Читаем без скачивания Миссия "Звезда Хазарии" или "Око Кагана" - Андрей Онищенко

Илья выступил вперед.

– Я принес печальную весть, кочевье Карахара вырезали целиком и в этом косвенно виноват ваш бывший хан.

– Да кто ты такой, чтобы делать такие заявления? – не унимался Ярок.

– Аджи хан был лжецом и негодяем, – спокойно ответил Илья, – я тот, кто наказал его за это! Великий Тэнгри рассудил нас. Моей рукой он покарал Аджи хана, а этим клинком он лишил его жизни! – Илья отстегнул от пояса меч и швырнул его на середину ковра.

Члены совета и собравшийся народ, не ожидавшие такого разворота событий, замерли. Над курганом на миг повисла гнетущая тишина, но затем, со всех сторон раздались крики:

– Прав был Урух-баксы, третий соискатель явился!

Мудрый Калсым молчал, про себя решив, что лучше всего сейчас выждать, а время само покажет, как поступить дальше. По всей видимости, остальные члены совета придерживались такого же мнения, не унимался только Ярок, считая, что ханская власть, по праву, должна принадлежать только ему. Его лицо покрылось красной краской, от гнева, который переполнял его изнутри, начали трястись руки. Чтобы не выказать перед людьми своей слабости, Ярок со всей силы сжал кисти рук в кулаки, да так, что побелели костяшки пальцев. Немного овладев собой и собравшись с мыслями, он громко произнес:

– Наше терпение не безгранично. Хватит Батыр, ты заслуженный член нашего рода, поэтому, если ты уведешь людей и дашь работать совету, как и прежде, обвинения в измене с тебя будут сняты и никто не станет тебя преследовать. А ты, чужеземец, подними свой меч с ковра, покайся в содеянном, и в течение одной ночи покинь земли нашего рода, в противном случае ты будешь казнен. После убийства тобою нашего хана, я считаю, что ты не можешь оставаться здесь на наших вежах!

– Да кто ты такой, Ярок, чтобы указывать, мне как поступать? Я не твой раб, а свободный человек и волен поступать так, как мне заблагорассудиться!

– Ну, что же, я предупредил тебя!

Гнев и необузданная ярость, ослепили Ярока и начисто лишили его разума. Чувствуя, что благодатная почва уходит у него из-под ног, он встал с ковра и стремительным шагом подошел к Илье.

– Я восстановлю справедливость, убийца Аджи хана! Я докажу всем, что Великий Тэнгри ошибся и он благоволит только мне! – с этими словами, он выхватил из ножен кинжал предназначенный для голосования и ринулся на безоружного Илью.

Все собравшиеся видели, как Ярок в отчаянном прыжке с размаху ударил чужака в грудь кинжалом, но Илья ловко увернулся от опасного рывка. Подняв безоружную правую руку, он с нечеловеческой силой опустил тяжелый кулак на голову соперника. Уронив клинок, Ярок медленно стал оседать на землю, упал и остался, неподвижно лежать.

Собравшаяся толпа издала гул одобрения. Мудрый Калсым, потрясенный случившимся, медленно поднял голову и осмотрелся вокруг, сделал несколько глотков кумыса, чтобы промочить пересохшую глотку и сбить волнение, затем он устало произнес:

– Какую квоту хотят иметь на совете простолюдины?

– Одну треть, – ответил Батыр, довольно поглаживая бороду.

– Справедливо! Мы все за это предложение! – раздались дружные голоса из толпы.

– Что вы на это скажите, уважаемые? – обратился Калсым к совету.

Над курганом повисла тишина. Члены совета испуганно озирались по сторонам и затравленно глядели друг на друга.

– Что вы молчите, разве наши требования не справедливы? – нарушил тишину Батыр.

– Справедливы, справедливы! – ревела толпа.

– Да, но еще никогда в истории нашего рода не было того, чтобы на титул нашего хана претендовал чужак! – попробовал возразить один из членов совета.

– Верно, говоришь, – вмешался Осот, чужак не может быть нашим ханом, поэтому нужно голосовать за Байдара!

Гул возмущения разнесся над курганом. Народный гнев нарастал. Трезво оценив ситуацию и окинув взглядом, бездеятельные лица членов совета, мудрый Калсым все же решился произнести слова постановления:

– В родовой совет вводятся новые выборщики. Батыр, зови их сюда и пусть они займут свои места для голосования.

Смысл произошедшего медленно доходил до сознания Ильи. Тронув Батыра за плечо, он тихо произнес:

– Батыр, но я не хочу быть вашим ханом?

– Молчи, чужеземец! Уж лучше нашим ханом станешь ты, честный и смелый воин, чем выберут кого-то из сборища этих никчемных шакалов. Ты полюбился народу, и он поддержит тебя.

