Читаем без скачивания Король драконов - Константин Павлов

Со стуком опрокинулся один из столов. Сразу три истекающих слюной создания с горящими взглядами медленно поползли к русалке на четвереньках. Нда-а… Может, все дело в этом? Пение русалок описывали мужчины, а уж им было все едино — поет она, квакает или скрипит. Важно было другое. Да, от этих судий я победу не получу, уже ясно. Надо вырывать ее с боем. Все столы угрожающе качались. Арфу я уже достала из мешка и настроила. От расходящихся по залу чар немилосердно чесался нос. Бедные мужчины! Она их еще и околдовывала!

— Эиллищщр… — начал было Грольф, но сорвался на визг и смолк. Я мельком оглянулась. Похоже, морской предводитель недооценил силу морской девы. Он пока пытался сохранять достоинство, но чересчур ездил ладонями по ручкам кресла, а Рианор ерзал и тяжело дышал. Да, весь зал попал под чары русалки. Этого Грольф не ожидал. Еще немного — и все они будут у ее… Ног? Нет, скорее у ее выпуклостей. И вряд ли русалка удержится, о чем бы там с ней Грольф ни договаривался. Разве кот может удержаться и не прихлопнуть лапой шныряющую перед носом мышь? Потопит она всех, как пить дать потопит. Интересно только как? По одному или сколько влезет в горшок разом? Подождать, что ли, поглядеть? Ладно. В другой раз.

— Ну что же ты так, дорогая. Совсем не жалуешь себя, — начала я напевать, делая шаг вперед. — Такую кожу лишь лягушке. Носить с лица, носить с лица, — на ходу нанизывала я слова, перебирая струны, — Совсем немного притираний. И заиграет снова кровь.

Русалка пригляделась ко мне, недоуменно чирикнула и дернула плечом. Да, с истосковавшимися по дому мореходами в далеком походе было проще. Но в этот раз она не на ту напала.

— А так чирикать или булькать. Все ж лучше с кочки над рекой.

Если она не понимала меня, то все пропало. Русалка вздрогнула и сузила глаза. Все она поняла. В ответ морская дева подпрыгнула и хлопнула над головой в ладоши. Полушария качнулись вразнобой. Мужчины снова восторженно ахнули.

— И если прыгаешь, как заяц. И плещешь воду, словно бобр. То объясни уж ты на милость. При чем тут песни перебор?

С каждым куплетом я приближалась на шаг. Три ползающих поклонника грудастой девы уже копошились возле самого горшка, проскальзывая и падая на разлитом жиру. Остальные были в пути. Но русалка не обращала на них внимания.

— Уи-ирр? — почти жалобно начала она и сбилась. Давящая, растекающаяся от нее сила начала слабеть.

— Не стоит много есть лягушек. И кости грызть у моряков. Совсем немного свежих грушек. И заиграет снова кровь.

— У-у-уи… шшш, — вдруг сорвалась на шипение русалка.

— А волосы совсем негоже. Носить копной. Носить копной.

Русалка собиралась что-то возражать, но перевела взгляд на мою прическу и поперхнулась.

— А если ты не дружишь с песней. А если с рифмой не в ладах. Зачем, скажи, всем на потеху. Сражаться в состязаниях?

В последней строке я скомкала рифму, но русалка этого не заметила. Я стояла в трех шагах от горшка. Похоже, никто раньше не обходился так жестоко с милой морской девочкой. Подумаешь, она пыталась всех утопить? Разве это не простительно такому очаровательному созданию? Таких подруг я невзлюбила еще в орденской школе. Мягкие и пушистые, когда им что-то нужно, и слепоглухие, когда за помощью обращаешься ты. Я набрала в грудь воздуха и снова ударила по струнам.

И русалка сорвалась. Она захныкала, взвыла и вдруг плеснула в меня водой. Что за детская выходка? Это я успела подумать, пока капли летели до меня. Потому что чуть позже было не до мыслей.

