Читаем без скачивания Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

Все покачали головами.

– Понятно… Затем наступает утро двадцать пятого. Что происходило тогда?

– В тот день должны были снимать с раннего утра, так что мы с помощниками Эрвина встали пораньше и еще до актеров отправились на съемочную площадку, чтобы все подготовить, – принялся объяснить Оливер, и Митараи повернулся к нему. – Мы не завтракали, но я попросил Рикардо сделать нам сэндвичи. В тот день все прибыли на площадку с едой в коробочках. И поскольку общего сбора не было, то никто не заметил отсутствия Джерома Мирандо.

– И мы не заметили, что двери в зал внизу закрылись. А когда увидели столы и стулья, то просто решили, что кто-то отнес их наверх, – сказал Тофлер.

– Как раз здесь Джим с Бертом делали нам утром прически и грим, но наличие столов и стульев не показалось нам странным. Мы тоже подумали, что кто-то перенес их наверх, – добавила Леона.

– Дальше мы начали снимать сцены, где голова поднимается наверх и Леона забавляется с ней. Наверное, не стоит говорить такое в присутствии Леоны, но за двадцать лет моей режиссерской карьеры я не видел настолько великолепной игры.

– Спасибо, Эрвин… – Руки Леоны замерли над схемой. Ее глаза заблестели. – Сейчас для меня нет лучшего утешения, чем такие слова.

– Это я должен тебя благодарить, – моментально ответил Тофлер и поспешил вернуться к прежней теме, чтобы не разыгралось слезливой сцены: – Однако коллеги поняли, что голова настоящая, и подняли шум.

– Леона, когда ты поняла, что голова была настоящей? – сурово спросил Митараи.

– Многим уже давно хотелось задать тебе этот вопрос. Особенно стоящему позади тебя Уокиншоу, – сказал Оливер.

– Мне и без него все понятно, – отозвался оператор-постановщик.

– Да, это важный вопрос…

– Верно, Леона, он весьма важен, – согласился Тофлер.

– Но мне очень сложно ответить на него.

– Понимаю. Но даже если ты с самого начала все знала, лучше так и скажи. Мы на твоей стороне. По крайней мере, Оливер и я.

– Спасибо, Эрвин, – тихо сказала Леона. Уокиншоу, стоявший на отдалении, внимательно слушал их разговор. – Что ж, тогда вот мой честный ответ: я не знаю. Надеюсь, вы мне верите.

– В смысле? – спросил Берт, округлив глаза.

– Я как будто ничего не помню.

– Леона, послушай! – заговорил Оливер. – Этот вопрос тебе задали ради твоего же блага.

Митараи и Тофлер синхронно приподняли руку, пытаясь его утихомирить.

– Мистер Баррет, оставьте. Это похоже на амнезию от наркотиков. И в том, что ее вот-вот арестуют, тоже виноваты они. Из-за своей зависимости она и попала в такую ситуацию, – сказал Митараи. Тофлер был солидарен с ним.

– Ну а про то, как голова Мирандо появилась перед всеми, я тебе уже подробно рассказывал.

– Значит, в промежутке с ночи двадцать четвертого до утра двадцать пятого числа бутафорскую голову тайно заменили на настоящую. И бутафорию до сих пор не нашли, так? – спросил Митараи. Все кивнули.

– Затем мы вернулись на берег, где Ларри сообщил, что двери в подземный зал закрыты, а столы и стулья загадочно переместились наверх. Как уже было сказано, это произошло ночью, мы просто ничего не заметили. Но никто из нас этого не делал.

– Ясно. Что было дальше, Эрвин?

– Я взял пару человек, и мы пошли в комнату Мирандо. Подозревали, что его тело лежит там, и со страхом шли посмотреть. Однако, на наше счастье или же нет, трупа там не было. Сейчас-то нам уже известно, что он лежал в башне над комнатой Леоны…

– Я ничего об этом не знала! – воскликнула Леона. Однако ее слова никому не показались убедительными.

– Затем я вернулся сюда и перед обедом зафиксировал, кто где разместился. Держи список; думаю, он может тебе пригодиться. – Тофлер протянул Митараи листок, на котором было записано распределение комнат с именами членов съемочной группы.

Митараи внимательно разглядывал его несколько секунд, а затем сложил и отправил в карман пиджака.

