Читаем без скачивания Erratum (Ошибка) - 2 (СИ) - Дылда Доминга

— Я хотела тебя видеть.

— Так что тебе мешало прийти раньше?

— Что ты, у нее слишком плотное расписание, — встрял Самаэль, улыбаясь во весь рот, — она даже успела навестить старика Гаруса.

— Аспид жив? — вскинул голову Небирос.

— Да-да, жив, — отмахнулся Самаэль, недовольный тем, что они уходят от темы.

— Забери ее в дом, — проговорил Небирос, бросая на Лили последний взгляд и направляясь в колодец.

Лили вскинула руку и хотела что-то сказать, чтобы остановить его, но так и не нашла нужных слов, а рука бессильно опустилась вниз. Крылья хлопнули в воздухе, и она увидела, как Небирос взмыл вверх по колодцу.

— Зачем ты так? — обернулась она к Самаэлю. — Мы ведь искренне говорили с тобой в городе, когда сидели на крыше. Я считала тебя другом.

— Именно поэтому, — мрачно ответил он. Потом, оценивающе взглянув на Лили, протянул ей руку. — Пора возвращаться. Если ты, конечно, не предпочитаешь, чтобы тебя доставили демоны, связанной. — Добавил он, видя, что она не сдвинулась с места. — Давай, еще немного страсти, — падший резко дернул ее к себе, и Лили ударилась о его тело. — Внизу я отпущу тебя, и сможешь идти ко всем чертям, хоть в нижние слои навеки. Грерию я, конечно же, попрошу запечатать все окна и выходы для тебя.

Лили показалось, что мир вокруг нее начал стремительно рушиться, несмотря на то, что в колодце ничего непоправимого не произошло. Теперь она была изгоем среди всех: среди падших и среди ангелов. Она больше не видела никакого выхода, слезы сами побежали по щекам. И Лили машинально спрятала лицо на груди Самаэля и горько заплакала. Если бы только Ник был жив, он смог бы остановить весь этот кошмар. Одного его слова хватило бы, чтобы вопросы о том, кто она такая, раз и навсегда прекратились. Прижимаясь к теплому телу Самаэля, она вспоминала Ника, его сильные руки, стальную волю и силу духа. Его любовь, стоившую ему жизни… и проклинала сама себя.

— Хватит реветь, — Самаэль встряхнул ее, как следует. Они стояли на балконе в покоях Ника. — Мою рубашку уже можно выкручивать. — Он оттянул мокрую ткань, приклеившуюся на груди к телу.

— Прости, — прошептала Лили, а слезы все никак не желали останавливаться. Она хоронила Ника. Непонятно, почему только теперь, но она осознала, что больше никогда его не увидит.

— Я оставлю тебе пару бутылок виски, — с раздражением бросил Самаэль, — не останешься ты без алкоголя. — Он прошел в комнату, стаскивая на ходу с себя рубашку. — И трускла подкину, когда ты окончательно опустишься и станешь одной из скользящих тварей.

— Гарус был прав: ты действительно изменился. — Глаза Лили высохли, и в них сверкнула сталь. — У тебя паранойя.

— Да что ты? Смотрите-ка, кто заговорил. — Он подошел к ней вплотную, и, схватив ее за запястья ниже сжатых кулаков, медленно приподнял в воздух. — Давай, продолжай, — и возможно, тебе не придется мучиться на дне — я облегчу твою участь значительно скорее.

— Что вы тут… — Грерия замерла в дверях спальни, — делаете.

Раздетый до пояса Самаэль разжал руки, и Лили неловко рухнула вниз, уткнувшись носом в его грудь.

— Простите, что помешала, — Грерия, побледнев, развернулась в дверях и бросилась прочь.

— Постой, — крикнул ей вслед падший. — Чтоб тебя, — его гневный взгляд окатил Лили жгучей волной.

— Остановись, не делай глупостей, — Самаэль нагнал Грерию в дальнем коридоре и прижал к стене.

— Тебе мало одной? — в сердцах выпалила Грерия. — Впрочем, всегда было мало, так с чего я решила, что будет достаточно меня, — с горечью добавила она.

— Черт тебя дери! Ты можешь меня выслушать?

— Нет, — Грерия покачала головой, и по щекам побежали слезы.

— На редкость мокрый выдался день, — пробормотал Самаэль, ощущая себя крайне неловко. — Послушай, — мягко заговорил он, как с неразумным ребенком, — если ты чему и помешала, то только отрыванию ее головы от тела.

— Ты хотел ее убить? — брови Грерии приподнялись вверх от удивления.

— Да, хотел, — его руки отпустили Грерию, и он отошел на шаг от стены.

— Но почему? Разве она не помогла нам?

— У нее слишком много случайных встреч со светлыми. А теперь еще и это нападение на колодец. Мне совершенно это не нравится, Грерия. А если есть подозрения, лучше убить, чем сожалеть.

— Ты так рассуждаешь во всем? — отшатнулась от него Грерия.

— Ты забыла, какой империей мы правим? Колебания — это слабость, грозящая смертью. И Ник лишь доказал это своей выходкой.

— Не смей так говорить о нем. Он — хозяин.

— Его больше нет. И тебе это известно не хуже, чем мне. Теперь я — хозяин, а ты — моя хозяйка, — Самаэль подтянул ее к себе собственническим жестом.

— Ты пугаешь меня, Самаэль, — Грерия попыталась освободиться, но безрезультатно: его хватка была мертвой. — Это ведь не ты, ты не такой. Вспомни, ты пытался спасти Лили и никогда не желал ни власти, ни ответственности.

— Возможно, и не желал. Но игры закончились, и теперь империя принадлежит нам.

Грерия перестала упираться и, сдавшись, прижалась к нему, но настороженность так и не исчезла из ее взгляда.

— Власть меняет его, — вместо приветствия произнесла Грерия, врываясь в комнату Лили. — Возможно, потому Ник и не держал его при себе, а часто отпускал на поверхность, чтобы власть его не отравила, не испортила. Что он натворил? — Грерия опустилась на кровать рядом с перепуганной Лили, беря ее за руки. — Там, в колодце, что он сделал?

— Да ничего, — ответила Лили, — кроме того, что поссорил нас с Небиросом.

— Он ведь был другим, когда вы ходили на поверхность, верно?

— Да, — кивнула Лили, соглашаясь. — Он вел себя… как друг. Теперь в нем одни подозрения, но… — Лили замялась, — Грерия, у него есть основания для этих подозрений.

— Ты ведешь двойную игру? Ты обманываешь нас?

— Нет, — покачала головой Лили, грустно улыбаясь.

— Тогда основания — лишь предлог. Ему больше не нужны доказательства. Он готов уничтожить любого, кто представляет опасность для его трона.

— Но чем я могу быть опасна для него?

— Твоей связью с капхами, с детьми Абы. Теперь, когда он ее разрушил, ты в относительной безопасности, но только в относительной. А я… боюсь, я следующая, если посмею сказать хоть слово против.

— Грерия, ты же ведьма, — произнесла Лили, — не может это быть какое-то колдовство? Власть не меняет так быстро. — Лили уже молчала о том, что в другой жизни Самаэль изменился ровно в противоположную сторону. Неужели им было не обойтись без отрицательного крылатого героя? И если это будет не Рамуэль, тогда Самаэль? А если бы и не он, то кто? Таната? И сердце Лили сжалось при воспоминании о его окровавленном теле и брошенном в ее сторону слове.