Читаем без скачивания Фаворитки у российского престола - Ирина Воскресенская

А фрейлина Шебеко по поручению Александра II поехала к княгине Вере Долгоруковой (урождённой Вишневецкой), предложила ей переселиться в приличные, уже оплаченные апартаменты, ссудила княгиню деньгами и сказала, что эта помощь исходит от императора Александра II. Она просила всё сохранить в тайне, чтобы не было пересудов в свете. Варенька Шебеко дала понять княгине, что это «счастье Вишневецких», прапрадед которых, полковник Вишневецкий, привёз ко двору императрицы Анны Иоанновны голосистого пастушка Алёшу Розума, ставшего впоследствии графом Алексеем Григорьевичем Разумовским, фаворитом, а затем и мужем императрицы Елизаветы Петровны. Из всего ей сказанного княгиня Вера поняла только одно, что государю очень нравится её дочь Екатерина.

Александру II в то время было уже за 50, но он не утратил ещё ни своей мужской формы, ни красоты. Теофиль Готье, французский поэт, оставил нам описание его внешности: «Волосы государя были коротко стрижены и хорошо обрамляли высокий и красивый лоб. Черты лица изумительно правильны и кажутся высеченными скульптором Голубые глаза особенно выделяются благодаря коричневому тону лица, обветренного во время долгих путешествий. Очертания рта так тонки и определенны, что напоминают греческую скульптуру. Выражение лица величественно-спокойное и мягкое, время от времени украшается милостивой улыбкой». Живописные портреты Александра II подтверждают это описание Готье.

Княжна Долгорукова, хоть и была моложе Александра более чем на четверть века, не могла не увлечься этим красивым мужчиной, так нежно к ней относящимся, разделяющим с ней и романтическое влечение любви, и жизненные заботы. Однако между влюблёнными стояла большая и почти непреодолимая проблема, и прежде всего — разность социального положения.

Княжна Екатерина Михайловна Долгорукова (1847–1922) была из древнейшего княжескою рода Долгоруких (Долгоруковых), известного своей близостью к великокняжеским и царским родам и своими предками: например, Юрием Долгоруким — основателем Москвы; Екатериной Алексеевной Долгоруковой, невестой императора Петра II, её братом, фаворитом Петра II Иваном Долгоруковым, четвертованным за подделку завещания императора, его женой Натальей Борисовной Долгоруковой, дочерью Бориса Петровича Шереметева, известного полководца петровских времен; княжной Марией Владимировной Долгоруковой, первой женой царя Михаила Феодоровича Романова; генерал-фельдмаршалом князем Василием Михайловичем Долгоруким-Крымским, известным своими победами, и многими другими представителями, славными своими делами, особенно на пользу Отечества.

Но княжна Екатерина Михайловна Долгорукова не была принцессой королевской крови, а потому при дальнейшем развитии романа император мог рассчитывать только на морганатический брак с нею. Страстно влюблённый Александр II после их первой любовной близости обещал своей возлюбленной жениться на ней сразу, как только он освободится от первого брака (то есть после смерти императрицы Марии Александровны), но пока он брал на себя грех соблазнения невинной девушки, а на неё возлагал грех сожительства, не освящённого церковью, да еще с женатым мужчиной.

Это было в 1866 году, оказавшимся тяжёлым и для Екатерины Долгоруковой, и для Александра II. Весной этого года умерла мать Екатерины Долгоруковой, и, чувствуя своё одиночество, Екатерина еще больше стала ценить свои платонические свидания с Александром Николаевичем, внимательно, нежно и бережно относившимся к ней. Фактически он стал единственной её опорой, самым близким ей человеком, потому что и её братья, и сестра Маша жили своей жизнью и при этом далеко от неё. Постоянно рядом с ней была «тётя Вава» — фрейлина Варвара Шебеко, приставленная к ней Александром II и выполнявшая все его указания, о чём Екатерине, разумеется, известно не было. А тётя Вава, заботясь о Катеньке и выполняя указания императора, постоянно говорила ей о том, что настоящая любовь освещена Богом, завещавшим людям: «Да любите друг друга», а потому не является грешной при любых обстоятельствах, если люди любят друг друга от всего сердца, искренне и бескорыстно.

4 апреля этого года произошло из ряда вон выходящее событие. Александр II, закончив свой обычный променад по Летнему саду в четвёртом часу пополудни, вышел за ворота, где стояла его коляска, и только хотел сесть в неё, как неожиданно к нему подбежал молодой мужчина и направил пистолет прямо ему в грудь. Вдруг стоявший неподалёку человек быстрым движением ударил стрелявшего по руке. Пуля просвистела мимо государя. Жандармы и некоторые из публики бросились на стрелявшего, повалили его. Террорист кричал: «Ребята! Я за вас стрелял!» Император, уже севший в экипаж, приказал подвести к нему террориста и спросил его:

— Ты поляк?

— Русский, — ответил тот.

— Почему же ты стрелял в меня?

— Ты обманул народ: обещал землю, да не дал.

Государь отдал приказание отвезти и стрелявшего, и помешавшего стрельбе в Третье отделение. Стрелявший назвал себя крестьянином Алексеем Петровым, а второй задержанный — петербургским картузником Осипом Ивановичем Комиссаровым, происходившим из крестьян села Молвитино Костромской губернии, находящегося в 12 верстах от села Домнина, родины Ивана Сусанина, что дало повод называть этого государева спасителя вторым Иваном Сусаниным.

Александр II после покушения сразу же отправился в Казанский собор и возблагодарил Господа за чудо своего спасения. На вечерних службах в церквах прошли благодарственные молебны.

Вечером в Зимнем дворце собрались члены Государственного совета, сенаторы, министры, генералитет. Туда же был приглашен и Осип Комиссаров. Представители государственной службы поздравляли императора с чудесным спасением, даже кричали «Ура!». А государь горячо поблагодарил за своё спасение Осипа Ивановича Комиссарова, а затем возвёл его под именем Иосифа Ивановича Комиссарова-Костромского в дворянское достоинство.

Еще более торжественно деяние Комиссарова отметило московское дворянство. В Английском клубе на 1-й Тверской-Ямской в его честь был устроен великолепный банкет, на котором Осип Иванович был избран почётным членом клуба. Затем от имени московского дворянства ему была преподнесена золотая шпага. Было решено, что вновь принятый во дворянство Комиссаров должен стать, как истинный дворянин, владельцем поместья. Была объявлена подписка на сбор средств для покупки для него имения. Деньги были собраны быстро, и так же быстро был куплен дом с усадьбой именно в Костромской губернии.

Но, бывший изготовитель и торговец картузами, ставший богатым помещиком, уважаемым дворянином Иосифом Ивановичем Комиссаровым-Костромским, не смог перенести этой метаморфозы: он запил горькую и повесился.