Читаем без скачивания Волкодав Сталина. Правдивая история Павла Судоплатова - Александр Север

В начале июня «Бил» вызвал «Фелипе» и «Марио» в Нью-Йорк для «промежуточного отчета». После выполнения задания они успешно вернулись назад в Мексику. Вот только информация об успешной работе Иосифа Григулевича не удовлетворила Лаврентия Берию. «На этого человека я хочу посмотреть сам. Он слишком много работал с Орловым, Шпигельгласом и Гутцайтом, а дурной пример заразителен. Не исключено, что для успеха дела “Фелипе” придется убрать из Мексики»[195].

Отзыв из «Деревни» «Фелипе» и «Марио» также предусматривал «План агентурно-оперативных мероприятий по делу “Утка”», датированный 9 июля 1939 года. Этот документ был доложен Иосифу Сталину и одобрен им в начале августа 1939 года.

В «Плане» говорилось следующее:

«В результате просмотра всех материалов, имеющихся в 5-м отделе ГУГБ по разработке и подготовке ликвидации “Утки”, установлено, что привлекавшиеся по этому делу люди использованы быть не могут.

Настоящий план предусматривает привлечение новых людей и будет построен на новой основе.

Цель: ликвидация “Утки”.

Методы: агентурно-оперативная разработка, активная группа.

Средства: отравление пищи, воды, взрыв автомашины при помощи тола, прямой удар, удушение, кинжал, удар по голове, выстрел.

Возможно вооруженное нападение группы.

Люди: организатор и руководитель на месте “Том” (Наум Эйтингон. — Прим. авт.).

Вместе с “Томом” в страну выезжают “Мать” и “Раймонд”…»

Далее в плане в общей форме определялись способы изучения ближайшего окружения и обстановки вокруг жилого дома Троцкого и прилагалась смета расходов — 31 тысяча американских долларов на 6 месяцев.

План подписали начальник 5-го Отдела ГУГБ НКВД СССР Павел Михайлович Фитин, его заместитель Павел Анатольевич Судоплатов и Наум Исаакович Эйтингон, но без упоминания должностей и воинских званий. На последнем листе данного документа есть и такая пометка: «Отп. в 1 экз. Печ. Судоплатов»[196]. Фактически о существовании этого документа знали только пять человек — трое подписавших его, а также Лаврентий Берия и Иосиф Сталин.

Этот документ не стал догмой для непосредственных разработчиков и руководителей покушения. Скорее, наоборот, первая попытка покушения была совершенна с нарушением большинства указаний, содержащихся в документе. В частности, вооруженное нападение на резиденцию жертвы и привлечение к операции «ранее привлеченных людей». Почему так произошло?

Одно из возможных объяснений — итог многочасовых бесед Павла Анатольевича Судоплатова с прибывшим в Москву в конце 1939 года Иосифом Григулевичем. Тогда же «Фелипе» встретился с Лаврентием Берией на его загородной даче. Нарком признал «удовлетворительной» его работу в Мексике. А Павлу Анатольевичу Судоплатову сказал: «Этот ваш агент — самостоятельный парень. По всему видно, троцкистов не боится, а они — не вегетарианцы, умеют обращаться с оружием. Это мы знаем по нашим московским процессам. Сколько заговоров они готовили, чтобы физически уничтожить руководителей нашей партии и правительства!». Казалось, он искренне верил в то, что говорил[197].

Иосиф Григулевич сообщил непосредственным разработчикам и руководителям операции «Утка» не только подробности об организации внешней и внутренней охраны «Старика», его распорядке дня, но и об особенностях приобретения агентуры в ближайшем окружении жертвы, а также о мероприятиях по организации наружного наблюдения.

Именно во время этих бесед гость из Мексики или Наум Эйтингон мог высказать идею организации вооруженного налета (ведь оба участвовали в организации аналогичных мероприятий в Испании), а Павлу Судоплатову пришлось лишь согласиться с мнением более опытных товарищей.

В начале 1940 года «Фелипе» вновь уехал в «Деревню» — готовить атаку, а Наум Эйтингон отправился во Францию. Во-первых, там простаивал в ожидании указаний от Центра ценный агент — «Раймонд». Именно его решили использовать для внедрения в ближайшее окружение Льва Троцкого. Не забыли и про его мать. Ей решили доверить руководство одной из двух групп боевиков.

Командовать другой группой «ликвидаторов» было решено поручить мексиканцу-коммунисту. Вот как это произошло. Иосиф Григулевич в одной из бесед с Павлом Судоплатовым сообщил, что в нарушение данной ему инструкции начал под свою личную ответственность искать людей для «использования в специальных целях». Скорее всего, приказ на подбор «боевиков» он получил от Сергея Шпигельгласа, но тогда признаваться в связи с «врагом народа» было смертельно опасно, поэтому подбор исполнителей он приписал исключительно себе.

Среди отобранных им агентов был знаменитый мексиканский художник Давид Сикейрос (оперативный псевдоним «Конь»)[198]. О его симпатиях к СССР и участии в операции «Утка» мы подробно расскажем ниже, а пока отметим лишь его участие в Гражданской войне в Испании — командовал в чине подполковника 82-й бригадой республиканской армии. Другим важным агентом стал его ученик — художник Антонио Пухоль (оперативный псевдоним — «Хосе»). Было принято решение поручить «Коню» руководство второй группой боевиков. Хотя в феврале 1940 года, после своего возвращения в Мексику, «Фелипе» взял бразды правления группой в свои руки.

Охотники

В Мексике двумя автономно действующими друг от друга группами боевиков должен был руководить Наум Исаакович Эйтингон. Любопытно, что из трех десятков членов этих групп большинство были гражданами Мексики и бывшими бойцами Республиканской армии Испании, завербованными советской внешней разведкой.

Первая группа, «Конь» (названная так в честь своего первого руководителя — Давида Сикейроса), состояла из местной агентуры (братья Леополо и Луис Ареналь) и ветеранов Гражданской войны в Испании (Мартинес Картон и др.).

Вторая группа — «Мать». Ею руководила Каридад Меркадер. По первоначальному плану предполагалась: она вместе с пятью боевиками врывается на виллу и отвлекает на себя охрану. А в это время члены первой группы приводит в действие смертный приговор Льву Троцкому.

Кроме «боевиков», в подготовки операции «Утка» принимало участие множество людей. Они участвовали в ее реализации на «дальних подступах» — в Западной Европе (прежде всего во Франции), в Канаде, и на «ближних» — в Соединенных Штатах и Мексике. Например, отдельные сотрудники и агенты резидентур советской внешней разведки в США выполняли функции технической и информационной поддержки операции: предоставляли укрытия и надежные документы во время пребывания «боевиков» на территории страны, организовывали и обслуживали основные и запасные каналы связи и т. п. В качестве «почтовых ящиков» были использованы агенты резидентуры советской разведки в Нью-Йорке: Лидия Альтшуллер, Роуз Ареналь, Луис Блок, Полина Бэскинд, Фанни МакПиик, Фрэнсис Сильвермэн и Этель Фогель. Большинство из этих людей даже не давали подписку о сотрудничестве с советской разведкой. Их роль сводилась к получению писем на свой домашний почтовый адрес и передаче корреспонденции дальше по «цепочке».