Читаем без скачивания Лейб-гвардии майор - Дмитрий Дашко

Карета принца основательно завязла в глубокой луже. Кучер безрезультатно пытался править лошадьми, чтобы вытащить экипаж на ровное и сухое место. Каждый раз карета немного подавалась вперёд, но почти сразу возвращалась, застревая ещё сильнее. Спины лошадей лоснились от пота, богато отделанный экипаж со страшным скрипом кренился, переваливался с бока на бок. Жалобно звякала сбруя, комки грязи летели во все стороны, но настырный кучер не прекращал тщетные попытки.

Помощи ждать неоткуда. Солдаты давно ушли далеко вперёд. Даже обоз, благополучно преодолевший эту напасть, успел скрыться из виду. Принц остался предоставлен святому угоднику Николаю и не слишком расторопным лакеям.

Слуги, облепившие транспорт господина как мухи арбузную корку, собирали по окрестностям хворост и старательно кидали под колёса. Сухие ветки бесследно растворялись в необъятном море грязи и помогали как мёртвому припарка.

Я как раз проезжал мимо и ещё издали заметил застрявший экипаж. Подполковник отправил меня с поручением, выполнив которое, я возвращался к четырёхместному возку Бирону. Лошадь поравнялась с плотно увязшей каретой.

Дела у страдальцев продвигались неважно. Уже поздний вечер, скоро луна скроется за рыхлыми тучами и станет темно. Ночевать здесь никому не улыбалось. Все рассчитывали встать на постой в ближайшей деревне, до которой такими темпами ещё пилить и пилить.

— Да что же это за мучение такое! — кричал кто-то по-немецки. — Это не яма, это просто бездна!

Я узнал адъютанта Антона Ульриха — подполковника Геймбурга. Как Манштейн от Миниха, так и он ни на шаг не отходил от своего начальника.

— Обычная русская дорога, господин подполковник. Впереди ещё много таких, по сравнению с которыми эта покажется ведущей в рай, — философски заметил я.

— Кошмар какой-то! — возмутился Геймбург.

— Когда мы выехали из Петербурга, я наивно думал: хуже не будет, но теперь убедился, что будет, да ещё как! Россия не перестаёт меня удивлять, — поддержал его другой голос, раздавшийся из самой гущи событий.

К моему удивлению, он принадлежал принцу, который выбрался наружу и наравне со всеми, стоя по колено в мутной жиже, толкал карету.

— Впрочем, чтобы быть объективным замечу: у меня на родине дороги в это время не лучше, — прибавил Антон Ульрих.

«Вот и повод сойтись поближе. Масть сама в руки прёт», — решил я, спрыгнув из седла, и сразу пожалел, что не одел высоких сапог.

Вода хлынула через край голенища, ноги моментально промокли. Ладно, не сахарный.

— Хотите присоединиться? — устало спросил принц.

— Почту за честь, ваше высочество. Надеюсь, не помешаю.

— По-моему мы уже перепробовали все способы, — покачал головой Антон Ульрих. — Скорее всего, придётся всё бросить и наравне с остальными скакать в седле, что впрочем, вполне подобает мне как солдату.

Я оценил реплику по достоинству. Его высочество нравилось мне всё больше и больше. Никакого чванства. Бесценное качество для монарха. Впрочем, если верить Пикулю, в захудалых немецких княжествах принцесса, торгующаяся на рынке за пучок укропа — рядовое явление.

— Не извольте волноваться. Наша нигде не пропадала, не пропадёт и здесь, ваше высочество. Что-нибудь придумаем, — изрёк я с нарочитым энтузиазмом.

Кажется, он передался и Антону Ульриху. Белобрысый, худющий, без парика, в мокрых, прилипших к телу одеждах, он походил на подростка, а не на титулованную особу, будущего отца российского императора.

Когда принц волновался, он начинал сильно заикаться. Это часто служило поводом для издевательств со стороны недоброжелателей, которых хватало.

Эх, тяжело ему добиваться расположения принцессы. И хотя саксонца графа Линара потихоньку, чтобы не привлекать внимания к скандальным обстоятельствам бурного романа с принцессой, спровадили восвояси, вряд ли впечатлительная Анна Леопольдовна, втрескавшаяся по уши, быстро забудет первую большую любовь. На фоне роскошного самца, который прыгал из постели в постель, сражал дам наповал пачками, обладал высоким ростом, рыже-белокурыми волосами и так ухаживал за нежной кожей лица, что каждую ночь специально мазался какой-то помадой и спал в перчатках и маске, субтильный заика-принц терялся.

Что самое интересное: в Россию Антон Ульрих приехал не зная, что его прочат в женихи принцессы Анны. Парень долго считал, что ему просто доверили честь командовать новым кирасирским полком, и что это и есть вершина его карьеры.

Как говорится, всё могут короли, но вот с женитьбой у них и впрямь напряги.

