Читаем без скачивания Рейвенор - Дэн Абнетт

Таким образом, я проигнорировал числившиеся за «Очарованием» сорок восемь уклонений от выплаты пошлин. Я не стал вспоминать о том, что первый помощник Орналес обвиняется на Кэкстоне в вооруженном нападении и скрывается от правосудия. Я закрыл глаза и на тот факт, что в команде энжинариума служит беглый убийца, и на то, что корабельный медик был лишен права практиковать из-за допущенной им грубой врачебной ошибки. Я прошел мимо пятнадцати незаконно приобретенных или запрещенных орудий, находящихся на борту. Я даже не озаботился обнаруженными в тайниках ящиками с кричалками, веселящими камнями и улыбнись-травой.

Меня занимали только флекты, «Октобер кантри», Фивер Скох и Кизари Фекла.

Команда «Очарования» насчитывала семьдесят восемь человек — на тридцать больше, чем команда «Потаенного света». Я проверил каждого, вытряхивая из их голов сведения о всевозможных мелких преступлениях и проступках. Тем временем Нейл руководил досмотром судна, а Тониус, устроившись на койке в лазарете нашего корабля, просматривал базу данных «Очарования».

— Сэр?

— Говори, Карл.

— В базе «Очарования» нет практически ничего, что могло бы связывать его с «Октобер кантри». Несколько деловых встреч. Но я нашел астропатическое послание, полученное через день после того, как «Октобер кантри» оставил Юстис Майорис. Оно зарегистрировано, но не закодировано. Поступило от Феклы. Его содержание мы уже слышали… Он просит, чтобы Сайскинд принес извинения барону Карквину.

— Благодарю, Карл. Продолжай работать.

— Сэр, сообщение заканчивается любопытной подписью. «Огненный Поток, пьем как обычно».

— Повтори-ка.

— «Огненный Поток, пьем как обычно». Это что-нибудь для вас значит?

— Проверь по нашей базе данных значение термина «Огненный Поток». Он может указывать на какое-то событие или на время, когда Фекла и Сайскинд намереваются встретиться.

— Мне тоже так показалось, сэр.

— Хорошая работа, Карл. Как рука?

— По-прежнему висит мертвым грузом. Мистер Халстром нажимает на кнопки вместо меня.

— Держись. Спасибо, Карл.

Для проведения допросов я занял капитанское место Сайскинда. Как только Тониус закончил говорить, в люк постучали.

— Да?

Фраука открыл дверь, вынул папиросу изо рта и выдохнул дым:

— Готовы к встрече с Сайскиндом?

— Да, Вистан. Веди его.

Разговор с Бартолом Сайскиндом я откладывал до последнего, очень серьезно относясь к тому, что рассказал мне Дюбо. Сайскинд состоял в кровном родстве — правда, весьма отдаленном — с одной из самых известных еретичек сектора. Некоторое время я надеялся, что это только совпадение. Но потом поразмыслил над проблемой более основательно. Это не могло быть совпадением. Хотя ее деятельность уже давно пресечена, школа Когнитэ и ее наставница обладали невероятным влиянием. В прошлый раз, когда я сверялся с этим делом, — а было это два года тому назад, — в девяносто четырех расследованиях ордосов Геликана фигурировали люди, так или иначе связанные с Когнитэ. В секретных инструкциях эта ересь значилась под грифом крупнейшей и страшнейшей угрозы Империуму в современной истории. Кроме того, в Когнитэ гордились тем, что принимали в свои ряды исключительно ярчайших и умнейших претендентов. Это был не какой-нибудь незначительный культ, кормящийся за счет нищих и необразованных людей. И Лилеан Чейс не только оказывала влияние на лучших сынов Империума, она еще и вела несколько евгенических программ, смешивая свои порочные, но блестящие гены с генами своих самых многообещающих учеников. Ее потомство было весьма многочисленным. Многие стали уважаемыми людьми и занимали высокое положение. Чтобы быть капером, необходимо обладать находчивостью, умом и проницательностью. Однако то, что Сайскинд вел свой род от Лилеан, еще не означало, что он автоматически становился еретиком.

Капитан «Очарования» взошел на мостик. Он выглядел взволнованным и дочти несчастным. Фраука протянул ему папиросу, и тот сжал ее в пальцах.

— Садитесь, — сказал я.

Он сел и принялся регулировать кресло. Он не привык к тому, чтобы сидеть по эту сторону от капитанского места.

— Бартол Сайскинд.

— Да, инквизитор.

— Должен предупредить вас, что этот допрос будет проводиться ментально. Советую вам расслабиться, иначе он может оказаться болезненным.

