Читаем без скачивания Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку - Дэвид Кинан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интерес Кэшмора к панку вскоре угас, и в поисках чего-нибудь более эзотерического он наткнулся на второй альбом Psychic TV Dreams Less Sweet. «Этот альбом поразил меня своей эклектичностью, – с восторгом говорит он. – Мне она очень понравилась, как и отсутствие структуры. Я не слышал ничего похожего раньше, поскольку не коллекционировал пластинки. Очень скоро я по уши влез в TOPY, чем бы это ни было. Я до сих пор не очень понимаю, что это такое, но подобная неясность как раз и привлекает. Суть в том, что они предлагали информацию о вещах, узнать о которых тогда было непросто. В этом и состояла вся заманчивость – быть может, сознательная с их стороны. Загадочность притягивала людей. Я написал TOPY и получил от них кучу всего. Я изучал все имена, которые они упоминали в интервью, и это было настоящим кладом. Мне нравилось, что музыка может быть чем-то большим, чем просто кусок винила, который ты покупаешь и кладешь на полку. Я не особенно увлекался магией, но благодаря им я заинтересовался Кроули и, конечно же, Берроузом. Он оказался настоящим открытием для меня – его слова, идея электронной революции. Я создавал собственную музыку, используя магнитофоны и акустические инструменты, и почерпнул у Берроуза несколько удивительных идей, которые мне пригодились. По сути, PTV говорили, что есть и другие люди, которые думают так же, как мы, даже если выражают мысли иначе».
Окончив школу в 16 лет, Кэшмор устроился лаборантом в оптику, где трудится по сей день. «Я из тех, кто вообще не разбирается в жизни, – пожимает он плечами. – Во всем, но особенно в том, что касается карьеры. До сих пор не разбираюсь». И все же он продолжал свои магнитофонные эксперименты. Не имея сэмплера, он записывал музыку на маленькие красные и белые кассеты для первых автоответчиков, затем наматывая пленку на катушку и растягивая ее. На полученные звуки он накладывал сложные мелодичные гитарные партии, которые сочинял под влиянием ранних Current 93.
«Первым я у них услышал Live At Bar Maldoror, – говорит он. – Помню, принес его домой и разрезал конверт, потому что он был запечатан наклейками. Вытащил пластинку, а на ней даже написано ничего не было. Может, причина была в стоимости печати, но я тогда подумал: именно так и должна выглядеть пластинка, без демонстрации эго работавших над ней людей. Это было главным для меня в то время. Я хотел быть на этой пластинке. Даже в большей степени, чем Psychic TV, Current 93 отражали то, какой я видел музыку. Мне хотелось слышать то, что не имело бы ничего общего с песенной структурой. Однажды мы с приятелем покупали другой альбом Current 93. Он понятия не имел, кто они, и я сказал, что однажды буду играть в этой группе. Сейчас этот эпизод кажется странным: с какой стати я вообще сказал это?»
В 1987 году Кэшмор записывал музыку под псевдонимом Nature And Organisation – словосочетание он взял из какого-то учебника. Под предлогом того, что ему нужен совет, куда послать демозаписи, он написал Тибету и, к своему удивлению, получил ответ с просьбой позвонить – Дэвид писал, что предпочитает говорить по телефону. «Я ему позвонил, хотя ужасно волновался, – продолжает Кэшмор. – После прослушивания первого альбома Current 93 не очень понятно, на что способны люди, которые такое записывают, помимо того что они легко могут выйти из себя. Но я все же понимал, что должен это сделать, и чрезвычайно удивился, услышав на том конце провода кого-то очень дружелюбного и ясно изъясняющегося». Когда немецкий лейбл Cthulhu предложил Nature And Organisation выпустить сингл, Кэшмор попросил Тибета записать вокальную партию. Тибет согласился, но когда они послушали «Hooves», то пришли к выводу, что песня получилась слишком хорошей, чтобы выпускать ее синглом. В результате она вошла в сборник Current 93 Emblems: The Menstrual Years. Вскоре Тибет неожиданно позвонил Кэшмору и попросил сыграть с Current в Амьене.
