Читаем без скачивания Проклятый город. Однажды случится ужасное... - Лоран Ботти

Антуан внезапно выпустил ее руку. Сумочка соскользнула с ее плеча и упала на пол.

— Итак, я рассчитываю на вас, мадам Мийе, — любезным тоном произнес Рошфор.

Одри услышала, как позади нее открылась дверь.

— Надеюсь, вы будете держать меня в курсе дела, — широко улыбаясь, добавил он и шагнул в сторону, выпуская ее наружу.

Быстрота, с которой он переключился на совершенно другой тон, ошеломила Одри. Но она была слишком напугана, чтобы анализировать его способности к перевоплощению. Воспользовавшись заминкой, она подхватила с пола сумочку и быстро вышла из библиотеки.

Она даже не обернулась, чтобы посмотреть, кто стал ее невольным спасителем, или убедиться, что Антуан продолжает смотреть ей вслед с холодной улыбкой хищника, знающего наперед все маневры своей жертвы.

Одри прошла мимо опустевшей футбольной площадки, чувствуя дрожь во всем теле и едва сдерживаясь, чтобы не побежать. В глазах по-прежнему стояли слезы.

Зазвенел звонок, и она попыталась полностью сосредоточиться на этом звуке, казавшемся бесконечным, чтобы успокоиться и перевести дыхание.

Когда она поднималась по ступенькам основного здания, у нее внезапно появилась догадка. Все сведения, которые ей удалось выяснить за последнее время, вдруг связались в единое целое: Бастиан… «Гектикон»… «мерседес»!

Одри резко обернулась — со ступенек основного здания уже нельзя было увидеть вход в библиотеку, лишь второй этаж виднелся сквозь кроны деревьев, но ей показалось, что высокий человек в антрацитно-черном костюме все еще стоит возле двери. Она еще некоторое время оставалась неподвижной, не обращая внимания на поминутно задевающих ее учеников, которые возвращались с урока физкультуры, — полностью поглощенная фактами, которые неумолимо выстраивались в логическую цепочку у нее в мозгу.

Антуан зачислил Бастиана Моро в лицей в обход всех правил — возможно, при содействии своей жены.

Антуан был жесток — хотя до сих пор она ничего подобного в нем не замечала (но, в конце концов, разве она так уж хорошо разбиралась в мужчинах?).

У Антуана был «мерседес». Темно-синий. Она вспомнила, как он однажды сказал: «Я уже долгие годы верен этой марке… и этому цвету. Удивительный цвет — ни черный, ни синий…»

В номере его машины не было стоящих рядом цифр «9» и «1», но были «2» и «1»… возможно, свидетели не слишком хорошо их разглядели?..

И наконец, Антуан… боялся. Да, сейчас она понимала, что его агрессия была вызвана страхом. Насилие, угрозы — в основе всего этого лежал глубокий животный страх…

Страх одного только имени: Бастиан Моро.

Глава 30

Квартира была обставлена очень просто: диваны из магазина «Конфорама», стеллажи плюс несколько фотографий и детских рисунков на стенах. Обычная типовая квартира, каких полно в любом городе, в том числе и в Лавилль-Сен-Жур, в квартале Вресилль. Этот квартал не был «проблемным районом» наподобие тех, что существуют в мегаполисах, но являл собой одну из тех унылых провинциальных окраин, которые напоминают о своих собратьях в больших городах.

Анне-Лауре Мансар было, на взгляд Бертеги, не больше тридцати лет, и она напоминала собственную гостиную: заурядная, болезненно-бледная женщина, с кругами под глазами, которые ясно свидетельствовали о хронической усталости, — видно было, что она разрывается между низкооплачиваемой работой и повседневным безрадостным бытом матери-одиночки.

— Так что же произошло? — спросил комиссар.

Анна-Лаура сидела перед ним с чашкой чая в руке (ему она забыла предложить чай).

— Я… я не знаю… То есть я не вполне уверена…

— Вы по телефону сказали мне, что ваш младший…

— Типьер, — перебила она. — Мы его всегда так называли.[10]

— Типьер — он что-то вспомнил?

— Даже не знаю, стоило ли мне это вам рассказывать… но… О! Я так испугалась!

— Испугались? Чего?

Она прикрыла глаза.

— Не знаю… Все, что они делали с детьми… раньше. Если они узнают, что их видели…

— Мадам Мансар, — терпеливо произнес Бертеги, — успокойтесь и объясните мне, о чем речь.

