Читаем без скачивания Пламя Деметры - Вадим Проскурин

Рамирес оторвался от кружки и оглядел полутемный зал. Несмотря ни на что, жизнь продолжается. Молодежь пьет, танцует, веселится и любит друг друга, им как будто нет дела до того, что враги революции готовят все новые и новые атаки, что где-то далека в джунглях в хорошо замаскированных подземных убежищах вожди наркомафии вынашивают коварные планы. Молодые люди не хотят думать о плохом, они вообще не любят думать, они просто живут. Какой-то древний философ, кажется Аристотель, говорил, что, умножая знания, ты умножаешь печали. Молодежь предпочитает не умножать печали.

Рамирес повернул голову, и его внимание привлекла девушка. Очень молодая девушка, лет восемнадцати-девятнадцати, очень маленькая и худенькая, с тонкими чертами лица и светлыми волосами до плеч. Она сидела за столиком одна, смотрела в пространство невидящим взглядом и в ее глазах стояли слезы. Увидеть плачущую девушку посреди всеобщего веселья было настолько неожиданно, что Рамирес даже сморгнул несколько раз, не веря своим глазам. Девушка не исчезала.

Поколебавшись, Рамирес встал из-за столика и решительно направился к девушке. Он сел напротив нее, поставил пиво на стол и вежливо спросил:

— Вы позволите?

Девушка молча кивнула, продолжая глядеть куда-то в пространство. Рамирес растерянно сидел напротив и не знал, как начать разговор. Он чувствовал себя как подросток, впервые в жизни осмелившийся познакомиться с девушкой на улице.

— Почему вы плачете? — Рамирес решил сразу взять быка за рога.

Девушка наконец-то проявила какое-то подобие интереса. Она бросила быстрый взгляд на Рамиреса, снова отвела глаза, всхлипнула и безразлично произнесла:

— Кого это волнует?

— Это волнует меня, — сказал Рамирес, стараясь, чтобы его голос звучал проникновенно. — По-моему, неправильно, что такая красивая девушка сидит одна и плачет.

— Трахнуться хочешь? — Теперь в ее взгляде читалось презрение.

Рамирес аж поперхнулся.

— Разве я похож на малолетнего придурка с членом вместо головы? возмутился он.

— Вот и я удивилась, — констатировала девушка и хихикнула.

Рамирес тоже хихикнул.

— Меня зовут Джон, — представился он. — Расскажите мне, что вас тревожит, и я постараюсь помочь. Я занимаю довольно большой пост…

— Это не поможет, — махнула рукой девушка. — Мой отец погиб под Нью-Майами. Его сожгли ящеры.

— Примите мои соболезнования… — начал Рамирес, но незнакомка снова остановила его, махнув рукой.

— Оставьте их при себе, они не помогут, — заявила она. — Человек уже умер, его не вернешь. Вам не понять этого. У вас кто-нибудь погиб в этой войне?

— Мой старый знакомый. Не могу сказать, что мы были друзьями, но он вытащил меня из грязи на Гефесте, не дал спиться…

— Вы были на Гефесте? Постойте, вы… Джон Рамирес?!

— Да, — Рамирес улыбнулся до ушей. — А вы так и не представились.

— Галя Козлова, — она протянула руку, Рамирес ее пожал и сразу подумал, что надо было поцеловать. У русских почему-то не принято рукопожатие между мужчиной и женщиной.

— Вам что-нибудь заказать? — спросил Рамирес.

— Да, что-нибудь поубойнее. У вас здесь неограниченный кредит?

— Не знаю, я много не пью. Но мне еще никогда не отказывали.

— Тогда закажите мне что-нибудь покрепче. Я уже израсходовала кредит на месяц вперед.

— Не самый хороший способ справиться с горем. Я тоже пробовал пить с горя, потом становится еще хуже, можете мне поверить.

— Да, мне уже говорили. Но останавливаться так не хочется!

— Рано или поздно остановиться придется. Лучше рано, чем поздно, ломка не будет такой мучительной.

