Читаем без скачивания Эфирный эликсир - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если женщина изменит,
Я грустить недолго буду,
Закурю я сигарету
И о ней я позабуду.
Сигарета, сигарета,
Никогда не изменяешь,
Я люблю тебя за это,
Да и ты об этом знаешь…
«Опа, опа, Америка, Европа, что за безобразия, Африка, Евразия», — пропел я про себя, искоса поглядывая на танцующие парочки.
— Валера, а деньги у тебя с собой есть? — Заволновалась Инна Владимировна, надевшая сегодня элегантное красное вечернее платье, Дина же была одета более сдержанно, платье тоже было вечернее в пол, но не броского темно-синего оттенка.
— У меня с собой месячная зарплата простого советского инженера. — Я похлопал себя по внутреннему карману пиджака. — Гуляем, деньги не проблема.
«И скоро я их удвою, — подумал я, прикидывая с какой песни лучше пойти, чтобы рублики и тугрики потекли рекой. — Придётся зайти с козырей. — Тяжело вздохнул я. — Иначе меня здесь, мягко говоря, не поймут».
— Валерочка, — легонько толкнула меня в бок Дина, когда подошла официантка и во все густо накрашенные глазищи, с большим интересом, принялась меня разглядывать. — Что будешь заказывать?
— Салат с зеленью, хороший кусок мяса, кофе и сок.
— А вино? — Удивилась Инна Владимировна.
— Не любитель спиртного, — пробормотал я и подумал, что своё уже отбухал, чертей, конечно, не гонял, но отвращение к этому делу успел заработать устойчивое. — Апельсинового сока мне будет достаточно.
— Катенька, — обратилась мама Дины к официантке, которая так и таращилась на меня. — Принеси нам с дочкой по бокалу белого слухового вина. Ну, ты знаешь какого.
Вдруг музыканты сделали небольшую паузу, и я решил, что если не сейчас, то когда?
— Дина, Инна Владимировна, по такому торжественному случаю, хочу вам сделать музыкальный сюрприз, — успел сказать я, прежде чем рвануть к сцене, и рванул.
Естественно, моя идея местным ресторанным лабухам не понравилась. С фигали, они должны за просто так уступать электрогитару и микрофон?
— Три рубля мужики, — протянул я купюру, с которой из-за башен московского кремля выглядывал Большой Кремлёвский дворец, бывшая резиденция императоров Всероссийских.
— Ты играть-то хоть умеешь? — Усмехнулся лидер ресторанной самодеятельности.
— Так, знаю три аккорда и баррэ. — Усмехнулся и я. — Да я сбацаю полтора куплета. Как-никак с тёщей будущей знакомлюсь.
— С Инной что ли? — Хмыкнул старшОй, посмотрев в зал, и скомандовал. — Дай ему гитару «Лось». У тебя минута парень, а мы пока покурим.
«Курите, курите, ведь курение вреди вашему здоровью и помогает моему обогащению», — сказав про себя я подошёл к микрофону, провёл по струнам, чтобы убедиться, что гитара подключена и включена и поздоровался:
— Всем хорошего вечера. Специально для моей любимой девушки Дины и её мамы, Инны Владимировны, песня.
— Короче, Склифосовский, тут люди танцевать хотят, ха-ха! — Заржал подвыпивший распальцованный мужичок, который одной рукой тискал свою мясистую подруг за зад.
Я выдохнул, мысленно перекрестился и вжарил «Владимирский централ», резонно рассудив, что другое творчество здесь вряд ли оценят. Для местной публики: Моцарт, Сальери, бизе и салат оливье — это ерундистика примерно из одной оперы «Евгений Онегин». А вот Михаил Круг, урождённый Воробьёв, это однозначно в будущем для них будет величина.
Весна опять пришла
И лучики тепла
Доверчиво глядят в мое окно.
Опять защемит грудь
И в душу влезет грусть
По памяти пойдет со мной.
Пойдет, разворошит.
И вместе согрешит
С той девочкой, что так давно любил.
С той девочкой ушла,
С той девочкой пришла,
Забыть ее не хватит сил.
Перед припевом я удовлетворённо отметил, что в зале настала гробовая тишина и все посетители пожирают меня своими любопытными глазами, даже из кухни высунулся обслуживающий персонал: повара, официантки и толстый представительный охранник. А удачно Круг сочинил, то есть ещё сочинит, про девочку, которую любил, в тему.
Владимирский централ ветер северный.
Этапом из Твери зла немерено.
Лежит на сердце тяжкий груз.
Владимирский централ ветер северный.
Хотя я банковал жизнь разменяна.
Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз…
После «Владимирского централа» мне аплодировали так, как будто я рок-звезда и мировая знаменитость, случайно заглянувшая на огонёк. А мерзкий мужичок, подколовший меня перед дебютом, позабыв про мясистую подругу, первым полез обниматься. Кстати, и первые тугрики я получил от него, чтобы сбацать ещё что-нибудь этакое.
— Специально для моей девушки и её мамы, — пробурчал я и дал по мозгам, ошалевших от «Владимирского централа» любителей шансона, «Рюмкой водки на столе».
Только рюмка водки на столе,
Ветер плачет за окном тихо,
Болью отзываются во мне
Этой молодой луны крики…
Припев, который я прохрипел, пытаясь хоть чуть-чуть подражать Лепсу, горланили вместе со мной почти все кто был на танцполе. А потоптаться на месте прижав к себе своих хмельных подруг, вылезли многие. И в это время лидер ресторанных музыкантов, встав у меня за спиной, зашептал:
— Вали со сцены, мы так не договаривались.
— Куда валить? Когда такая масть пошла, — ответил я, играя на гитаре инструментальный проигрыш. — Деньги поделим, не писюгань. Сейчас ещё пару вещей изображу и сам уй…
Только рюмка водки на столе,
Ветер плачет за окном…
Затем для своей девушки и её мамы я спел «Самый лучший день», который тоже был принят на ура. И завершить свой небольшой творческий вечер я решил чем-нибудь весёлым и танцевальным, чтобы под унца унца унца-ца-ца народ попрыгал, утрамбовав съеденное и выпитое.
— Специально для своей любимой девушки и её мамы. Хорошая песня. — Прокашлялся я в микрофон и, повернувшись к музыкантам, скомандовал. — За барабанами не спим. Играем: ты-цы, ты-цы, ты-цы, ты-цы. В темпе. Остальные включайтесь по
