Читаем без скачивания Конан "Классическая сага" - Роберт Говард

Девушка оправилась одним неуловимым движением.

- Два пьяных солдата пытались изнасиловать меня. Я пришла купить вина моему отцу. Они и деньги отняли, - призналась она.

Глаза Конана загорелись, и он спрыгнул на землю. Его кодекс чести не позволял пройти мимо, если обижали женщину.

- Ничего, девушка, мы еще потреплем их бороды. Пошли. Они там одни?

Утвердительно кивнув, она повела его к таверне. После секундного колебания она открыла дверь. Сделав два больших шага, Конан очутился внутри. Дверь со щелчком затворилась. То, что он увидел, поразило его.

Пьяных солдат не было и в помине. Вместо них, зажимая в руках мечи и кинжалы, стояли семеро абсолютно трезвых и прекрасно вооруженных незнакомцев. Решимость убийц горела в их глазах, когда, спустя мгновение, они бросились на Конана. Любой цивилизованный человек в первую секунду был бы ошеломлен, а в следующую уже лежал бы с перерезанным горлом, но варварские инстинкты киммерийца спасли его. На какую-то долю мгновения он опередил нападавших и сам перешел к действиям. Выхватывая меч, краем глаза Конан заметил, что убийцы выстраиваются полукругом, подобно волчьей стае. У него имелся только один шанс отразить атаку - перейти в нападение самому. Могучим ударом ноги варвар послал стоявшую перед ним скамейку в направлении троих противников и опрокинул их на пол. Они беспомощно барахтались, изрыгая грязные ругательства. Конан быстро уклонился, пронзив мечом одного из нападающих, и наотмашь ударил кулаком по лицу человека, который пытался броситься ему в ноги. Конан почувствовал, как голова неудачника треснула у него под кулаком и тело разом обмякло. Пользуясь неразберихой среди противников, Конан прорвал круг. Мгновенно он обхватил тяжелый дубовый стол и с силой бросил навстречу врагам.

Оружие посыпалось на пол, проклятия и стоны вновь огласили воздух. Пользуясь короткой передышкой, Конан выдернул из-за пояса кинжал. Он не стал ждать повторения атаки. Красный туман звериной ненависти застилал ему глаза, он жаждал крови. Бросившись вперед, один против пятерых, Конан жестоким ударом рассек одного из убийц на две части. Левой рукой он парировал удары кинжалов, а мечом рубил направо и налево. Он поразил еще одного - и тот свалился на обагренный кровью пол. Оставшиеся трое вели себя теперь намного осторожней. Похожий на волка главарь сделал ложный выпад, но едва не поплатился за это головой, с трудом уклонившись от мгновенного удара киммерийца. Правда, после этого он неловко растянулся на полу. Конан узнал в нападавшем Барракуса, знатного аквилонского дворянина, которого он изгнал из страны за участие в заговоре.

В следующее мгновение двое других бросились в атаку. Одному удалось-таки обрушить удар на голову киммерийца, немного оглушив Конана и оставив на его шлеме изрядную вмятину. Искры посыпались из глаз Конана, но он порывистым ударом поразил противника, и все же тот перед самой гибелью успел глубоко ранить варвару левую руку.

Пока киммериец поспешно вытирал кровь с лица, Барракус барахтался на полу, пытаясь подняться на ноги.

Конан шагнул ему навстречу, но ноги заскользили в луже крови, и он упал. Один из убийц с радостным криком кинулся на киммерийца, поднимая смертоносный меч. Нога Конана выпрямилась, и мощный удар обрушился на коленную чашечку врага. Увидев, что тот падает, Конан тотчас подставил кинжал. Клинок с хрустом вошел в тело врага.

Уклонившись в сторону от падающего тела, Конан с кошачьей ловкостью вновь оказался на ногах,. готовясь отразить атаку пришедшего в себя стигийца - того самого, которому Конан едва не размозжил кулаком голову. Смуглый гигант бросился на Конана с горящими глазами, на губах его от ненависти появилась пена. В одной руке он держал белый плащ, а в другой тяжелый длинный нож, который он швырнул в Конана с такой силой, что лезвие, ударившись о броню, пробило ее и вошло в тело киммерийца. Но Конан, даже не вскрикнув, быстро выдернул этот нож и обрушил на врага всю тяжесть своего меча. Рот стигийца перекосился от страшной боли - и гигант, застонав, повалился на пол. Конан вырвал из его тела лезвие меча и двинулся на уцелевшего главаря.

- Ты забыл свою рыцарскую клятву, когда я возвратил тебе твое имущество, Барракус! - прорычал он. - Теперь я хочу получить твою голову за твое предательство!

Он поправил шлем и вытер кровь, продолжавшую стекать по лицу из раны на голове. Левая рука варвара была в запекшейся крови, кровь сочилась из груди. Но жажда мести еще жарче пылала в его страшном взгляде.