— Ай! — Я выронила арфу и схватилась двумя руками за лицо. Вода обожгла крутым кипятком, защипала едкой солью, сковала морозом. Ах вот ты как! Я прикрылась локтем и двинулась вперед.

До сих пор не пойму, как мне это удалось. Почему я не кинулась наутек, не разрыдалась, не дрогнула? Но я прошла эти три шага. Русалка шумела и плескалась водой — меня это не остановило. Боль стала или слабее, или привычней, но я добралась до горшка, увидела сквозь слезы смутную фигуру и ухватила ее за волосы.

— У-у-у! И-и-и-и! А-а-а! Буль! — Оказалось, русалка умела не только укать, но и акать. Может, она что-нибудь сказала бы, но это осталось неизвестным. Потому что через миг я окунула ее в воду с головой и вместо криков пошло одно бульканье. Я с наслаждением поболтала ее по горшку, встряхнула с десяток раз, и морская дева притихла.

— Сиди там! — Я разжала пальцы. Русалка тут же ушла на дно горшка и там затаилась. Надолго ли? — Крышку! Закройте крышку! — Мореходы с горожанами вперемешку копошились на полу, глядели на меня бессмысленным взглядом и пускали слюни. Удивительно, как быстро тупеют мужчины, если перед ними слегка потрясти телом! Я оглянулась. На своем месте осталась лишь коза. Рианор и Грольф тоже двигались к горшку, только на ногах, а не на четвереньках, и явно боролись с собой. Помощи от них ждать не стоило. Крышка лежала рядом, тяжелая и неудобная. Как раз для трех крепких мужчин, одного тролля или пары десятков гоблинов. И тут перед глазами встала красная пелена.

Когда я проморгалась, крышка лежала на котле, а мои ладони были плотно прижаты к краю.

— Ай! Больно! — Кожу что-то обожгло. Я быстро отняла руки, подула на пострадавшие пальцы, огляделась. Что это на меня нашло? Кто помог закрыть горшок? Все мужчины пятились — кто на ногах, кто на четвереньках — и глядели на меня с нескрываемым ужасом. Я схватилась за лицо. Ура! Ни ожогов, ни волдырей, даже не болит. Но представляю, какой у меня был вид — чумазая, с размазанными по лицу красками, зловеще мерцающей прической и в мятой, мокрой и выпачканной одежде. Но ведь это из-за них я пострадала! Я их спасла! И они еще меня после этого боятся?

— Кто победил в песенном состязании? — свирепо рявкнула я на осторожно отступающего Грольфа. Бородач вздрогнул и закашлялся. — Ну!

— Поединок выиграла Странствующая сказительница Ордена Пяти Дорог, — вытолкнул из себя мореход. Рианор согласно кивнул.

Я медленно повернулась, как недавно русалка, только ничем не трясла и не колыхала, а просто дожидалась подтверждающих кивков и выкриков:

— Да! Да! Воистину, так и было!

— Ме-э-э! — скрепила мою победу коза.

— Вот, так бы и давно! — завершила я и повернулась к горшку с моей противницей. Надо бы его чем-то запечатать, чтобы не вылезла. Что? Это? Я подошла ближе, вгляделась, осторожно тронула пальцем горячий камень. Да, глаза меня не обманули. Захватив край горшка и крышки и сплавив их в единое целое, в камне медленно остывали глубокие отпечатки двух ладоней. Маленьких, аккуратных женских ладоней. На всякий случай я даже померила. Точно — моих. Ничего себе! Ну и ладно. Главное — собирать деньги, пока публика плачет. «Их слезы размягчают завязки на кошельках», — как любила приговаривать сестра Ситиана. А с плавящимся камнем разберемся потом. Может, его тоже размягчила моя песня. — Почтенный Рианор! — окликнула я козопаса. — Вы ничего не хотите мне сказать или подарить на память? И вообще, как вам песня?