Когда выборщики расселись по своим местам, Калсым продолжил совет и обратился к представителям:

– Прежде всего, мы должны решить может ли человек со стороны быть нашим ханом?

Один за другим, под народным давлением, члены совета не смело кивали головами.

– Ну, что же, пусть будет так! – громко произнес Калсым.

К этому моменту к Яроку уже вернулось сознание. Однако он не смог самостоятельно подняться на ноги. Сидя на земле, он тяжело дышал, держась руками за гудящую голову. Казалось, он не понимал происходящего, а только вращал широко раскрытыми глазами, пытаясь хоть как-то придти в себя. Двое мужчин подхватили его под руки, и повели вниз, а кинжал, предназначенный для голосования, передали Батыру.

Один за другим летели кинжалы на середину ковра. Илья победил, он уже хан, он принимал поздравления!

– Будь счастлив, хан, живи долго и служи народу! – торжественно произнес Калсым.

Народ со всех сторон лез на вершину кургана, чтобы лицезреть обряд передачи ханской власти новому главе рода. Крики:

– Урус хан! Да здравствует Урус хан! – казалось, сотрясали всю степь.

Новоиспеченный хан, ради приличия немного посидел на ковре, затем встал, вступил ногами на белую кошму, омыл лицо и руки молоком белой кобылицы, вытерся чистым полотенцем и, не обращая внимания на суетившихся вокруг людей, вместе с Батыром направился вниз, к юртам своего стана.

ГЛАВА 14.

Солнце вот-вот взойдет. Над степью поднимается высокое зарево. Словно венец венчает оно небосвод. Небо вокруг него голубое, воздух свежий, прохладный. Широкой волной он вливается в грудь, освежает, бодрит усталое тело. С земли поднимается пряный запах трав, по всей степи стелется душистое благоухание. Тишина. Все как бы замерло вокруг, притаилось в ожидании дневного светила.

Солнце показалось из-за горизонта, бросило на окружающую бескрайнюю степь свои первые, ослепительно яркие лучи и сразу пробудилось ото сна все живое. Послышалось звонкое пение птиц, застрекотали кузнечики и цикады, зашелестела под ногами трава, радостно заулыбался солнцу окружающий мир. А светило, повинуясь законам природы, продолжало подниматься все выше и выше над степью:

– От чего сегодня такой особый рассвет, не такой как всегда? – залюбовалась окружающим видом Ай-наазы. – Глядя на высокие, облитые солнечными лучами травы, на трепетавшие от дуновения ветерка листья, Ай-наазы вдруг показалось, что степь на самом деле улыбается ей, словно живая. На траве заиграли радужными самоцветами капельки росы и будто в сказке, каждая из них вдруг заискрилась алмазной россыпью.

– Как прекрасна родная земля! Все создано для счастья, остается только жить и радоваться покою, но почему так тяжело на душе?

Почувствовав, что повод брошен, ее лошадь сама стала выбирать себе дорогу. Кобыла пересекла поросшую высокими травами поляну, прошла вдоль ручейка и, легко перепрыгнув через него, вынесла свою хозяйку на накатанную дорогу. Ай-наазы очнулась, осмотрелась вокруг и, видя перед собой все те же хмурые лица похитителей, снова грустно склонила голову, покачиваясь в такт неторопливому ходу своей лошади. Вдруг до нее донесся частый перестук копыт. Ай-наазы насторожилась, подобрала поводья и оглянулась назад. Вскоре из-за поворота выскочил всадник и галопом поскакал в их направлении.

Со стороны казалось, что Абаасы не замечал ничего вокруг. Он, молча, продвигался вперед, восседая на своем жеребце. Тяжело дыша, дозорный круто осадил своего коня возле него.

– Говори! – насторожился черный кам.

– Погоня, хозяин!

– Откуда и где?

– За той рощей, что мы проехали вчера утром. Видно на ночь останавливались там.

– Что они делают?

– Коней седлают, похоже, собираются опять в погоню.

– Разглядел сколько их?

– Десятка два наберется.

– Хорошо! Возвращайся назад и внимательно следи за ними из засад. Если что, стрелой лети ко мне.

Дозорный исчез. Тяжелые думы набегали одна за другой, нагоняя временами страх. Абаасы пустил свой отряд галопом. Надеясь на заводных лошадей, он рассчитывал оторваться от погони. Успокаивало одно, численность преследователей не велика. Если что, можно дать бой, людей у него хватало.

– Что если Кара-Кумуч и в самом деле проведал о его, участии в похищении сестры? – мелькнуло в голове. – Нет. Этого просто не может быть, я замел за собой все следы. Свидетелей не осталось, даже Аджи хан унес его тайну с собой. А если все же да? Тогда Ата хан не простит ему такой дерзости и столкновение неизбежно.

Быстрый ход коней отрезвил и успокоил Абаасы. В раздумье он погрузился в воспоминания былой юности: