Читаем без скачивания Эта больная любовь (ЛП) - Холл Джесси

Он запрокидывает голову, с любопытством разглядывая меня. Я чувствую, как мысли опасно пляшут в его голове. Его губы подергиваются, и я наблюдаю, как он сдерживает себя от того, что инстинктивно хочет сказать или сделать. Я прохожу мимо него, опасаясь его ответных действий, но их не последовало. Он действительно позволяет мне уйти от него, и это чертовски приятно.

Пошарив по коридорам, я нахожу темную комнату с огромной кроватью и захожу внутрь, закрывая за собой дверь. Сбросив полотенце, я забираюсь под простыни, которые явно были постелены здесь специально для меня.

Цвета напоминают мою спальню дома, а на тумбочке даже стоит ваза с распустившимися розами. Он знал, что когда-нибудь привезет меня сюда. Он представлял, как я буду спать здесь, как знал, что епископ собирается убить меня, как знал, что Джейкоб попытается причинить мне вред, как знал, что они будут саботировать мою церемонию.

Я сворачиваюсь калачиком на боку под мягким стеганым одеялом, и прежде чем я успеваю даже попытаться сдержать их, слезы льются дождем. Я плачу до тех пор, пока не превращаюсь в рыдающее месиво. Я плачу о жизни, которую больше не знаю. О прошлом, которое было потрачено впустую, и о будущем, которое теперь неизвестно.

Я плачу, пока мои глаза не отяжелеют настолько, что сон убаюкивает меня утешительными объятиями, которых я ищу.

***

Тихий стон вибрирует рядом со мной. Мои глаза распахиваются, и я забываю, где нахожусь. На улице все еще темно, даже из-за тяжелых портьер, висящих над окном комнаты от пола до потолка. Я в доме Эроу.

Слышу еще один стон позади себя, отчего мое сердцебиение учащается.

Я не одна.

Я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, спящего рядом со мной. Конечно, он забрался сюда. Зачем здесь вообще нужны замки — ума не приложу. Должно быть, он забрался ко мне, как только я заснула.

Меня удивляет его потребность спать рядом со мной, когда я знаю, что он ненавидит близость.

Еще один тихий стон срывается с его мягких пухлых губ, и он быстро качает головой, отчего его чернильные волосы падают ему на глаза. Он явно погружен в какой-то сон. Я переворачиваюсь на бок, чтобы оказаться к нему лицом, лунный свет проникает сквозь шторы ровно настолько, чтобы снова увидеть очертания его лица.

Он волнующе красив. Темные брови, одна из которых со шрамом, проходящим прямо через нее, длинные густые ресницы, трепещущие вдоль верхней части щеки, слабая тень щетины на челюсти и губа со шрамом, которую мне хочется поцеловать.

Он не очень любит целоваться, но воспоминание о том, как он говорил мне пососать его язык, вызывает у меня то же самое чувство, что и в животе.

Без раздумий меня охватывает желание прикоснуться к нему каким-то образом. Я провожу тыльной стороной пальцев по его щеке, по его шраму, который каким-то образом делает его еще более красивым и настоящим. Его обнаженная грудь расширяется, прежде чем он испускает глубокий вздох. Видишь? Мое прикосновение успокаивает тебя. Ты просто еще не понял этого.

За долю секунды энергия в комнате полностью меняется. Руки обхватывают мое горло, а глаза Эроу резко открываются. Меня опрокидывает на спину, и вес его тела между моих ног вдавливает меня глубоко между подушками. Я кричу, сопротивляясь его прикосновениям, пока это не превращается в сухой, надтреснутый крик. Его темный, смертельный взгляд приковывает меня к месту, а крепкая хватка лишает меня возможности дышать. В его глазах нет жизни. Он чистая, расчетливая машина для убийства. Ему снится сон, и он собирается убить меня.

Его глаза переходят с моего лица на руки, а затем на мое обнаженное тело, которое сопротивляется, вцепившись в его предплечья. Я впиваюсь ногтями в его кожу, пытаясь вывести его из этого транса.

Чувство абсолютного страха сменяется болью, когда я ощущаю, как головка его твердого члена грубо надавливает на мой вход, прокладывая себе путь между бедер. Он мгновенно заполняет меня, и мои глаза плотно закрываются, слезясь, когда мое тело принимает его с трением.

