Читаем без скачивания Агатангел, или Синдром стерильности - Наталья Сняданко

Потом он объяснил мне, что голландцы очень не любят немецкий язык, и когда кто-то обращается к ним по-немецки, как правило, обижаются. Эта странная традиция началась у них с того, что во время Второй мировой войны немцы, оккупировав Голландию, массово отбирали у населения велосипеды. С тех пор, когда речь заходит о Германии, голландцы говорят: «Пусть вначале отдадут наши велосипеды». Это, конечно, шутка, уверял мистер Арнольд, но если есть выбор, на каком языке обратиться к голландцу — на немецком или английском, — то немецким лучше не пользоваться.

«Найден серийный убийца»

Под такими заголовками вышли три самые популярные газеты нашего города — «Подробности», «Документы и аргументы», «Аргументы и подробности» — через тридцать дней после исчезновения мистера Арнольда. «В совершении пяти кровавых преступлений сознался безработный гражданин К., — писали газеты. — Его выгнала из дому жена за алкоголизм, и он таким способом решил отомстить всем, кто заходил в подъезд. Злоупотребление алкоголем привело к нарушениям психики преступника, и уже после 100 граммов водки он начинал видеть в каждом прохожем мужского пола любовника своей жены, поэтому бросался на него с ножом. Есть предположение, что ему помогали в совершении преступлений, но К. упорно отказывается назвать сообщников».

Что такое «крыша», или Панько Овочевый

В штатном расписании редакции есть должность автора идеи, фамилия которого указывается на последней странице всех выпущенных нами номеров. Автором идеи у нас работает Панько Овочевый (в личном общении — Лёня), и его в редакции почему-то побаиваются.

Этот невысокий лысоватый мужичок выглядел бы довольно неприметно, если его одеть в обычные вещи, но он независимо от времени года носит темные очки и дорогие костюмы, рубашки к которым (в основном ярко-красные) оставляет навыпуск. На одном боку у него всегда как минимум один мобильный телефон, на другом — не менее двух пейджеров. Он старательно пытается скрыть свое еще не очень заметное брюшко и курит сигареты марки Dunhill. Необычность его фигуре придают прежде всего небольшие рожки, едва заметно выглядывающие из-за редких кустиков волос на затылке. Когда Панько Овочевый морщит лоб, пытаясь понять текст, который читает, или собеседника, с которым общается, рожки, очевидно не совсем твердые, тоже слегка морщатся и начинают напоминать переспелые огурцы, уже не очень годные к употреблению, разве что для консервирования на продажу.

Рассказывают, что его сдержанность и молчаливость после первой же выпитой рюмки мгновенно исчезают. Однажды во время особо удачного вечера Панько умудрился не только полностью уничтожить витрину бара, разбомбив ее вдребезги пустыми бутылками, которыми целился в стойку прямо из-за стола, но и поранить бармена, неосторожно подставившего голову под удар. На следующий день, протрезвев, Панько в троекратном размере возместил убытки владельцу бара и купил новую машину пострадавшему. Бармен очень обрадовался подарку, когда вышел из больницы, куда лег с сотрясением мозга.

Панька Овочевого называют «отцом тигиринской журналистики». Круг его знакомств чрезвычайно широк и достигает самых высоких сфер. Каждый высокопоставленный чиновник оказывается на седьмом небе от счастья, когда Панько заходит к нему «потрепаться» с бутылкой хорошего коньяка и шахматами. Кто-то рассказывал мне историю о таких посиделках, когда Панько наведался к чиновнику высочайшей категории, который как раз собирался ехать на важную встречу. Невероятно обрадовавшись гостю, чиновник задержался еще на минуту и выпил с Паньком рюмочку, а потом извинился и хотел было выйти. Панько попробовал убедить хозяина кабинета перенести встречу и все-таки сыграть партию в шахматы. Но чиновник не соглашался, встреча была слишком важной. Поняв, что переубедить хозяина не удастся, Панько попросил подождать еще несколько секунд и отлучился из кабинета.

Вскоре он вернулся и вежливо попрощался с хозяином. Чиновник, спустившись вниз, увидел, что его служебная машина догорает вместе с водителем, не успевшим выпрыгнуть. Происходило все среди бела дня в центре города. Поэтому функционер резко изменил свои планы и, перепрыгивая через две ступеньки, вернулся в кабинет, где Панько уже успел расставить на доске шахматные фигуры. Друзья мило провели вечер, допив бутылку за изрядным количеством партий. На следующий день Панько подарил чиновнику новый автомобиль, а вдове водителя назначил пожизненную пенсию, которую до сих пор пунктуально выплачивает.

