Читаем без скачивания Камасутра для Микки-Мауса - Дарья Донцова

– Эх ма, дай-ка пить, воды неси, – донеслось из окна второго этажа, – Клавка…

– Папа очнулся, – в полном ужасе воскликнула Магда, – можно, на станцию побегу? За «Боржоми».

– Несите пить, гады, – ревел Юрий, – живо, дряни!

Кирюшка выскочил на веранду.

– Опять буянит, где только водку берет?

– Отнеси ему воды, – попросила я.

– Вечно мне все самое противное достается, – заныл Кирюша, – почему я? Пусть Лизка сходит!

– Ты мужчина.

– Вот поэтому мы раньше женщин и умираем, – вздохнул Кирюшка и, прихватив бутылку с минералкой, исчез.

– Скажи, ты тоже не знаешь, где Юрий добывает спиртное? – провокационно спросила я.

Магда спокойно пожала плечами.

– Не-а. Мама всегда удивляется, откуда у отца бухалово, в магазин он не ходит. Небось заначку имеет.

Мне надоело ее наглое вранье.

– Знаешь, дорогая, думается, ты лукавишь.

Магдалена опустила глаза вниз.

– В чем?

– Я пошла ночью в туалет и увидела, как ты осторожно идешь по лестнице к Юрию в спальню с «Гжелкой» в руке, – слегка подкорректировала я ситуацию.

Магда захлопнула рот и молча уставилась на меня.

– Только не начинай сейчас лгать, – быстро сказала я, – была лунная ночь, в комнате – светло, словно горели все лампы.

Магдалена опустилась на стул, закрыла лицо руками и зарыдала так горько, что у меня остановилось сердце. Вмиг на веранду вылетели Кирюша и Лизавета.

– Что случилось? – завопили они.

Наши собаки, тонко чувствовавшие настроение людей, тоже кинулись к плачущей Магде. Краем глаза я отметила, что Муля, Рейчел и Рамик лижут Магде босые пальцы ног, высовывающиеся из резиновых шлепок, а Ада, даже не шелохнувшись, жмется у плиты.

– Пусть они уйдут, – прошептала Магда.

– Муля, Рейчел, – решительно скомандовала я, – ступайте во двор, отстаньте от нее.

– Собаки пусть останутся, – шмурыгнула носом Магда.

– Это нам надо уйти?! – возмутился Кирюшка.

Магдалена кивнула.

– Еще чего! – вскипел мальчик. – Офигела совсем? И с места не сдвинусь!

Лизавета потянула Кирилла за руки:

– Пошли.

– Фиг ей, тут моя дача, – не сдался Кирюшка, – надо – пусть сама улепетывает.

– Забей, – махнула рукой Лиза, – видишь, истерика у человека.

Магда заплакала еще горше.

– Уйдите, пожалуйста, при вас рассказывать стыдно!

– А что она натворила? – с жаром поинтересовался Кирюшка.

– Носит Юрию водку, – ответила я, – по ночам.

Глава 26

– Обалдеть! – всплеснула руками Лиза. – На всю голову больная! Он же алкоголик.

– Ну ты и дура, – накинулся на Магду Кирюшка, – ваще без всякого понятия! Нашла кого жалеть! Сама говорила, что он тебя лупит пьяный!

– Мне его не жаль, – залилась в плаче Магда, – из-за вас старалась, хотела угодить!

– Ну-ка, вытри лицо, выпей воды и постарайся объяснить нам, зачем спаиваешь отца, – сурово велела я.

Магдалена покорно выполнила приказ и зашептала:

– Помните, тут ваша соседка, Нина Ивановна, рассказывала про колдунью из Внукова?

Я кивнула.

– Было дело.

– Я сбегала к ней, – Магда прижала к груди острые кулачки, – купила травки сушеные. Бабушка эта сказала: «Подсыпай папе каждый день в водку, давай регулярно, скоро бросит пить». Вот я и стараюсь, купила «Гжелку», в сарае спрятала, а как все заснут, делаю лекарство и возле его кровати ставлю. Только все никак! Не берет его. Сегодня последний пакетик использовала, больше нет, и деньги кончились. Хотела, чтобы вы нормально лето провели, а не с моим папой мучились.

Вымолвив последнюю фразу, она зашлась в плаче. Я подскочила к Магде и обняла ее.

– Не плачь, милая!

– Колдунов не существует, – безапелляционно заявил Кирюшка, – обман сплошной! Сколько она с тебя взяла?

– Три тысячи, – утирая слезы, сказала Магда, – просила сто долларов, но потом согласилась на меньшую сумму!

– Какие деньжищи! – ужаснулась Лизавета. – Где же ты их взяла?

– Из коробки вытащила, – прошептала Магда, – на ролики собирала, у всех есть, а мне не покупают, мама с папой не любят зря тратиться, второй год коплю…

Лизавета с Кирюшкой переглянулись, у меня перехватило горло.

– А водку каждый день покупать, значит, не зря тратиться? – обозлился Кирюшка. – Гады твои родители!

– Кирилл! – воскликнула я.

– Совершенно правильно, – ринулась в бой Лизавета, – сволочные гадюки! На ролики денег пожалели!

