Читаем без скачивания Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник) - Морис Леблан

– Гигиенические соображения.

– И никогда никаких нарушений?

– O да, когда выхожу в свет… чтобы не выделяться.

Мы обедали рядом с Северным вокзалом, в глубине маленького ресторанчика, куда пригласил меня Арсен Люпен. Ему нравится время от времени назначать мне утром, телеграммой, свидание в каком-нибудь уголке Парижа. Он всегда неистощимо остроумен, жизнерадостен, прост и добродушен, рассказывает неожиданные анекдоты, вспоминает о каких-то неизвестных мне приключениях.

Этим вечером Арсен Люпен казался еще более жизнерадостным, чем обычно. Он смеялся, разговаривал с необычайным воодушевлением и присущей ему тонкой, легкой иронией, не омраченной печалью. Видеть его таким доставляло удовольствие, и я не мог не сказать об этом.

– О да! – воскликнул он. – У меня сейчас такой период, когда все кажется чудесным, когда жизнь моя подобна бездонной сокровищнице, которую я никогда не исчерпаю. Один Господь знает, почему я живу, ни о чем не заботясь!

– Возможно, даже слишком.

– Сокровищница неисчерпаема, говорю же вам! Я могу растрачивать себя, я могу пускать по ветру силы и молодость, я расчищаю место более молодым и энергичным… Да, моя жизнь прекрасна! Мне достаточно только пожелать, не так ли? – стать сегодня-завтра, не знаю… оратором, директором фабрики, политиком… но, клянусь вам, такая мысль никогда не придет мне в голову! Я – Арсен Люпен, Арсеном Люпеном и останусь. И я напрасно ищу в истории судьбу, схожую с моей, более наполненную, более живую… Наполеон? Да, может быть… но только Наполеон в конце своей императорской карьеры, во время французской кампании, когда Европа давила его, когда он во время каждой битвы думал, не станет ли она для него последней.

Был ли Арсен Люпен серьезен? Шутил? Его голос потеплел, и он продолжил:

– Сами видите, опасность – совсем рядом! Постоянное ощущение опасности! Глотать ее, как воздух, ощущать у себя за спиной ее дыхание, ее угрозы, ее приближение… и оставаться спокойным посреди бури… Сохранять спокойствие! Или же – конец… Есть только одно ощущение, которое может с этим сравниться, – ощущение гонщика за рулем! Но такие гонки длятся одно утро, а моя – всю жизнь!

– Какая патетика! – вскричал я. – И вы хотите заставить меня поверить, что нет особого повода для подобного возбуждения?!

Арсен Люпен улыбнулся.

– Да, – ответил он, – вы хороший психолог. Действительно, есть еще кое-что. – Он налил стакан воды, выпил ее и сказал: – Вы читали сегодняшнюю «Ле Тан»?

– Нет еще.

– Херлок Шолмс должен был сегодня после полудня пересечь Ла-Манш и около шести вечера прибыть сюда.

– Черт возьми! Но зачем?

– Небольшое путешествие, которое предложили ему Крозоны, племянник д’Отрека и этот Жербуа. Они собрались на Северном вокзале и встретились там с Ганимаром. В данный момент они совещаются.

Никогда, несмотря на сильнейшее любопытство, которое он у меня вызывал, я не позволял себе расспрашивать Арсена Люпена о его частной жизни, пока он сам не заговаривал об этом. В этом вопросе я был сдержан и от этого правила никогда не отступал. К тому же в тот момент его имя еще не связывали с голубым бриллиантом (по крайней мере, официально). Я набрался терпения, а он продолжил:

– «Ле Тан» опубликовала также интервью с этим чудаком Ганимаром, из которого следует, что некая блондинка, моя подруга, убила барона д’Отрека и попыталась похитить у мадам де Крозон ее знаменитый перстень. И, разумеется, меня обвиняют в том, что я – организатор всех этих злодеяний.

У меня по телу пробежала дрожь. Неужели это правда? Должен ли я думать, что способ существования, привычка воровать, сама логика событий привели этого человека к преступлению? Я наблюдал за ним. Арсен Люпен выглядел спокойным, и его взгляд, обращенный ко мне, был таким открытым!

Я рассматривал его руки: они были совершенной формы, безобидные руки художника…

– Ганимар – одержимый, – прошептал я.

Он возразил:

– Да нет, Ганимар не лишен проницательности… иногда даже умен.

– Умен?!

– Да. Например, это интервью – мастерский ход. Во-первых, он сообщает о прибытии своего английского соперника, чтобы заставить меня насторожиться и облегчить ему работу. Во-вторых, он указывает, на чем остановилось его расследование, чтобы Шолмс пользовался только своими находками. Это – правильное ведение войны.

– Как бы там ни было, но перед вами два противника! И каких!

– Что вы! Один не в счет.

– А другой?

