Читаем без скачивания Интендант третьего ранга - Анатолий Дроздов

– Лошадей не реквизировали. Они ждали диверсантов здесь.

– Хотите сказать?..

– Именно! Скорее всего, в Городском районе или где-то поблизости сбросили на парашютах малую группу – человек пять. Высадку двух десятков скрыть трудно – большой разброс, вероятность попасть в населенный пункт, где есть преданные нам люди. В нашем районе диверсанты соединились с основным ядром, оставленным большевиками при отступлении. За время оккупации глубоко законспирированное ядро подготовило базу, возможно не одну, запаслось провиантом, лошадьми, фуражом… Теперь группа готова наносить удары по нашим коммуникациям, чем обязательно займется, как только фронт подойдет ближе. Вы рано обрадовались, оберштурмфюрер! Смотрите, чтоб мы не завидовали соседям!

– Вы мыслите, как стратег, Эрвин! – с уважением сказал Ланге. – Жаль, что вы не служите в СД. Ваши умозаключения абсолютно правильны, но в них есть изъян. Мы знаем, что в Городском районе большевики оставили группу партизан. Но нам также известно, что она уничтожена.

– Я не уверен.

– Почему?

– Не видел поля боя, тел убитых.

– Зато Кернер притащил автомобиль, оружие и документы.

– Этого недостаточно.

– Кому как. Во-первых, автомобиль, оружие и документы подлинные. Не знаю случая, чтоб русские легко расставались с трофеями. Во-вторых, с первых дней нашего пребывания в Городе я осведомлен об оставленной большевиками группе. Знал фамилию их руководителя. Это его документы принес Кернер. Вы хороший солдат, Эрвин, но слабо разбираетесь в нюансах поведения большевиков. Утрата партийного билета и постановления большевистского райкома равнозначна смерти его владельцу. Поэтому я не сомневаюсь: этот Спиридонов в самом деле убит.

– Возможно. Однако есть и другой вариант. Спиридонов убит соперником в борьбе за власть, и этот другой, более предприимчивый и жестокий, сейчас возглавил диверсионную группу.

– Ого! – воскликнул Ланге. – Браво, Эрвин! Полагаю, вы можете назвать имя счастливчика?

– Из донесения следует, что мнимый фельдфебель прекрасно говорил по-немецки.

– Я так и знал! – хлопнул себя по колену Ланге. – За что вы так не любите Кернера, Эрвин?

– Я ему не доверяю.

– Отчего?

– Это трудно выразить словами.

– Попытайтесь!

– Он не похож на других русских.

– Он немец.

– На фольксдойче он тоже не похож. В нем нет почитания власти. Он вежлив, держится на нужной дистанции, но в глазах его нет смирения. Как будто не мы завоевали его страну, а он с армией пришел в нашу.

– Даже не намекайте! Не представляю большевиков на Унтер-дер-Лиден!

– Тем не менее, Кернер смотрит так.

– Я замечал, – задумчиво сказал Ланге. – Но относил это за счет заносчивости. У молодца все легко получается…

– Что подозрительно.

– Не настолько, чтоб я поверил.

– Вы, Карл, слишком благодарны ему за спасение. Ваши теплые чувства понятны.

– Теплые чувства оберштурмфюрер Ланге питает только к одному человеку, – возразил эсесовец. – Самому Ланге. Так нас учили, и чему я неуклонно следую. Нас также учили строить обвинение на более весомых фактах, чем дерзкий взгляд.

– Пожалуйста! Когда вы в последний раз видели уполномоченного?

– Давненько.

– Вас это не удивляет?

– Сезон заготовок кончился, Кернеру нечего делать в Городе.

– Почему? Кернер – горожанин, вырос в интеллигентной семье, привыкшей к цивилизации. Тем не менее, живет в деревне, где вы с вами были, где грязь, насекомые и полное отсутствие нормальных удобств. Кернера почему-то не привлекает общество образованных немцев, нация, к которой, по его словам, он имеет честь принадлежать. Фольксдойче предпочитает диких русских! Можно было объяснить это отсутствием подходящего жилья в Городе. Но мы дали ему дом!

– Который мало отличается от тех, что в деревне. Тем не менее, правда в ваших рассуждениях есть. Я знаю ответ на ваш вопрос, Эрвин.

– Так скажите!

– С вашего позволения, с самого начала. Не хочу, чтоб вы думали: СД пребывает в благодушии. Я заподозрил Кернера, как только он появился здесь. Это мой профессиональный долг. Я был на месте гибели конвоя заключенных и знал, что списки этапа попали в наши руки. Сделал запрос. Кернер Эдуард Эрихович, 1912 года рождения был в составе конвоя.

– Это ни о чем не говорит.

