Читаем без скачивания Укрощенный дьявол - Лиз Карлайл

– Обри, дорогая, – несколько мягче отозвался он, – ваше имя и слово «неподходящая» не могут стоять рядом в одном предложении. Просто не нужно бояться, вы ведь были замужем, а занятие любовью между мужчиной и женщиной одинаково во всем мире.

– Правда? Я не уверена, – тихо сказала она.

Заявление было довольно странным, но он побоялся задать ей какой-либо вопрос – как Джайлз понял позже, он боялся того, что мог услышать. Поэтому вместо того, чтобы задавать прямые вопросы, он сел на край кровати и усадил Обри рядом с собой, слегка развернув ее, так что она оказалась спиной к нему. Зачесанные вверх волосы Обри не закрывали сзади ее шею, и это место было таким привлекательным, что Джайлз нагнул голову и коснулся губами ее кожи. Обри издала тихий звук, вздох такой слабый, что Джайлз скорее почувствовал его, чем услышал, и он медленно начал вытаскивать шпильки из ее волос.

Тяжелые длинные локоны один за другим падали вниз, образуя колышущуюся занавесь темно-рыжего цвета с золотым отливом. Глядя, как падают ее волосы, Джайлз вдруг подумал, что ее муж, возможно, был плохим любовником. Быть может, он был грубым? Или, быть может, просто умер молодым? Джайлз не стал спрашивать, он не хотел этого знать, ему было невыносимо думать, что она когда-то была в постели с другим мужчиной, и поэтому он настойчиво тянул ее в свою постель с твердым намерением стереть у нее все воспоминания о ком бы то ни было другом.

Прислонившись спиной к спинке кровати и согнув одно колено, Джайлз заключил Обри в объятия, прижав ее спину к своей груди. Он почему-то чувствовал, что ей будет легче, если он не будет смотреть ей прямо в глаза. Обри подобрала ноги на кровать, ее серые юбки, накрыв левое колено Джайлза, свесились с края кровати, и он непроизвольно потянулся и бережно сбросил с ее ног туфли на пол.

– Спасибо, Обри, – прошептал он ей на ухо, положив подбородок ей на плечо иповернув лицо к стройной изящной шее. Обнимая Обри одной рукой за талию и прижимая ее к себе, Джайлз потерся носом о ее шею и медленно провел другой рукой по длинному ряду пуговиц. Добравшись до самой верхней, он умело расстегнул ее, обнажив еще полдюйма кожи цвета слоновой кости.

– М-мы будем делать это при свете свечей? – прошептала Обри.

– Да, – нежно, но твердо ответил Джайлз. – Ты слишком прекрасна для темноты.

Не спеша, методически он начал одну за другой расстегивать пуговицы. Обри не носила корсета, и под серой саржей на ней была лишь нижняя сорочка из весьма дорогой, ткани. Она была сшита так же мастерски, как белье, за которое Джайлз платил большие деньги, и у горловины отделана крошечными бантиками из бледно-голубого шелка. Это его удивило, но вскоре он полностью отвлекся от этой мысли, расстегнув следующие две пуговицы.

Теперь ему были видны контуры сосков – сокровищ, возникших прямо под его прикосновениями, темных и слегка выпирающих сквозь тонкий батист. Дрожащей рукой Джайлз распустил завязки у горловины и отодвинул ткань – ее груди были маленькие, но красивой формы, с темно-розовыми ореолами, и он, слегка коснувшись большим пальцем соска, в восхищении наблюдал, как его прикосновение заставляет сосок подниматься и твердеть.

– Ах!.. – выдохнула Обри.

Внезапно Джайлз потерял контроль над собой, и в его воображении вспыхнула картина того, как она лежит под ним. «Не спеши, еще не время», – предупредил он себя, но все равно продолжал гладить и мять ее груди, которые наливались у него в руках, и теперь уже оба соска выпирали, требуя его внимания. Продолжая левой рукой ласкать Обри, он правой быстро расправлялся с оставшимися пуговицами, пока серая саржа не распахнулась до талии. Затем Джайлз повернул голову, снова прижался губами к шее Обри и, втянув в себя кусочек ее кожи, нежно прикусил его зубами.

– Тебе это нравится?

Обри нравилось, ее тело отвечало на каждое движение Джайлза. Погладив языком отметину от укуса, он терся носом и снова целовал ее шею, пока Обри не начала беспокойно ерзать возле него. Он вдохнул в себя ее запахи: запах простого мыла, сирени и разгоряченной кожи, и они опьянили его. Нетерпеливой рукой добрался до мягких, упругих завитков между бедрами.

– Раздвинь ноги, милая, – скомандовал он. Расслабив одну ногу, Обри раскрылась перед ним, и Джайлз интимным движением глубоко погрузил пальцы в ее лоно, вызвав у Обри тихий вздох. Он чувствовал, что может взять ее сейчас, что она уже готова, но решил подождать, дать разгореться ее страсти.

Оставив одну руку у нее на груди, он продолжал играть с ее соском, а другой рукой в это время ощупывал и поглаживал ее между ног, чувствуя, как она, откинув голову ему на плечо, дрожит всем телом. Он собирался медленно раздевать ее, но ее бедра, прижавшиеся к его возбужденной плоти, доставляли ему настоящее мучение.

Джайлз просто не в состоянии был ждать дольше и, отпустив Обри, встал рядом с кроватью и без церемоний сбросил с себя на пол черный шелковый халат.

Обри, увидев нагим лорда Уолрейфена, приглушенно вскрикнула. Она не сомневалась, что он прекрасен, хотя и не имела большого опыта в таких вещах. Он был гладкий и сухощавый, как кот; без одежды его грудь казалась шире, а между мускулистыми бедрами, поросшими темными волосами, выпирало... в общем, невиданное богатство – на самом деле пугающих размеров, и Обри пришла к заключению, что они совершенно не подойдут друг другу.

Но Уолрейфен, очевидно, думал совсем иначе. Он, как хищник, снова бросился на кровать, опрокинул Обри на кучу подушек и, вдавив ее голову в мягкий пух, поцеловал горячо и требовательно. Ее платье было расстегнуто до талии, а юбки сбились под ней, теперь Джайлз почти накрыл ее своим телом, и то, что она лежала под ним почти голая, должно было бы вызвать у Обри смущение, но его не было.

Дальнейшее произошло очень стремительно. Обри думала, что Джайлз разденет ее, но вместо этого он, издав низкий горловой звук, просто задрал ей юбки. Потом он навалился на нее всем телом, прохрипев что-то, что должно было прозвучать извинением, и грубо коленями раздвинул ей ноги, а затем его возбужденный член сильно и настойчиво ткнулся в ее плоть.

Обри была немного напугана тем, что он не полностью контролирует себя, но, возможно, это было к лучшему. «Теперь или никогда», – зажмурившись, решила Обри и широко раскинула ноги. Он с таким напором устремился внутрь ее, что она едва уловила момент, когда был преодолен барьер ее девственности, но боль была острой, и Обри закусила губу, чтобы сдержать крик.

– Тебе хорошо? – задыхаясь, шепнул Джайлз, все-таки что-то заподозрив.

Обри кивнула, он приподнялся над ней, опершись на локти, а потом снова погрузился в нее один раз, второй и еще, и еще – всего, наверное, раз десять. Потом его голова откинулась назад, глаза закрылись, а рот открылся в неестественном беззвучном крике. Он был великолепен в тот момент, когда тепло его семени разлилось глубоко внутри ее тела.