– Шолмс? Да, признаю, он серьезный противник. Но именно это меня и будоражит, вот почему я так оживился. Прежде всего, это вопрос самолюбия: все полагают, что вызвать знаменитого англичанина – не слишком большая перестраховка, когда речь идет обо мне. Кроме того, подумайте об удовольствии от дуэли с Херлоком Шолмсом. И главное: я должен буду выложиться до конца! Потому что я-то знаю его, голубчика: он не отступит ни на пядь.

– Он сильный противник.

– Очень. Если брать полицейских, то я не знаю ни одного, подобного ему, из тех, что существовали или существуют. Но у меня есть преимущество: он атакует, а я защищаюсь. Моя роль легче. Кроме того… – Он едва заметно улыбнулся и сказал: – Кроме того, я знаю стиль работы Херлока Шолмса, а он мой – нет. Я приберег несколько тайных приемов, которые заставят его задуматься…

Он постучал по столу пальцами и с довольным видом произнес несколько отрывистых фраз:

– Арсен Люпен против Херлока Шолмса… Франция против Англии… Наконец-то Трафальгар будет отомщен! Несчастный… он не сомневается, что я подготовился… А предупрежденный Люпен…

Он внезапно замолчал, сотрясаемый приступом кашля, и прикрыл лицо салфеткой, как будто поперхнулся.

– Хлебная крошка? – спросил я. – Выпейте воды.

– Да нет, нет… – ответил он сдавленным голосом.

– Так что же?

– Мне не хватает воздуха.

– Не открыть ли окно?

– Нет, я выйду… Скорее дайте мне плащ и шляпу, я ухожу…

– Да? Но что это значит?

– Эти два господина, которые только что вошли… Вы видите того высокого? Так вот, когда будете выходить, держитесь слева, чтобы он меня не заметил.

– Тот, который садится позади вас?

– Да. По некоторым причинам личного характера я предпочел бы… На улице я вам все объясню.

– Но кто это?

– Херлок Шолмс.

Арсен Люпен, словно устыдившись своего волнения, сделал над собой усилие, отложил салфетку, выпил стакан воды и сказал, улыбаясь и совершенно придя в себя:

– Глупо, правда? Меня не так просто вывести из себя, но это неожиданное появление…

– Чего вы опасаетесь? Никто не сможет узнать вас, учитывая все ваши переодевания. Даже мне при каждой новой встрече с вами кажется, что я вижу перед собой другого человека.

– Он узнáет меня. Он видел меня всего один раз, но я почувствовал, что он рассмотрел меня, увидел не мою вечно меняющуюся внешность, а мою истинную сущность… к тому же… к тому же… я, черт возьми, не ожидал! Какая необычная встреча… в этом маленьком ресторанчике…

– Ну что, – сказал я ему, – уходим?

– Нет… нет…

– Как вы поступите?

– Лучше всего было бы действовать открыто… поговорить с ним…

– Вы собираетесь это сделать?

– Да нет, думаю… я мог бы расспросить его, узнать, что ему известно… Мне кажется, я затылком ощущаю его взгляд… он ищет… вспоминает…

Он задумался. Я видел лукавую улыбку на его губах. Затем, руководствуясь, как мне кажется, в большей мере порывом, чем обстоятельствами, Арсен Люпен развернулся и, поклонившись, весело произнес:

– Какой случай! В самом деле, какое счастье… Позвольте познакомить вас с моим другом…

На какое-то мгновение англичанин растерялся, потом инстинктивно качнулся вперед, словно собираясь броситься на Арсена Люпена. Тот покачал головой:

– Вы были бы не правы… Я уж молчу, что такой жест был бы некрасив… и совершенно бесполезен!

Англичанин посмотрел по сторонам, будто надеясь на помощь.

– Не стоит, – сказал Арсен Люпен. – Вы уверены, что в состоянии задержать меня? Ну же, тогда покажите себя достойным игроком.

Показать себя достойным игроком в данном случае было не так уж заманчиво. Тем не менее, возможно, именно это решение показалось англичанину наилучшим, потому что он привстал и представил второго мужчину:

– Господин Вилсон, мой друг и сотрудник.

– Арсен Люпен.

Изумление Вилсона было не передать! Вытаращенные глаза и широко открытый рот на лоснящемся лице с блестящей, туго натянутой, как кожура яблока, кожей, которое обрамляли бобрик волос и короткая бородка, напоминавшая буйные заросли травы.

– Вилсон, вы даже не скрываете своей растерянности перед самыми что ни на есть естественными житейскими обстоятельствами, – насмешливо произнес Херлок Шолмс.

Вилсон пробормотал:

– Почему вы не задержите его?

– Вы не заметили, Вилсон, что этот джентльмен стоит между мною и дверью, причем в двух шагах от нее? Я не успею и пальцем пошевелить, как он окажется на улице.