— Типьеру последние три ночи снились кошмары. Я подумала, что это нормально… то есть объяснимо после всего, что он пережил… Мать Кристофа работает в той же больнице, что и я. Она медсестра, а я сиделка… И я уверена, теперь она будет добиваться того, чтобы меня уволили… Потому что это случилось по моей вине. Они ушли и ничего мне не сказали, но… дело в том, что меня вообще не было дома в тот вечер. Я оставила их втроем — обоих своих и Кристофа… О, я редко ухожу по вечерам, но…

Женщина продолжала свои путаные объяснения, и Бертеги машинально кивал, хотя почти не слушал. Он понимал, что ее терзает смутное чувство вины из-за того, что она оказалась не лучшей матерью. Еще в ту пору, когда он сам был подростком, он таких людей повидал — родителей, отчаявшихся совладать со своими трудными отпрысками, раздраженных постоянными проблемами, нехваткой денег, беспомощностью?.. Конечно, дети мадам Мансар не были проблемными, скорее просто своевольными, но их непослушание обернулось драмой, отчего к семье было привлечено всеобщее внимание — она словно оказалась под светом ярких прожекторов. Хуже того — непослушание братьев Мансар стоило жизни их товарищу, и теперь их мать из-за этого могла лишиться работы.

Выговорившись, женщина понемногу успокоилась, и Бертеги, воспользовавшись паузой, напомнил:

— Вы говорили о кошмарах…

— Да-да… о кошмарах. Так вот, мне казалось, что это нормально, но прошлой ночью Типьер проснулся с криком: «Он гонится за мной! Он гонится за мной!» Я спросила, о ком это он, — Типьер у нас такой… впечатлительный мальчик. И тогда он мне сказал: «Там, в парке, кто-то был… совсем рядом с нами. Но он не такой, как Бруно говорил… Это не мальчик без глаз. Это призрак, только не белый. Наоборот, черный…»

Анна-Лаура замолчала.

— Это все? — спросил Бертеги, стараясь подавить внезапную тревогу.

— Да, это все, что он мне сказал. Я еще утром хотела вам позвонить, но не решилась… Я не знаю, что это значит, но… — она перешла на шепот, — но ведь те… они всегда одеваются в черное, когда… убивают детей… приносят их в жертву… И я испугалась, понимаете?

Бертеги не отвечал.

— Где ваш сын сейчас? — наконец спросил он.

— Здесь, в своей комнате.

— Вы не могли бы его позвать?

Тяжелый вздох.

— Подождите минутку…

Вскоре она вернулась, ведя за руку сына, мальчика лет десяти. Он был похож на нее: то же худенькое личико с острым подбородком, такие же тени под глазами — но в этих глазах еще сиял свет жизни, давно погасший в глазах матери.

— Привет, — сказал Бертеги.

— Привет.

— Это я занимаюсь расследованием того, что случилось в парке.

— Да, я знаю. Мой брат мне про вас говорил.

— Когда я заходил в последний раз, мы с тобой не виделись. Но, я думаю, тебе есть о чем мне рассказать.

Мальчик обернулся к матери, и она слабо кивнула.

— Ты говорил о каком-то типе в черном, — продолжал Бертеги.

— Ну, я точно не знаю…

— Просто расскажи мне обо всем, что видел, даже если в чем-то не уверен.

— Ну хорошо… Когда мы туда пришли, мой брат захотел нас попугать. Он стал нам рассказывать страшные истории про этот парк — про убитых детей, которых там нашли, про их призраки… Если честно, я малость сдрейфил. Я знал, конечно, что это просто страшилки, но все-таки… И когда мы начали кататься, я все время оглядывался. На самом деле я почти ничего не видел, но у нас с собой были фонарики. И вот мне показалось, что я заметил… кое-что. Что-то, что уже раньше видел…

— Что же?

— Тень… то есть какого-то типа, похожего на тень. Или тень, похожую на какого-то типа… даже не знаю, как сказать…

— Ты не мог бы описать точнее, как это выглядело?

— Это трудно… Тем более что сейчас я даже не уверен — ведь был туман, и все такое… могло что-то померещиться. Мы ехали не по велосипедной аллее, а по пешеходной дорожке, через лес, чтобы срезать угол, и я светил фонариком туда-сюда. И тут я заметил, что за деревьями что-то шевелится… Что-то, похожее на человека, одетого в черное. И мне показалось, что он за нами наблюдает… потому что, как только я посветил туда фонариком, он перестал шевелиться. Я бы его не заметил, если бы не что-то блестящее… мне показалось, что это его глаза сверкают.

— Ты сказал об этом брату?

— Нет, Бруно уже далеко укатил… и мне не хотелось оставаться, чтобы выяснить точно, что это… я боялся, что оно на меня набросится…

— А Кристоф в это время где был?

— Не знаю… но далеко, потому что он оставался у ограды еще какое-то время, когда мы уже уехали…

— А в каком месте ты видел эту… тень?