– Не скажите! Русские могли сделать своему диверсанту любые документы, но договориться о расстреле колонны нашими самолетами…Тем более, в нужное время и в нужном месте. Второй раз я заподозрил Кернера, когда он вывез из Города двух молодых евреев, брата и сестру. Причем, женщина, как выяснилось, не только еврейка, но и жена командира Красной Армии! По нашим правилам, она подлежала ликвидации в первую очередь.

– Почему Кернер это сделал?

– Объяснил, что ему нужны работники. Разумеется, он не подозревал о наших планах окончательного решения еврейского вопроса, что, однако, его не оправдывает. Затем, как вы помните, он попросил передать ему пленных русских.

– Они все равно были не нужны! – сморщился Краузе.

– Разумеется! – подхватил Ланге, внутренне усмехнувшись. – После чего мы поехали в Кривичи проверить Кернера.

– Вы авантюрист, Карл! – обиделся Краузе. – Считать Кернера русским шпионом и ехать к нему без охраны?! Если б я знал!..

– Я не меньше вашего хочу жить! – усмехнулся эсесовец. – Я знал, что мы увидим. У меня есть надежный информатор в окружении Кернера.

– Кто?

– Некто Семен Нестерович, староста деревни Долгий Мох. Его рекомендовала фройлян Валентина из вашей канцелярии. Этот Нестерович пострадал от большевиков.

– Как именно?

– Его, человека образованного, знающего несколько языков, сослали в деревню сторожить коров! Лишь за то, что отец его был арендатором и использовал труд наемных рабочих. Дикость! Иногда мне кажется, что большевики сделали все, чтоб восстановить против себя население. Тем легче нам! Нестерович часто привозит в город сливки и масло, он работает в компании Кернера, поэтому источник надежный и оперативный. Нестерович рассказал, что пленные, как обещал Кернер, содержатся под охраной и заняты на полевых работах. Однако я никогда не ставлю на одну лошадь Эрвин. Перед деревней, если вы помните, я поговорил с местным мальчишкой.

– Дали ему конфету! Помню… Спросили дорогу?

– А также, чем занят господин Кернер и его пленные. Дети – отличные источники информации, они не умеют врать. Тем не менее, вопрос с евреями оставался невыясненным, поэтому я пригласил Кернера на экзекуцию.

– Где он спас вам жизнь.

– Это как раз подозрение не сняло. Спасти жизнь врагу – лучший способ войти к нему в доверие. Классика шпионажа!

– Кернера ранили!

– Легко. Риск, конечно, но на войне риск – обычное дело. У меня было еще одно основание его подозревать: Кернер стал ночевать у фройлян Валентины из вашей канцелярии.

– Гм!..

– Да, Эрвин! Тощая, некрасивая и не слишком молодая. В Городе хватает юных и хорошеньких. Тем более что Кернер не урод, к тому же не беден… Странно, не правда ли? Если забыть, что Валентина имеет доступ к секретным документам…

– Работает на большевиков?

– Она слишком от них пострадала. Учительницу заставили мыть полы из-за бывшего мужа-еврея. Что вы? Она ненавидит евреев! Как и большевиков… Однако любая женщина пойдет навстречу любовнику. Я подумывал арестовать Кернера, как он привез в Город весть о разгроме большевистской банды. Почти одновременно я получил информацию, которая объяснила его поведение.

– Интересно!

– Кернер женился.

– Ну и что? Жену нельзя привезти в Город?

– То-то и оно! Его избранница – еврейка! Та самая жена красного командира.

Лицо Краузе выразило изумление. Ланге довольно засмеялся.

– Мне стало ясно, почему Кернер отказался собирать по деревням разбежавшихся евреев. Разумеется, это дело полиции, а не уполномоченного по заготовкам, но банду Спиридонова уничтожать мы его не просили? Что в итоге? Русский диверсант втирается в доверие немецкому командованию, обзаводится надежным источником информации в канцелярии коменданта Города, и вдруг махом отказывается от всего ради любви молодой еврейки! К тому же чужой жены! Я невысокого мнения о разведке большевиков, но подобную глупость диверсант не совершит. Кернер, как выяснилось, просто глуп и недостоин называться немцем.

– Как вы намерены поступить?

– Можно его расстрелять – на основании нарушения запрета об укрывательстве евреев. Но я, если не возражаете, хотел бы дать ему шанс. Пусть откажется от своей еврейки, окажет содействие в поимке остальных, тогда мы закроем глаза на мимолетное увлечение. Его брак с еврейкой не официальный, формально она замужем… Кернер может быть нам полезен. СД не слишком щепетильна в подобных вопросах, использует даже евреев.

– Поступайте, как знаете! – согласился Краузе. – Но почему Кернер завел роман с Валентиной?