Он затянулся лхо и кивнул.

— Как долго вы являетесь капитаном этого судна?

Первый псивопрос заставил его вздрогнуть. Так случалось практически всегда. Невозможно заранее подготовиться к тому, что в вашей голове зазвучит еще чей-то голос кроме вашего собственного.

— Пятнадцать лет.

— А до этого?

— Был первым помощником на «Кагемуше».[10]

— И как вы стали капитаном «Очарования»?

— Выиграл корабль в карты, — неловко улыбнулся Бартол.

Я заглянул в его центры правды. Он не лгал.

— Как давно вы знакомы с Кизари Феклой?

Он поерзал в кресле.

— Тридцать лет, плюс-минус. Мы оба были юнгами на «Тщеславии» при мастере Энсманне. Потом я перешел на «Омадорус», а затем на «Кагемуш». Фекла перевелся на «Октобер кантри» под начало мастера Ангвелла. Когда Ангвелл скончался, Фекла унаследовал командование.

— Когда это случилось?

— В триста восемьдесят первом. Лето триста восемьдесят первого. Ангвелл был стар. Четыреста с небольшим. Он умер от лихорадки.

Пока все было верно. Сайскинд старался сотрудничать. Я попытался исследовать его разум. Любопытно, это напомнило мне о Дюбо. На поверхности его сознание было ярким, острым, здоровым, но в глубине я нащупал нечто, похожее на опухоль.

— Когда вы в последний раз виделись с Феклой?

— Я же говорил. Три года назад, на Флинте, во время Великого Зимнего Торга.

Его первая ложь. Она была слишком очевидна. Ему не удалось скрыть этого.

— Так когда на самом деле?

Бартол вздохнул. Он снова затянулся папиросой с лхо, выпустил дым и посмотрел прямо на меня.

— Два месяца назад. Краткая встреча на Ленке. Правда.

— Расскажите об этой встрече.

— Я сидел в таверне, — пожал он плечами, — выпивал по случаю рождения первого сына Бомбассена…

— Бомбассен? Это ваш главный инженер?

— Верно. Мы пили тогда до потери пульса. В это время появился Фекла в сопровождении нескольких членов своей команды, купил всем выпить, обмыть головку ребенка. Мы немного поболтали о старых временах. Ничего больше… ничего…

В этом рассказе оказалось больше искренности, но меня раздражала та непроницаемая тьма, которая начала обволакивать его сознание.

— Вы с Феклой родственники?

Сайскинд рассмеялся.

— Да, он мой дальний родственник. Но у нас довольно поганое происхождение. Вы это и сами знаете, иначе не стали бы спрашивать. Родители наших родителей были связаны с созданием школы Когнитэ. Я не горжусь этим. Проклятие, я предпочел бы, чтобы этого вообще не было. Инквизиция уже не в первый раз трясет меня из-за того, что натворили мои чертовы предки.

Тоже правда. По крайней мере, настолько, насколько я мог проверить.

— Фекла отправил вам сообщение с просьбой извиниться за него на ярмарке.

— Ага. Он не мог появиться там лично. Но когда вы налаживаете хорошие отношения с бароном забойщиков, стоит проявлять учтивость. Он не хотел злить Карквина, поэтому и попросил меня извиниться.

— Знаете ли вы, почему он не смог появиться на ярмарке?

— Он не говорил. А я не спрашивал.

— Знаете ли вы, почему я ищу его?

Сайскинд помедлил.

— Да. Это ведь из-за флектов? — тяжело вздохнув, проговорил он.

— Именно. Что вы можете рассказать мне о флектах, Бартол?

— Не много. Это самоубийственная торговля. Я хочу сказать, если свяжешься с ними, то рано или поздно навлечешь на себя беду, верно? Он хотел и меня впутать в это дело, но я отказался. Вожу понемногу травку, иногда веселящие камни. Но не флекты.

— Вы никогда ими не занимались?

— Нет, сэр.

— И вам никогда не хотелось?

— Это вы про доходы? Проклятие, конечно хотелось! Но я знал, что за этим последуют неприятности. Черт, давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны… В моем сознании сейчас копается Инквизиция, пытаясь выяснить, не занимался ли я флектами. Представьте, как погано все обернулось бы, если бы я ими действительно занимался!

Что ж, веские доводы.

— Откуда их получает Фекла?

— Не знаю. Серьезно, не знаю. Про это рассказывают, только когда присоединяешься к картелю.

— Что за картель?

Он слегка вздрогнул, и длинный столбик пепла, скопившегося на конце его папиросы, упал на хромированный пол. Бартол понял, что сказал лишнее.