В голове Барракуса вихрем пронеслись кошмарные легенды, ходившие о киммерийце, и, потеряв контроль над собой, он попытался бежать.

С грохочущим смехом Конан метнул меч, подобно дротику. Лезвие пробило броню в панцире Барракуса - и аквилонец свалился, вытянувшись во весь рост. Меч торчал из его спины, и кровь широким потоком хлестала изо рта.

Окруженный мертвыми врагами, Конан позволил себе немного расслабиться. Но голос, раздавшийся позади, заставил его снова принять боевую стойку. Конан мгновенно повернулся, ожидая новой атаки.

Толстенький человечек стоял у приоткрытой двери, молитвенно сжимая пухлые руки.

- Милосердная! Что же случилось в моем доме?! - на его лице было написано искреннее беспокойство. - Везде кровь! Мебель поломана!

В два шага Конан оказался рядом с хозяином таверны, кинжал приподнял его подбородок.

- Ты причастен к этому делу, шакал? - произнес варвар. - Они не могли устроить здесь засаду без твоей помощи!

- Милосердный господин! Они угрожали мне, обещали убить. Они сказали, что сделают все тихо и быстро...

Конан ударил его по лицу с такой силой, что хозяин таверны отлетел, ударившись о дверной косяк. Он закружился на одном месте, и кровь побежала из его разбитых губ.

- Тихо! - прогремел Конан. Его гнев немного прошел. - Будь доволен, что я не содрал с тебя шкуру!

- Да! Да! Господин! - трактирщик плакал от ужаса.

- Теперь принеси вина, пока я не расстроил твой желудок и не раскроил тебе башку! Самого лучшего вина! Да еще полотенце, чтобы перевязать эти царапины!

Трактирщик торопливо кинулся выполнять приказание; ударом ноги Конан отбросил трупы, навалившиеся на скамью, и утомленно присел. Мысли роились у него в голове. Куда подевалась девушка, заманившая его? Она исчезла.

Хозяин вернулся, дрожа всем телом. Он принес бутылку вина и оловянную кружку. С нетерпеливым проклятием Конан вырвал бутылку у него из рук и опрокинул ее над своим запекшимся горлом. Осушив бутыль, он отшвырнул ее, вытер рот рукавом, красным от крови, и поднял глаза на хозяина.

- Ну, головорез! - произнес Конан. - Теперь расскажи мне, куда делась девушка, которая была здесь незадолго до меня?

Пухлый трактирщик с позеленевшим от страха лицом закачал головой.

- Знатный господин, я ни разу не встречал ее до вчерашнего дня, когда она явилась, одетая в чужеземное платье. Она переоделась наверху. Я не знаю даже ее имени.

Конан поднялся, ему не давали покоя раны, на много дней уложившие бы в постель обычного человека. Вытащив меч из ножен, он произнес:

- Проведи меня в ее комнату, и если это еще одна ловушка, ты не успеешь моргнуть глазом, как очутишься в аду!

Коленом варвар подтолкнул дрожащего хозяина к узким ступенькам. Киммериец следовал за ним, внимательно осматривая каждую щель. Трактирщик остановился перед дверью и вытащил ключ из большой связки, висевшей на боку. Он отпер дверь и широко распахнул ее перед недоверчивым варваром. Конан огляделся и решил, что в этой узкой комнате невозможно устроить засаду. Из мебели были только кровать и небольшой стол. На кровати лежала зеленая шелковая одежда, тюрбан, украшенный изумрудной булавкой, и вуаль. Конан стоял, пораженный увиденным. Это был гардероб знатной гирканской дамы из сильной и быстро растущей Восточной империи.

С хмурым лицом, Конан повернулся назад, размышляя над новой загадкой.

Предчувствуя неладное, Конан выскочил из таверны с обнаженным мечом в руке. Вокруг никого не было. Раны болели, особенно на груди, но у него хватило сил вскочить в седло ожидавшей его лошади.

Киммериец прекрасно знал, что множество людей, несходных ни по убеждениям, ни по происхождению, в разных частях света жаждут его крови. И тем не менее недавняя засада глубоко озадачила его. Ведь он отправился в это путешествие тайно. Только Троцеро и Просперо знали его маршрут, а их верность вне подозрений. И все-таки ему устроили ловушку.

Как могло случиться, что Барракус - западный рыцарь - и гирканская женщина сговорились, стремясь убить его?

Конан ехал, размышляя о происшедшем с варварской невозмутимостью. Он решил подождать и не ломать голову, по опыту зная, что будущее обязательно прольет свет на это дело.

Неторопливо двигаясь по улицам, Конан цепко окидывал взглядом темные места; мерцающий свет свечей, иногда видневшийся в окнах, озарял ему путь. Варвар мечтал сейчас о прекрасной незнакомке, которая недавно вела его на смерть. Она распалила в нем желание, и Конан надеялся получить от нее хотя бы поцелуй в награду за помощь. Но о том, где она теперь, могла сказать только черная магия.