько.

— Ну, посудите сами: вы проводите три недели в тесном общении с молодым человеком; вы позволяете ему целовать себя, после чего приходите в прекрасное настроение; вы знаете о его чувствах к вам, расстаётесь с ним перед самым появлением мужа и ещё уверяете присяжных, что это не повлияло на ваш отказ?

Клер опустила голову.

— Отвечайте, пожалуйста.

— Думаю, что не повлияло.

— Все это как-то не по-людски, правда?

— Не понимаю, что вы хотите сказать.

— Только то, леди Корвен, что присяжные несколько затруднятся вам поверить.

— Я не могу их ни в чём уверить. Я могу одно — говорить правду.

— Очень хорошо! Когда же вы снова увиделись с соответчиком?

— Следующие два вечера он приходил на квартиру, которую я сняла, но ещё не отделала, и помогал мне красить стены.