«Я приехал в Лондон, Тибет ждал меня на вокзале Юстон вместе с Джеймсом Мэнноксом, который был тогда перкуссионистом, – вспоминает Кэшмор. – Моим первым впечатлением от Тибета было то, что у него голос точно такой же, как на пластинках. Все, что он говорил, звучало так, будто я слушаю их новый альбом! Он был очень дружелюбным, мы быстро нашли общий язык. На следующий день мы отправились в дорогу на микроавтобусе вместе с Sol Invictus. Я очень разволновался, впервые встретив Тони Уэйкфорда и Карла Блейка, потому что, когда мы подъезжали к ним, они выглядели из окна автобуса какими-то огромными темными фигурами, и я подумал: во что я только ввязался? Но они оказались очень милыми людьми. Я не слишком комфортно ощущаю себя в незнакомой компании и не могу сказать, что сразу почувствовал себя в порядке, но все было достаточно неплохо. Концерт прошел легко. Мы играли песни с предыдущих альбомов, которые я отлично знал. Что было самое удивительное для меня, так это толпа людей вокруг, которые любили ту же музыку, что и я. На протяжении долгого времени это был мой сугубо личный интерес – и вдруг мы выступаем с концертом, а нас слушает столько фанатов».
На As The World Disappears, записи амьенского выступления, партия Кэшмора создает поразительный эффект, благодаря которому вся группа звучит благороднее и увереннее. Меланхолия, с которой Кэшмор исполняет даже простейшие мелодии, придает музыке налет старины, а его изящная техника подводила под стихи Тибета смелое и лаконичное основание, которого он прежде был лишен. Что еще важнее, легкие вкрадчивые арпеджио Кэшмора расширили музыкальное пространство, позволив Тибету в полной мере раскрыть свой вокал. Концерт был длиннее, чем единственная репетиция Кэшмора, и в этот короткий звездный момент возник новый звук Current 93.
О роза, ты больна
Я живу в прошлом с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет, когда я принял решение идти назад, а не вперед.
Дэвид Макдермотт[138]Coil – беззастенчиво наркотическая группа. Об интересе этих исследователей внутреннего космоса к химически измененным состояниям сознания свидетельствуют глубочайшие детали их музыки и дизайн обложек, которые можно рассматривать как пусковые площадки в неведомое. Хотя Бэланс и Слизи употребляли экстази с 1981 года, задолго до того как оно обрело массовую популярность, больше всего влияние наркотиков заметно на Love’s Secret Domain, выпущенном в начале девяностых. Однако воздействие наркотиков на память дало о себе знать еще раньше. Слизи и Бэланс плохо помнят девяностые, поскольку поглощали невероятные объемы веществ и почти каждую ночь проводили в клубах. «Мы никогда не любили большие сборища, – пожимает плечами Слизи. – Как правило, мы принимали наркотики в сомнительных клубах, открывавшихся в пять утра и заполненных ослепительными проститутами под кислотой, которые целовались с тобой, продавали тебе наркотики и болтали два часа без перерыва, а рядом сидел полицейский под прикрытием и не знал, что делать. Это совершенно другая реальность. Скакать в окружении десяти тысяч людей мне никогда не было интересно». Для Слизи опыт употребления экстази был чем-то бо́льшим, чем просто сносящим крышу кайфом. Это было иное состояние бытия между жизнью и смертью, этим миром и тем. «Экстази влияет на восприятие окружающих людей, места, где вы находитесь, цветов, – объясняет он. – Именно так я себе представляю то, что со мной произойдет после смерти, как минимум первые несколько минут. Если я приму экстази сегодня, то отправлюсь в те же края, что и тогда. Откроется временная аномалия или червоточина, и на мгновение появится возможность перейти на другую сторону».
Стэплтон и Тибет, Крауч-Энд, 1990 год
«Меня никогда не интересовала клубная жизнь, – говорит Троуэр. – Я шел в клуб, находил себе кого-нибудь и поскорее сваливал, чтобы