Принцесса его тихо ненавидела, её раздражал покладистый нрав жениха и далеко не геройский облик, хотя, как это часто бывает в жизни, внешность Антона Ульриха оказалась обманчивой. В слабом теле билось благородное и храброе сердце.

— Надеюсь, на небесах с одобрением слышат ваши слова … — принц вопросительно уставился на меня. Я поспешил представиться. Вряд ли Антон Ульрих мог знать моё имя.

— Барон фон Гофен, ваше высочество. Адъютант подполковника Густава фон Бирона.

— Тогда прошу вас, господин фон Гофен. Уповаю на вас и вашу уверенность.

— А ну разойдись, — я оттеснил от кареты хлипких немчиков, набранных под стать худенькому и низкорослому принцу, приналёг плечом и громко приказал кучеру:

— Чего ждёшь? Правь давай.

Кучер выпучил глаза, опасливо взялся за вожжи и принялся понукать лошадей. Я обратился к прочей прислуге:

— Ну а мы чего стоим? Кого ждём? За дело, братцы, — и неожиданно для себя пропел заразное:

— Э-э-й, ухнем! Антон Ульрих встал рядом, поднатужился.

— Ещё-ё-ё ухнем!

Кажется, поддалась, пошла, пошла, родимая. Теперь не сбавлять обороты и потихоньку, полегоньку толкать карету, пока не окажемся на сухом. Эх, лишь бы не сломалась, а то из нас нерастраченная молодецкая удаль так и прёт.

— Ещё! Давай, давай, братцы! Немного осталось! Работаем все вместе, никто не отлынивает. Господи, твоя воля, спаси и сохрани…

Под русскую «Дубинушку», которую благодаря мне лакеи и принц выучили за пять минут совместной работы, мы выкатили экипаж из ямы. Похоже, раньше этой компании не хватало запала и координации действий. Я стал той соломинкой, что переломила хребет верблюду.

— Я очень признателен, барон, — обрадовано произнёс принц, ступая на подножку кареты. — Как только у вас выпадет свободная минута, приглашаю к себе. Приходите в любое время дня и ночи. Буду вас ждать. Я учтиво склонился.

— Благодарю, ваше высочество. Не премину воспользоваться столь высокой честью.

Фигура принца вдруг стала мне весьма интересна. И дело тут не только в моих шкурных замыслах, но ещё и в чисто человеческой симпатии. Антон Ульрих — мужик правильный.

Верно поётся: «Принцев мало и на всех их не хватает», однако Анне Леопольдовне может повезти с мужем. При соблюдении некоторых условий, разумеется.

Император Иоанн, чей престол я тут спасаю, должен появиться на свет и точка! И никакой граф Линар не помешает, а если сдуру попробует, пусть пеняет на себя. Мы из него быстро это дурь выбьем. Если за Антона основательно взяться, сделаю из него человека.

Глава 24

После каждого двухдневного перехода батальон вставал на заслуженный отдых. Долго поддерживать быстрый темп не было возможности: уставали и люди, и кони. Мы не хотели привести к Азову измочаленных гвардейцев. Татары осмелели, никто не мог гарантировать, что батальону не придется сходу идти в бой. Усталые солдаты на выбившихся из сил лошадях много не навоюют. В штабе это прекрасно понимали.

Разбивался палаточный лагерь, выставлялись караулы. Капралы, пользуясь каждой минутой передышки, учили солдат.

По моей просьбе миниховская «Экзерциция пеша» была напечатана большим тиражом и разослана в войска. Это позволило избежать разночтений. Ещё недавно в полках гуляли рукописные версии, среди которых не было ни одной одинаковой. Понятно, что об единообразии обучения тогда приходилось только мечтать. Теперь эта проблема решена. Петербургские типографии ещё никогда не сталкивались со столь масштабным заказом, но всё же смогли выполнить его в положенный срок. Каждый обер-офицер получил в пользование тоненькую книжицу устава. Только за это я мог с чистой совестью гладить себя по пузу.

На время отдыха офицеры селились в ближайшей деревне, в лагере оставались только дежурные. Ранним утром все собирались в штабной палатке, где Бирон или замещавший его премьер-майор Гампф «нарезали» задачи.

В один из таких дней я решил выполнить обещание и заглянуть на огонёк к принцу.

Солнце клонилось к закату, все поручения выполнены. Набегался сегодня всласть, подмётки горели и грозили отвалиться. Никогда бы не подумал, что должность адъютанта таит в себе столько хлопот. По сути, я был ушами и глазами командира батальона: адъютанту полагалось находиться одновременно в двух-трёх разных местах, обо всём знать, ничего не забывать. Но, вроде пока справляюсь и справляюсь неплохо. Неугомонный Бирон даже устал придумывать новые задания. Грех не воспользоваться благоприятным случаем и не отпроситься на часик-другой.