Читаем без скачивания Бунтарка и Хозяин Стужи - Марина Эльденберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы следите за мной или за ним?
Мне должно было быть глубоко плевать на то, что он говорит и что думает, но почему-то каждое слово Снежного отзывалось в сердце странной горечью. Танец с Бьяртмаром поднял настроение, а пара минут в обществе Дойнарта уничтожила и ощущение праздника, и приятное волнение, теплом разливающееся по венам.
– Я забочусь о своем брате. Я ведь в семье старший. – Облокотившись на обледеневшие перила, Снежный вскинул взгляд в небо. – А вам, дорогая нэри Селланд, я не доверяю. Не верю в досадное стечение обстоятельств и в то, что в ту ночь вы оказались рядом с Хьяртом случайно. Будь моя воля, и вами бы занялись королевские дознаватели, но…
– Но ты здесь ничего не решаешь.
Это сказала не я, хоть на языке вертелось то же самое. Неожиданно на террасе стало оживленней – появился сам виновник нашего разговора. Почему-то при виде приблизившегося Хьяртана корка льда на сердце мгновенно треснула.
А у меня почти пропало желание треснуть белобрысого Снежного. Пусть и дальше плюется ядом, сам потом им и отравится.
– О, Хьярт, а мы как раз тебя обсуждали, – весело улыбнулся белобрысый.
– Что я тебе говорил о Ливии? – ледяным тоном спросил его величество, и я вдруг вспомнила, что стою на открытой террасе в одном лишь шелковом платье.
По коже тут же побежали мурашки.
– Не трогать твою игрушку? – Дойнарт вскинул руки в примирительном жесте. – Так я и не трогаю. Мы просто разговаривали. Правда, нэри?
Я не ответила. Продолжать общаться с этим типом не было никакого желания. Хотелось одного: чтобы скорее отсюда убрался и перестал колоть меня взглядом.
– В замке достаточно нэри, с которыми можешь говорить хоть до посинения. А сейчас… – Его величество недвусмысленно перевел глаза на распахнутые настежь двери, и Дойнарт оторвался от перил.
– Я же говорю, околдовала она тебя, Хьярт. Только ты один этого не замечаешь, а все видят. Все!
Он ушел, и напряжение сразу спало. Правда, вернулась неловкость. Особенно когда Снежный, нахмурившись, сказал:
– Ты дрожишь. – И тут же снял с себя камзол, чтобы набросить его мне на плечи.
Дрожать я не перестала. Наоборот, стоило его ладоням скользнуть по рукам, как мурашки отправились в очередное путешествие по коже.
– Что он тебе сказал? – тихо спросил Хьяртан.
– Что я ничтожество и, возможно, преступница.
– Преступница?
– Ваш брат считает, что я могу быть как-то связана с теми, кто пытался вас уничтожить.
– Я в это не верю.
Он сказал это так быстро и уверенно, что стало ясно: не верит. А потом шагнул ближе, и я почти почувствовала его дыхание на своих губах.
– В тебе слишком много света, Ливия. В твоем сердце просто нет места для тьмы. Пусть мы знакомы недолго, но мне не перестает казаться, что я знаю тебя давно. Знаю, что ты неспособна причинить боль. А я не позволю, чтобы кто-нибудь причинил боль тебе. И себе тоже больше не позволю тебя ранить. Обещаю.
От такого заявления у меня пропали и слова, и дыхание. Я застыла, глядя ему в глаза, а он смотрел на мои губы, и от этого взгляда внутри меня что-то вспыхивало и разгоралось.
– Ливия… – хриплый шепот обдал жаром.
Почувствовала тяжесть королевской ладони на талии, но решить, сбросить эту ладонь или ну его, не успела. Поблизости послышался звонкий женский смех, который резко оборвался. Хьяртан отстранился и хмуро посмотрел на появившуюся на террасе хохочущую компанию.
– Ваше величество… – Нэри зарделись и заприседали в реверансах, стараясь сильно на нас не пялиться, но получалось у них плохо.
Кивнув им, Снежный протянул мне руку.
– Вернемся в зал?
– Одну минуту… Фабиан!
Брат наконец-то изволил меня услышать. Подлетел к террасе, раскрасневшийся, запыхавшийся, улыбающийся.
– В зал, – велела я строго.
– Ты чего рычишь, Лив? – весело выдохнул он. – Я ведь всего лишь летал!
Всего лишь… Говорит так, словно он птица, а не мальчик с… тут же мысленно себя одернула, напомнив, что скоро брат поправится. Летать точно не сможет, но бегать, как раньше, будет обязательно.
– Пойдем, – сказала уже мягче и следом за его величеством направилась к распахнутым дверям.
Уже в зале вспомнила, что на мне камзол Снежного, и это видят все, кто на нас смотрит. А смотрела добрая половина придворных: на меня в чужой одежде, на Хьяртана, оставшегося в одной рубашке.
– Потанцуй со мной, – попросил он, снова протягивая мне руку.
Это был не приказ, не повеление, а тихие слова, произнесенные с надеждой.
– По-вашему, мы привлекли недостаточно внимания? – ответила так же тихо.
– Сегодня ночь чудес, так почему бы нам не продолжать всех удивлять? – весело отозвался Хьяртан.
Неужели он действительно умеет веселиться?
– Потанцуй, Лив, – дернул меня за юбку Фабиан. – Ну же, давай…
Отказать его величеству на глазах у всего двора я не могла, да и, честно говоря, отказывать не хотелось. Секунда, и рядом нарисовался слуга, забрал камзол, а моя ладонь несмело коснулась руки Снежного. Нежная музыка увлекла нас в центр зала, а следом за нами потянулся шлейф из удивленного шепота и пристальных взглядов.
Только оказавшись среди танцующих, в полушаге от Снежного, я осознала, на что подписалась. Танец теней – один из самых откровенных, интимных. Томная тягучая мелодия разлилась по залу, и ладонь короля легла мне на талию. Другой рукой он коснулся моего предплечья, скользнул пальцами по обнаженной коже, медленно, будто лаская, а потом сплел наши пальцы.
Музыка подхватила нас и вместе с магическими огнями закружила по залу. В какой-то момент я поняла, что больше не чувствую на себе чужих взглядов, меня не донимает назойливое внимание, вообще никого не замечаю.
Никого, кроме Хьяртана…
Незаметно стерлись лица, исчезли, растаяли фигуры. Я видела только ведущего меня в танце мужчину. Чувствовала его прикосновения, скользящие, осторожные, нежные.
Мы ни о чем не говорили, да и слова были лишними. Важны были только мы двое и соединившая нас чарующая музыка. Я почти забыла не только о придворных, но и о том, кто он и кто я. Что нас связывало, а что разделяло. Почти забыла…
А потом Хьяртан устало прикрыл глаза.
– Вам плохо? – тут же вернулись и тревожные мысли, и беспокойство за мужчину, за которого я не должна была переживать, но почему-то переживала.
– Наоборот, очень хорошо, – пошутил он. – Настолько, что