Он вздыхает, пытаясь отдышаться. Словно наконец осознав, где он находится и что делает, он ослабляет хватку на моей шее, и его лицо, некогда полное страстной ненависти, превращается в лицо темной похоти.

Он вжимается бедрами в мои, медленно отстраняясь, чтобы в следующий вдох вжаться в меня сильнее, пока не начинает дико трахать меня. Его прежние стоны, похожие на боль и дискомфорт, превращаются в стоны и вздохи удовольствия, которые вырываются из его горла.

— Ты ошибаешься, — задыхаясь, говорит он, от него пахнет виски, когда наши тела грубо шлепаются друг о друга. — Ты так ошибаешься, Брайони.

Его слова не имеют для меня смысла. Как и то, что в животе у меня все сжалось от очередного ожидаемого оргазма, вырывающегося из моего тела. Вот что он делает. Он вытягивает из меня удовольствие, боль, смятение. Мою реальность.

Он держит одну руку вокруг моего горла, его сильная хватка перекрывает мне доступ воздуха, и я вижу, как пульсирующие, рельефные мышцы его живота напрягаются с каждым толчком его бедер в мои. Мое тело делает то, что он говорит, и я чувствую, как из меня и вокруг него просачивается влага, позволяя его толстому члену с легкостью входить и выходить из моей капающей киски.

— Эроу… пожалуйста. Я не могу… — я задыхаюсь, когда мое зрение затуманивается, и я чувствую, что теряю сознание.

Мое тело напрягается, когда он смотрит на меня сверху вниз, длинные, быстрые толчки его толстого члена неустанно пронзают меня, и я чувствую, как эйфорическая волна проносится сквозь меня, как шокирующий ток.

Я издаю горловой, беззвучный крик, когда мое тело буквально переносится в другое место. В другое царство. Туда, где самое сильное наслаждение можно получить, лишь добровольно отдав свою жизнь другому.

Его хватка ослабевает, и я хватаю ртом воздух. Он теряет себя во мне, но потом вытаскивает свой член, трогает себя и покрывает мою грудь и живот влажными, теплыми струйками спермы. Тяжело дыша, он снова входит в меня, ложась поверх моего обнаженного тела. Его предплечья обхватывают мою голову, и под темным светом комнаты на меня смотрит новый странный взгляд.

— Я никогда не думал, что ты не такая, какой я тебя знаю, — заявляет он, задыхаясь, и в его прямом взгляде сквозит страсть, заставляющая меня затаить дыхание. — Ты — огонь, который горит без остановки; угли и пепел, жаждущие возможности разгореться, готовые сжечь города дотла в своей свирепости. Сила, более могущественная, чем все, кто приходил до тебя. Ты — мое гребаное существование, Брайони. Я живу и дышу только ради тебя. Я твой навечно, полностью в твоей власти.

Я смотрю на него в ответ, мои губы приоткрыты, а мое прерывистое дыхание встречается с его дыханием в пространстве между нами, прежде чем он наклоняется вперед и захватывает мои губы в самый умопомрачительный, эротичный и сильный поцелуй. Поцелуй, который соединяет нас сильнее, чем это мог бы сделать сам акт секса. Поцелуй, который привязывает мое дико бьющееся сердце к безжизненному сердцу, живущему в нем.

Он всегда знал, что под поверхностью религии, которую я исповедую, скрывается женщина, чьи мысли были необузданными. Ум, который устаревшие кодексы и мораль не могли удержать. Женщина, которая искала истины наряду с реализмом и нефильтрованными откровениями.

Женщина, которая была готова к войне, маячившей на горизонте.

36. Сквозь боль и слёзы

Она — хрупкое создание. Я с нетерпением ждал момента, когда смогу сломать ее и открыть глаза на жизнь — до тех пор, пока не осознал неизбежное. Если я не буду осторожен, женщина с умом и силой Брайони сломает меня. Она способна разорвать меня на чертовы куски, и мазохист во мне с радостью согласится на любую часть моего разрушения.

Она всегда была моей маленькой куколкой, которую нужно было защищать. Это было обещанием, которое я исполнял на расстоянии, пока это расстояние не стало барьером, который моя душа жаждала разрушить. Но Брайони Стрейт — такая же бродяжка, как и я. Ошибка, переосмысленная таким образом, что ее существование стало приемлемым. Все эти годы я наблюдал издалека, когда мог, заботясь о ней, пока неделю назад не раздался неизбежный звонок. На ней появилось вечное пятно осуждения, и это пятно быстро хотели смыть.