– Дальше я без особого успеха попытался выяснить, что делал Мирандо прошлой ночью. Он со всеми поужинал, затем они с Винсом сходили в туалет, вернулись в Красный флигель и разошлись в прихожей перед дверями.

– Когда они расстались?

– Было уже темно, так что времени на часах я не разглядел, – ответил Винсент Монтгомери.

– Но, полагаю, в десять или около того, поскольку к ужину мы приступили в девять сорок, – сказал Тофлер.

– Леона, ты принимала наркотики после десяти той ночью? – спросил Митараи.

Карандаш в руке Леоны замер. Помолчав, она перевела взгляд на Митараи и дрожащим голосом ответила:

– Я не помню.

– Что ж, если хочешь вдохнуть синильной кислоты в Сан-Квентине, то можешь не отвечать. Обвинения против тебя настолько серьезные, что даже убежденные противники смертной казни дадут задний ход. Возможно, момент, когда ты вдохнешь газ и твое лицо обезобразится в предсмертных муках, снимут на камеру и будут использовать в дискуссии о легитимности смертной казни.

– Надеюсь, сейчас никто не записывает весь этот разговор на диктофон… Ладно, принимала.

Митараи презрительно фыркнул:

– И, естественно, что было потом, ты не помнишь?.. Да уж, если принять вещества в этой пещере, то у любого проснется желание выйти на ночную прогулку. К тому же входная дверь в ту ночь не была заперта. О’кей, Эрвин, забыли про эту наркоманку и двигаемся дальше.

– После гибели Мирандо мы решили надежно запирать двери. Но утром двадцать шестого числа обнаружили труп Ларри в крайне необычном положении. За завтраком мы заметили, что его нет среди нас. Стоило мне спросить, где он, как к нам подошел мой помощник Джон Трэвис – он вон там, копает яму – и сообщил, что они обнаружили нечто странное. Все вместе мы отправились на берег и действительно увидели на верхушке дворца какой-то необычный объект. Тогда мы отправились на катере к декорации и увидели тело Ларри на высоте в шестьдесят футов.

Признаться, у меня промелькнула в голове мысль, что такое мог сделать только Бог. И, думаю, не только у меня. Мы потратили целый день, чтобы спустить труп Ларри, и с удивлением обнаружили на нем одну-единственную рану. И потом, декорация представляет собой крутую гору из пластика, так что подняться по ней совершенно невозможно. Лесов снаружи тоже не было.

Я восхищаюсь твоим талантом, Киёси, но, боюсь, даже с твоими способностями раскрыть эту загадку не выйдет. Это же не обыкновенное убийство, устроенное психом. Оно настолько поразительно, что тут и впрямь как будто действовали высшие силы.

– Что ж, сцена преступления действительно подходит под такое описание. Это же земля Господа. Возможно, Он явит простым смертным, приехавшим так далеко, еще одно чудо… – пустился в рассуждения Митараи, однако тут же добавил: – Но эту трактовку оставим на тот случай, если больше никаких идей у нас не будет. Как подсказывает мне мой скромный опыт, если Бог и вампиры тут ни при чем, то это происшествие – зацепка, которая выведет нас к истине… Еще какие-нибудь примечательные моменты?

– Дай-ка подумать… – Тофлер призадумался.

– Съемочную площадку разгромили, – вспомнил Оливер.

– Точно.

– Все выглядело так, словно взвод израильской армии, потерявший командира, с перепоя устроил здесь погром. Кто-то сломал стол, перевернул диваны… Привести их в порядок было целой историей, – поведал Оливер.

Глаза Митараи сверкнули – казалось, он учуял важную подсказку. Уставившись себе под ноги, какое-то время размышлял, но наконец поднял голову и спросил:

– А был ли какой-то особенный почерк в том, как именно громили площадку? Например, иногда объекты расстреливают по одному из пистолета. Или крушат всё вокруг битой…

Оливер помотал головой:

– Да нет. Кое-какие предметы разбились, но не до такой степени, чтобы их нельзя было больше использовать. Мы относительно быстро починили их.

– Человек может ломать предметы с разной целью. Наверняка и в этом случае была какая-то особенность, – объяснил Митараи.

– Вы намерены ее определить?