Читаем без скачивания Черная роза - Кристина Скай

Вскоре перед ней возникло смутное полукружие белого, мерцающего серебром, сада как раз под темной лесистой вершиной холма. В прохладном воздухе разносился аромат лилий. Она уже различала нежные лепестки диких роз, растущих вдоль низкой садовой ограды.

«Почти у цели, не останавливайся!»

Ветер запустил холодные пальцы в волосы, бешено развевавшиеся у нее за спиной, пока она мчалась к рощице. Потом Тэсс почувствовала хватку осязаемых, более жестких рук. Она закричала, когда они ухватились за край плаща, дергая назад и останавливая ее. Задохнувшись, Тэсс почувствовала, что завязки впиваются ей в горло. Она отчаянно дергала за веревку, стараясь развязать мешавший ей узел. Пальцы не слушались ее; она закачалась, чувствуя головокружение от нехватки воздуха.

А тем временем Дейн подходил ближе, ухватившись руками за край ее плаща и подтягивая его к себе.

— Поздно спасаться бегством, Тэсс, сегодня ночью этот круг замкнется. Мы раз и навсегда решим все между нами.

Узел развязался с приглушенным звуком, и плащ упал с ее плеч. Тэсс неистово рванулась вперед, к темному лесу; ее бледное лицо мелькнуло как вспышка света в ночи. Но она оказалась недостаточно проворной. На этот раз ее безжалостный преследователь не доверял ее одеянию. Вместо этого он цепко ухватил ее за волосы.

Всхлипывая, Тэсс забилась в его руках, но встретила только насмешливую пустоту. Потом его рука опустилась на ее тонкую талию, развернув Тэсс лицом к нему.

— Ты так же сопротивлялась Чевингтону? — прорычал Рейвенхерст. Она смутно различала его темное, гневное лицо. — Той ночью в сторожке, когда ты собиралась встречаться со мной, — все началось так же, как сейчас? Ты и его довела до бешенства?

Сначала Тэсс ничего не слышала, слишком поглощенная тем, что брыкалась и изворачивалась.

— Когда ты перестала изображать сопротивление? Когда он пообещал жениться на тебе? Или тебе были нужны золотые гинеи? — Дейн изо всех сил сжал ее. — Скажи мне, черт тебя побери! Какова цена шлюхи?

— Перестань! — закричала Тэсс, отказываюсь слушать его жестокие слова, отказываясь видеть безжалостные образы, всплывающие из глубин ее памяти.

Пальцы Рейвенхерста сжались на ее талии.

— Что заставило тебя сдаться, маленькая обольстительница?

— Это… все было не так!

С губ ее преследователя сорвался горький смешок.

— Хотелось бы мне ошибаться, но я не поддамся больше на ложь. Ибо я сам видел тебя той ночью, Тэсс. Собственными глазами я видел, как ты, нагая, цеплялась за него. Да, ты вела себя распутно, каждой клеточкой вожделея, чтобы Чевингтон взял тебя той ночью. И я проклинаю за это твою черную душу!

Рейвенхерст сжался на секунду, шепотом пробормотав грубое, витиеватое ругательство. Тэсс как будто завершила гонку. Наконец она оказалась в плену кошмаров, протягивающих ледяные пальцы к ее глазам и шее.

Снова видения, полные ужаса.

Потом отчаянная, иссушающая боль.

Боже, она лгала, говоря, что Рейвенхерст ошибается по поводу событий той давней ночи, Не в ее власти было говорить, прав он или не прав. Потому что Тэсс сама не знала, что произошло тогда.

— Да, в целом это было неплохое представление. Должен тебя поздравить, — безжалостно продолжал Рейвенхерст. — Приходится винить только себя самого за то, что был дураком и не взял того, что ты без колебаний предложила Чевинггону. Но, видишь ли, я был джентльменом. Человеком чести! Ты стала бы моей только после свадьбы. Как ты, должно быть, смеялась над моим благородством.

— Ты… ты все периначиваешь! — возражала Тэсс, пытаясь все ему объяснить.

И понимая, что это невозможно. Особенно сейчас, когда Рейвенхерст, казалось, ничего не слышал.

— Пять долгих лет я ложился спать, слыша твой смех и с горечью вспоминая твою шелковую кожу. И каждый рассвет заставал меня за тем, что я прогонял из памяти все те же лихорадочные видения. Но этого больше не будет! Ибо сегодня я узнаю правду и навсегда выжгу память о тебе.

Тэсс с трудом подавила стон, погрузившись в собственные воспоминания, возникавшие из тумана подобно прохладному ветру.

Сначала возникли видения грубоватой нежности Дейна в течение всех этих проведенных вместе недель. Несмотря на это, ее отчаяние при мысли о расставании было так велико, что она умоляла его о близости, которая бывает между мужчиной и женщиной, только однажды, перед тем как он уедет в Трафальгар.

Его отказ был резким и безоговорочным.

Потом наконец настала та ужасная ночь в сторожке. Тэсс закрыла глаза, содрогаясь. Вспоминая…

Ее кожа как в огне. Опаляющее дыхание и цепкие пальцы. Хуже всего ее собственное тело, голодное и вожделеющее, подобное какому-то ужасному, безумному зверю.

Все это пронеслось в ее сознании за какое-то мгновение; она успела ухватить лишь обрывки, напоминавшие последние тлеющие угольки чувства. Переживая все вновь, Тэсс вздрогнула, не в силах созерцать невыносимые для нее смутные образы.

Что же действительно произошло той ночью? И почему она не может вспомнить?

«Потому что ты слишком слаба, чтобы смотреть в лицо правде», — шептал смутный голос.

— Очень впечатляюще, дорогая моя, но это больше не подействует. Мы слишком далеко зашли для отсрочек. — Рейвенхерст с мрачным видом запустил пальцы в ее роскошные волосы.

Горький цинизм, прозвучавший в его голосе, окончательно вернул Тэсс к действительности.

— Отпусти меня, черт возьми! Все кончено, неужели не видишь?

Но Рейвенхерст не отпускал ее.

— Кончено? — с горечью повторил он. — Кончено? Ей-богу, мне бы этого хотелось, женщина! Ты знаешь, как меня до сих пор называют в Лондоне? Рейвенхерст, дьявол Трафальгара. Нельсон был ангелом этого дня, а я его дьяволом. Да, мне и вправду везло, как самому дьяволу, в тот день. Я оставался цел и невредим, стоя в дыму, в то время как моих людей у меня на глазах разрывало на куски. Даже поймав на палубе шипящий снаряд и бросив его в воду, я остался жив. Вот поэтому меня называют теперь героем. Но по правде говоря, жизнь для меня была проклятием, когда вокруг умирали мои люди. — Рейвенхерст сильнее сжал пальцами волосы Тэсс. Он откинул ее голову назад, чтобы она встретила его взгляд с поднятой головой. — Жизнь была проклятием, ибо я всегда знал, что в тот день в Трафальгаре мной руководила не храбрость, а совершенное равнодушие к собственной судьбе. — Виконт, нахмурившись, смотрел в ее побледневшее лицо. — Понимаешь, нетрудно быть смелым, когда тебе ни до кого нет дела. И я должен благодарить за это тебя.

Тэсс не двигалась, не могла пошевелиться, загипнотизированная мукой в этих лазурных глазах, потрясенная этой безжалостной откровенностью. Она вздрогнула, и ее сердце сжалось от боли и сожаления. Но потом вздернула подбородок, почти в ту же секунду начав сопротивляться своей слабости.