Читаем без скачивания Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев

Сейчас цеппелины летели по воле ветра, так как он был попутный, и это было на руку командиру отряда. Он намеревался незаметно подойти к главной базе русского флота и выполнить приказ кайзера, отомстить этим варварам за их варварский обстрел мирного города Мемеля. После выполнения этого задания можно будет нанести сокрушительный удар по Лондону. А сейчас у них другое задание, для которого каждый цеппелин нес более тонны бомб, из них десять двадцатикилограммовых удушающих, по одной трехсоткилограммовой бомбе, специально предназначенных для удара по русским линейным кораблям. Остальной арсенал состоял из фугасных и зажигательных малокалиберных бомб, от трех кило и до пятидесяти. В первом часу ночи первый цеппелин пересек невидимую в темноте линию дозорных русских кораблей. Никто не видел и даже не догадывался о присутствии друг друга. Когда по расчетам штурмана до Гельсингфорса оставалось восемьдесят километров, пришлось задействовать все четыре двигателя, чтобы компенсировать снос с курса из-за перемены ветра.

Через час в утренней мгле на северо-востоке показалось светлое пятно – это был город Гельсингфорс.

«Если бы не противный северо-западный ветер, который задул после полуночи, сейчас мы были бы над базой. Но нам предстоит не менее получаса туда лететь, а потом среди этих многочисленных островков разыскать линейные корабли. Это может отнять немало времени, и до рассвета уже недалеко», – рассуждал Штрассер. Через пятнадцать минут полета впереди стали появляться яркие вспышки и донеслись раскаты грома. Кто-то из его подчиненных добрался сюда раньше его и теперь производит бомбардировку. Кто бы это ни был, он вышел точно на русскую базу.

II

– Ваше превосходительство, проснитесь, да проснитесь же! – услышал я взволнованный голос Качалова. – Германские дирижабли прилетели, на корабли бомбы сбрасывают.

– Что? – И тут же вскакиваю с дивана. – Какие дирижабли?

– Германские, ваше превосходительство.

Я окончательно проснулся. Вначале глянул в иллюминатор, за ним было еще темно, потом на хронометр: 4.16. Скоро рассвет. Про себя отметил, что поспать удалось три с половиной часа. Донеслись трели боцманских свистков.

Крепко же я заснул, даже не услышал, что объявили боевую тревогу. Коря себя, я быстро надел обувь, схватил мундир и выскочил из каюты. Надо быстрее на мостик и сниматься с якоря, по неподвижному кораблю очень удобно отбомбиться. Иначе эта сигара зависнет точно над палубой и вывалит весь груз на нее.

Я выскочил на верхнюю палубу, глянув вверх – над нами никого. Ну и где дирижабли, кого бомбят? И тут раздался мощный взрыв по правому борту. Я глянул туда: в пяти кабельтовых от нас стоял линкор «Гангут», а рядом с ним, напротив носовой башни, был угольщик. А почему был? Да потому, что над ним было огромное облако угольной пыли, выброшенной взрывом из трюма, куда попала бомба, и он тонул. Как я понял по силе взрыва и грохоту, она была не маленькой.

Интересно, чем его так шандарахнули, или бомба попала в котел? Почему судно так быстро идет ко дну? А вот и этот гад висит над линкором.

Огромная колбаса, по размеру не уступающая самому линкору, медленно плыла вверху.

Тут и высоты-то чуть больше полкилометра, ишь ты, не побоялся разлета осколков, так низко опустился. Хотел наверняка сбросить ту дуру, да промахнулся. Чудом повезло Кедрову, а попади она в линкор, и мог бы повториться тот самый случай, что случился с «Маратом» в 1941 году, или того хуже. Все это проносится у меня в голове.

На палубе линкора разорвалось несколько небольших бомб, некоторые взрывались с яркой вспышкой, и потом в том месте начинало что-то гореть. А некоторые давали облако серо-желтого дыма без громкого взрыва.

– Мать их, да они, суки, бомбят какой-то гадостью! – вырвалось у меня.

Оглядываюсь в поисках угрозы сверху, не может быть, что только один к нам пожаловал.

Ага, так и есть, вон еще один с юга плывет по небу, но до него еще не менее десяти километров.

– Снимаемся с якоря, Сергей Сергеевич, – объявил я Вяземскому, как только поднялся на мостик. – И с этим надо поспешить, там еще один германец летит, и если он нас уже видит, то будет атаковать. Сколько у нас котлов под парами?

– Второе котельное в рабочем состоянии, шесть котлов под парами, можем через пятнадцать минут и первое котельное пустить.

