Читаем без скачивания Реванш - Илья Соломенный

Марк. Присаживайтесь, — Петя указал на второе, менее удобное кресло, установленное напротив.

Я принял приглашение и, уже по привычке расстегнув нижнюю пуговицу пиджака, занял предложенное место.

— Ты свободен, — Годунов обратился к Саксу, — Езжай к Киселёвым. Как с ними закончите — позвони.

— Конечно, босс. Господин Линден, — Андрей кивнул мне и покинул кабинет.

Дверь тихо щёлкнула пневмозамками, и через пару секунд после этого у меня в линзах выскочило уведомление о блокировке всех исходящих сигналов.

Поймав мой вопросительный взгляд, Петя пояснил:

— Пару недель назад мы обновили систему защиты. Это всего лишь предосторожность.

— Понимаю. Судя по всему, разработка недавняя и, осмелюсь предположить — местная?

— Почему вы так решили? — удивился Годунов.

— В ней небольшая брешь, — я активировал протокол демона и взглядом отыскал питающий контур внутри кабинета.

Он оказался спрятан за спиной Пети. Я увидел, что устройство, генерирующее поле «глушилки» защищено не только цифровым ключом безопасности, но и каким-то аналоговым передатчиком. В нём и крылась слабость защиты. Какой бы продвинутой ни была технология — ей требовалась связь с другими контурами безопасности. Беспроводная передача данных, если проще. Омуо без труда перехватил поток информации, проник через него в это устройство а уже оттуда попал в саму систему — и отключил её, повинуясь моему приказу.

Петя, увидев это, нахмурился.

— Кажется, я зря заплатил сумасшедшие деньги за проделанную работу. Как вы это сделали?

Разумеется, об омуо я ничего не сказал. Это было бы очень глупо. Честно говоря, не особо умным решением была и демонстрация своих возможностей, но будучи сбитым с толку поцелуем Алисы, я хотел перехватить инициативу в разговоре и задать ему то направление, которое было нужно именно мне. И, кажется, сделать это удалось.

Объяснив Пете, в чём прокол, я, тем не менее, наотрез отказался рассказывать, как смог взломать защитный контур. Ограничился лишь общими фразами об экспериментальных нейропрограммах, которые время от времени тестирую, но углубляться в тему не стал. Как не стал настаивать и Годунов, хотя по его виду было прекрасно понятно: если бы не рекомендации Аянского и Изотова — он бы, возможно, вёл разговор со мной совершенно по-другому.

— Что ж, — протянул мой собеседник, — Спасибо, что обратили внимание на такой… опасный недостаток.

— Не стоит благодарностей. Но, полагаю, вы позвали меня сюда не в качестве тестера?

— Нет, конечно нет, — Годунов выглядел предельно серьёзно, — Думаю, вам уже это рассказала Алиса, но я на всякий случай повторю. Наш отец заинтересовался вами, Марк.

— Я слышал об этом. И откровенно говоря — слегка… напрягся.

— Это вполне обычная реакция в подобных случаях, — усмехнулся бывший друг, — Но не думаю, что у вас есть повод переживать. Наша семья хотела бы предложить вам сотрудничество.

— Это весьма неожиданно, — пришлось изобразить удивление, — Даже представить сложно, чем я могу вас заинтересовать.

— Кое-чем можете, — Петя постучал пальцами по столу и вызвал над ним голографическую проекцию с котировками акций, — Мы уже некоторое время наблюдаем за ценами акций вашей пекинской компании.

— Неужели?

— Они неуклонно растут, а похожих разработок в российской части Союза так и не появилось. Мы бы хотели предложить вам взаимовыгодное сотрудничество.

— Позвольте, отгадаю — открыть производство здесь, в столице?

— Кажется, я уже говорил, что вы довольно проницательны? — язвительно отозвался Петя, которому, очевидно, не слишком нравилось, как я ёрничаю. Однако, пока что он держал себя в руках. Видимо, Годунову-старшему и правда хотелось заполучить доступ к моим активам…

— О, тут большого ума не требуется, Пётр, — я откинулся на спинку кресла, — Но, вероятно, придётся разочаровать вас. Я не собираюсь открывать здесь филиал.

— Видимо, на это есть определённые причины?

— Всё предельно просто. Через месяц или два привезённые мной же в обход таможни щиты разберут по косточкам. Вообще-то, это уже случилось, — я задумался, — Но на данный момент у корпоратов есть проблема — они не могут расшифровать «умный» ограничитель, который позволяет щитам не испепелить своего владельца и удерживать нужный контур. Открытие полномасштабного производства — весьма дорого и долго, а я как раз вложился в ещё одно предприятие. И если (я догадываюсь) вы собирались предложить мне финансовую помощь в этом деле, то пока мы будем этим заниматься, тот же «Оборонэкс», к примеру, успеет запустить свою линию устройств. Я потеряю и время, и деньги, вы — только деньги. Так что простите — но меня такое предложение не интересует.

— Хм… Ваша разработка довольно долго оставалась невоспроизведена корпорациями. Почему вы думаете, что что-то изменится сейчас? Насколько я знаю — а я знаю, поверьте, — «Оборонэкс» даже не начал работать над чем-то схожим.

— Зато начала «Мекса», экспериментальный отдел «Нео-протезиса» и дочерняя компания «Вальдеберга». Поверьте, то, что вы предлагаете — бесперспективное занятие, на котором мы потеряем массу средств и нервов.

— Что ж, если вы так уверены, тогда не вижу смысла продолжать этот разговор.

Я удивился тому, насколько быстро Петя «дал заднюю», но через несколько секунд он продолжил, и я понял — первая часть была лишь прелюдией к более серьёзному разговору:

— Отец подозревал, что вы можете отказаться, но это предложение — не единственное, которое он собирается вам сделать.

— Вот как?

— Деньги, это не всё, что интересует наш семью. Думаю, вы и сами это понимаете?

— Разумеется, — я картинно развёл руки, — В чём-чём, а в рублях и юанях, как вижу, недостатка вы не испытываете.

— Зато опытных и верных людей катастрофически не хватает.

— Предлагаете работу?

Петя вновь серил меня не самым радушным взглядом, и я ответил ему тем же.

Он не знал, кто я такой на самом деле — но, по всей видимости, инстинктивно чувствовал исходящее от меня презрение и ярость, как бы я не старался их спрятать. Признаюсь — спокойно сидеть всего в метре от человека, который без зазрения совести продал долгие годы нашей дружбы, было невероятно сложно. А ещё сложнее было знать, что этот человек также повинен в смерти моей сестры и отца.

Умом я прекрасно понимал: если захочу свернуть Пете шею прямо сейчас — никто не