Каждое утро Панько Овочевый появляется на редакционном совете, молча оглядывает присутствующих из-под сдвинутых на нос темных очков и углубляется в чтение свежего номера. Пока редактора отделов высказывают свои предложения по содержанию следующего номера, пан Овочевый красным маркером делает пометки в газете, время от времени недовольно морща лоб и рожки.

В редакции панически боятся Панька Овочевого. Особенно в том состоянии, когда его рожки-огурцы приобретают характерный сморщенный вид. Когда автор идеи заканчивает чтение, то обводит всех придирчивым взглядом, от которого у пана Фиалко выступает на лбу холодный пот и начинают дрожать крепко стиснутые губы. Возможно, у него дрожат и пальцы, но он старательно прячет их под столом, прекращая даже нервно постукивать карандашом по краю своего блокнота, где аккуратно делает заметки в течение совещания.

Его старательность часто выглядит несколько чрезмерной, наверное, от волнения. Например, пан Фиалко изо дня в день записывает за мной один и тот же текст: «Кроссворд, календарь знаменательных событий, гороскоп и материал развлекательного содержания». Так я обычно описываю, из чего будет состоять моя рубрика в следующем номере, и каждый раз никто так и не решается поинтересоваться, о чем будет «материал развлекательного содержания», не говоря уже о перечислении знаменательных событий, произошедших в означенный день, или темы кроссворда. Но это не так важно.

Волнение пана Фиалко достигает апогея, когда Панько Овочевый обводит взглядом всех присутствующих и останавливается на лице заместителя главного редактора. В этот момент пан Фиалко порывисто достает руки из-под стола (тут становится заметно, что они довольно сильно дрожат), резким движением выпрямляется в кресле и закрывает блокнот, как будто побаиваясь, что сейчас его попросят продемонстрировать записи, и тогда выяснится, что на каждом листочке написано: «Поел, стр.: кроссв., календ, знаменах событ., гороск., матер, развлекат. содерж.».

Но Панько Овочевый не интересуется блокнотом пана Фиалко. Более того, он не делает ничего, способного вызвать страх у нормального человека: не повышает голос, не стучит кулаком по столу, даже не открывает рта, чтобы высказать свои замечания, мысли или, например, вопросы, которые возникли у него во время прочтения свежего номера и которые он так методично и старательно отмечает каждый день в своем экземпляре красным маркером. Панько Овочевый просто встает со своего места и молча, ни с кем не прощаясь, выходит прочь из кабинета, оставив на столе прочитанную газету.

В этот момент как пану Фиалко, так и всем присутствующим становится значительно легче, и дальнейший ход ежедневного совещания протекает в более непринужденной атмосфере. Сотрудники редакции несколько раз пытались выяснить, что же именно отмечает в газете красным маркером Панько Овочевый. Но связь между отдельными подчеркнутыми им фразами или недостатки, найденные в них автором идеи, так и остались для нас тайной, в чем, возможно, и заключается причина нашего панического страха перед этим человеком. Чаще всего подчеркнутыми оказываются обороты такого рода: «французский кутюрье», «сублимация», «дискурс», «лапидарно», «симультанно», «детерминированный» и др. Никакой семантической, грамматической или хотя бы этимологической связи между ними установить так и не удалось.

Фантомные голландские реалии

По всем самым строгим голландским критериям мистер Арнольд считается богатым человеком. Даже очень богатым. Высочайшей меркой богатства по голландским стандартам, да и с точки зрения самого мистера Хомосапиенса, является собственный дом. Его стоимость поразила бы даже чье-то более развитое в финансовом плане воображение, чем мое. Я себе такую сумму просто не могу представить. Как не могу представить, например, сумму годового бюджета Украины, Польши, не говоря уже о каких-нибудь Соединенных Штатах, хотя дом мистера Хомосапиенса стоит, разумеется, намного меньше. Мистер Арнольд не скрывает стоимости своего дома, и можно понять приятное ощущение, охватывающее его, когда он произносит эту цифру и наблюдает, как на лице собеседника проявляется какое-то одно чувство из целого спектра возможных. Например, чувство глубокого уважения, близкого к гордости (на лице владельца соседнего, не менее дорогого дома), зависти, близкой к ненависти (у владельца соседнего, менее дорогого дома или, скажем, зятя), чувство гендерной или поколенческой несправедливости (у представителей соответствующих социальных групп) и, наконец, чувство растерянности, которое я наблюдала на лицах всех моих знакомых, услышавших о том, сколько стоит дом мистера Арнольда. Наверное, такое растерянное выражение появилось и у меня на лице, потому что именно так я, как правило, реагирую на вещи, которых не могу себе представить.