— У вас тоже какое-то горе? Хотя постойте, вы говорили… ваш друг погиб, да?

— Нет, я пил не из-за этого. Это очень банально, но от меня ушла любимая женщина. Галя хихикнула.

— Это не смешно, — обиделся Рамирес. — Я ее любил, любил по-настоящему, больше жизни, а она взяла и ушла. А потом я случайно узнал, что она была проституткой, ей был нужен не я, а мой кредит.

— И к кому же она ушла, если не секрет? К самому Багрову?

— К одному терминатору из особого отдела.

— Разве терминаторы сдаются в плен?

— Выходит, что сдаются. Впрочем, это был необычный терминатор, его комиссовали по психике. Он работал в одной курьерской конторе.

— Терминатор в обычной курьерской конторе?

— Не совсем в обычной. Он занимался межпланетными доставками ценных грузов.

— У него кредит больше, чем у тебя? То есть, я хотела сказать, у вас…

— Давай лучше будем на «ты». До революции братья и сестры всегда обращались друг к другу на «ты». Это сейчас в братство принимают всех подряд, а раньше братья были действительно братьями.

— Расскажи мне про Гефест.

Рамирес начал рассказывать про Гефест. Он рассказывал долго, а потом они поехали к нему домой.

Расследование убийства Сингха зашло в тупик. Анатолий сдался уже на второй день. Дзимбээ сказал, чтобы Анатолий не расстраивался, ведь то, что ничего не удалось сделать, вовсе не означает, что он плохо работает. То, что не получилось у роботов, может получиться у людей. Пусть лучше поработают обычные полицейские, бывшие свиноголовые. Они хоть и не умеют командовать роботами, но зато хорошо умеют делать все остальное.

Покончив с делом Сингха, Анатолий занялся делом Вайшнавайи. Лучший боец братства жил в роскошном частном доме в элитном районе Олимпа, там, где раньше обитали топ-менеджеры корпораций, а ныне — высшие чины братства. Роботы бегали туда-сюда, вынюхивая неизвестно что, Анатолий ходил по комнатам и не находил ничего, что помогло бы пролить свет на загадку. Подполковник Вайшнавайя, бывший заместитель командира пехотного батальона, член братства с двухлетним стажем, руководитель большой ячейки, ни с того ни с сего приставил к виску дуло пистолета и нажал на спуск. Обычно самоубийцы оставляют предсмертные записки, вполне возможно, что и Вайшнавайя оставил записку, но после того, как электрическая пуля разнесла в пыль его череп, в комнате выгорело все, вплоть до штукатурки на стенах. Если записка и была, она сгорела вместе с комнатой.

Оба компьютера Вайшнавайи — стационарный и карманный — сгорели вместе с ним. Заодно сгорел и ключ, открывающий доступ к персональным данным, хранящимся в глобальной сети. Опрос друзей и знакомых покойного тоже не дал никаких результатов. До самого последнего дня Вайшнавайя был бодр и весел, с ним все было как всегда, и вдруг ни с того ни с сего нелепое самоубийство.

Факт самоубийства сомнений не вызывал. На оплавленном полу отпечаталась четкая тень трупа, по положению тела было видно, что в момент выстрела Вайшнавайя сидел за столом, а пуля ударила его в правый висок. Если в него выстрелил кто-то другой, значит, этот кто-то должен был находиться в той же комнате, но комната выгорела дотла и в ней не осталось ни человеческих останков (не считая тела Вайшнавайи), ни обгоревших обломков робота. Дверь была закрыта, окна тоже закрыты, чисто теоретически можно предположить, что поработала автономная граната сверхмалой мощности, она влетела в комнату, затаилась, дождалась, когда возникнет подходящая ситуация, в которой атака будет воспринята как самоубийство… Нет, это слишком сложно для миниатюрного компьютера гранаты. И вообще, граната никак не могла вложить в правую руку трупа обгоревший разряженный пистолет.