– В общем, слушай. Германцы применяют против нас какие-то очень крупные бомбы, наверное, и сам заметил, как быстро ушел на дно угольщик. Так они, суки, против нас применяют и удушающие. Выдать винтовки экипажу и на палубу, и в помощь к нашим четырем противоаэро-планным пушкам. Как только приблизится эта сосиска до трех кабельтовых, пусть начинают стрелять. В такую большую цель, я думаю, они попадут. Если, конечно, она опустится так же низко, как эта колбаса. Срочно оповестить все корабли отряда – сниматься с якорей и выходить в море.

– Ваше превосходительство, но из винтовки невозможно сбить цеппелин.

– Зато можно понаделать немало дырок, а это утечка водорода, и как следствие – потеря высоты и грузоподъемности, это, конечно, временно, и они все дырки заклеят. А если какая-то дурная пуля да залетит куда-то. Сергей Сергеич, как только якоря оторвутся от грунта, сразу даем ход. Якоря подымаем на ходу. Идем навстречу вот той сосиске, что приближается с юга, за кабельтовый до нее поворачиваешь против ветра. А вот им будет очень трудно среагировать на такой маневр против ветра, да еще на встречном курсе. Они обязательно пролетят мимо.

Вяземский быстро отдавал приказы и теперь вместе со мной наблюдал, как медленно приближался к нам воздушный противник. Мы еще не дали хода, а это грозит нам большими неприятностями.

С носовой башни по воздушному противнику открыла огонь шрапнелью зенитная пушка. Еще месяц назад я настоял, чтобы на всех кораблях моей группы установили зенитные орудия. Как всегда, чего-то не хватает, так и зенитных орудий тоже катастрофически не хватает, но некоторые корабли успели получить и даже кое-где установить. По проекту на каждом линкоре должно было стоять по четыре зенитных орудия, но, как всегда, из-за нехватки последних корабли приняли без них. Это потом их начали устанавливать, но как-то очень медленно. Вот и на нашей «Полтаве» только на прошлой неделе установили еще два к тем двум, что стояли на концевых башнях. Кроме того, я заказал на местном судоремонтном специальные станки изготовить под пулеметы «Максим» с возможностью стрельбы и по воздушным целям. Но они еще не готовы, обещали на днях привезти, а как бы они сейчас пригодились!

Наконец боцман дал отмашку, якоря оторвались от грунта, линкор тут же дал ход. Первыми на выход устремились тройка оставшихся в отряде эсминцев из дивизиона Беренса и крейсер «Адмирал Макаров». Мы шли за крейсером с еще не полностью поднятым якорем, но, главное, мы могли двигаться и по возможности маневрировать.

– Якорь чист, – услышал я голос вахтенного.

Вяземский начал увеличивать скорость, и линкор стал лучше слушаться рулей. К выстрелам пушки прибавилась трескотня винтовок. Эсминцы уже вышли с рейда и рассыпались в разные стороны. Воздушный противник не стал заниматься эсминцами, а сбросил на следовавший за ними крейсер несколько мелких бомб, которые упали в каких-то полста метрах по левому борту. Линкор сближался с цеппелином, мы точно шли на него. Когда оставалось метров триста пятьдесят, Вяземский скомандовал: «Право на борт. Машинное, выжать все, что сможете!»

Но я думаю, более двенадцати узлов вряд ли мы сможем сейчас дать, идем пока на шести котлах, через несколько минут еще три подключатся.

Линкор медленно покатился направо, уходя из-под этой огромной сосиски, что неукротимо приближалась к нам. И вот она уже над нами, а мы еще никак не можем из-под нее выскользнуть. Она, так же как и мы, делает поворот, чтобы не выпустить нас из своих объятий. Пушки уже не могли стрелять почти вертикально вверх, была слышна только трескотня винтовок, некоторые матросы свалились на палубу и лежа стреляли вверх. Мы понемногу выползали из-под сосиски, когда оттуда сорвалось несколько черных капель и устремилось вниз к нам, и одна из них была довольно большой.

III

Петер Штрассер видел, как внизу русские корабли приходят в движение, пока они стояли, их не так хорошо было видно. Но вот как только кто-то из них давал ход, сразу стало заметно, их выдавал кильватерный след, он как бы увеличивал сам корабль. Сейчас внизу навстречу ему шли русские корабли. Впереди три эсминца, бомбить не стоит, невозможно попасть, слишком маленькая цель. А вот следом четырехтрубный крейсер, за ним русский линейный корабль. То, что нам надо! Там дальше еще какие-то корабли выходят. Не этот ли линкор бомбили, а теперь он убегает? Штрассер еще на подлете видел яркие вспышки во мгле, это было похоже на разрывы бомб или орудийные залпы. Вот и сейчас с русского крейсера стреляет одна пушка и с дредноута пара, но пока близких разрывов не было, русские снаряды почему-то разрываются над ними.