– Отнюдь не всем покупают ненужные вещи, – я пыталась, непонятно зачем, выгородить Клаву с Юрием. – Ролики просто необходимая штука, – топнул Кирюша, – вот без «Гжелки» вполне обойтись можно! Вот что, Магда, бери мои, и пошли к магазину, там площадка заасфальтированная, мы тебя кататься научим!

Лиза повертела указательным пальцем у ви-ска.

– Ты, Кирюха, совсем, того… Какой у тебя размер?

– Сорок второй уже, – гордо ответил мальчик, – самый большой в классе, даже у Петьки меньше!

– То-то и оно, – продолжала Лиза, – а у тебя, Магда?

– Тридцать пятый…

– Вот видишь! – сказала Лизавета. – Ей даже мои безнадежно велики будут.

Внезапно Магда бухнулась на колени перед мопсихой и, обняв ту, запричитала:

– Аденька, прости, никогда больше, ну извини, я дрянь!

– Что случилось? – окончательно растерялась Лиза.

– Вчера ночью, – рыдала Магда, – я пошла в сарай за бутылкой, а Адюша за мной следом выскочила и давай лаять. Я испугалась, что кто-нибудь проснется, увидит меня с водкой, и сначала наорала на нее, а потом камнем в нее швырнула… Адюшечка, умоляю, прости, прости, прости…

Забывшая обиду Ада стала лизать Магде щеки.

– Прости, прости…

Я попыталась поднять девочку.

– Вставай, ерунда, ну подумаешь, заорала. Вон Кирюша весь день вопит, и ничего.

Честно говоря, чтобы успокоить Магду, я сильно покривила душой. Кирюшка кричит от темперамента, в его воплях нет злобы, а в голосе Магды ночью звучала откровенная ненависть.

– Прости, прости. – Магда принялась внезапно биться лбом о пол.

Лизавета бросилась к девочке:

– Успокойся, Ада и думать забыла обо всем, она вообще решила, что ты с ней играешь!

Внезапно Магда села и захохотала, по ее лицу потоком потекли слезы.

– Чего смешного-то? – оторопел Кирюшка, растерянно глядя на меня. – Что ее развеселило, а?

Лизавета топталась около Магды, приговаривая:

– Ну, ну, ну…

После каждого ее восклицания из груди Магдалены вырывался то ли всхлип, то ли вскрик. Я схватила кастрюльку, налила в нее холодной воды и опрокинула на девочку.

Магда захлебнулась и захлопнула рот.

– Ты че, Лампа! – взвыл Кирюша. – Ну и денек! Все кругом офигели.

– У нее истерический припадок, – пояснила я, помогая Магдалене перебраться с пола на стул, – если не остановить, может в обморок упасть! Лиза, сделай ей горячий и сладкий чай.

– В жару! – фыркнул Кирюша.

– Видишь, ее трясет.

Лизавета ринулась к чайнику. Примерно через час все устаканилось. Усталая, заплаканная Магда мирно спала в постели, Юрий, поорав и побуянив, тоже утих. Собаки устроились на диване. Лизавета и Кирюшка пошли к сараю за велосипедами. Я наконец-то села выпить кофе. Из раскрытого окна донесся звонкий голос Кирюши:

– Лизка, как ты думаешь, почему она отцу водку тайком ставила?

– Стеснялась, – ответила девочка.

– Чего? Ведь вылечить хотела!

– Ну, – протянула Лизавета, – странная она такая, все молчком, бука, одним словом, а может, думала, мы смеяться станем. Прикинь, какие сволочи, они ей ролики не купили!

– Два года копить, – ужаснулся Кирюшка, – я бы умер.

Кофе показался мне горьким, и я бросила в кружку еще один кусочек сахара. Некоторые родители не покупают детям велосипеды, боясь, что ребенок расшибется. Лично мне в детстве не разрешали играть в подвижные игры. Вот на этом самом участке, где сейчас стоит наш новый дом, я тихо сидела у деревянного вкопанного в землю стола и часами складывала мозаику. Уж не знаю, где и за какие деньги моя мама доставала то, что сейчас называется «паззл», – картинки, разрезанные на мелкие кусочки. У меня не было ни велосипеда, ни мячика, ни прыгалок, ни самоката. Мама панически боялась, что круглый, прыгающий предмет ударит дочурку по голове и вызовет рак мозга, а резиновые веревки с ручками запросто могут удушить неловкое дитятко. Почему остракизму были подвергнуты велосипед и самокат, думаю, даже объяснять не стоит. Но зато у меня шкафы ломились от коробок с мозаиками, пупсы сидели на полках в четыре ряда, в углу высился кукольный дом, двухэтажный, с мебелью и посудой, а про армию плюшевых игрушек я и не говорю. Отказывая мне в чем-нибудь, мама всегда объясняла свою позицию:

– Понимаешь, Фросенька[11], – говорила она, – очень неразумно пользоваться санками, они не имеют руля, ты не сумеешь ими управлять, повернуть, если увидишь препятствие, или затормозить. И что? Понесешься с горки, врежешься в камень, упадешь, сломаешь шею! Я умру тут же!