Читаем без скачивания Воины клевера - Максим Волосатый

— Просчитывал? — безмятежно поинтересовался Тахор. Ирил в душе выругался. Наставник, как всегда, глянул прямо в суть проблемы.

— Да, — признался он. — И если потребуется, то не остановлюсь, хоть тут это категорически запрещено.

— Спасибо, — иронично наклонил голову Тахор. — Я в курсе. И с чего все началось?

— Ариль у нас с ними не совпадает, — хмуро ответил Ланья.

— Понятно, — кротко согласился торк, давая понять, что ни на секунду ему не поверил.

Ирил чуть не зашипел. Он что, стеклянный? Тахор его насквозь видит. Интересно, только он один или еще кто-нибудь? Ланья развил мысль дальше и помрачнел еще больше. Выходило, что вообще все. Он разозлился еще сильнее, а затем еще сильнее, но уже на себя за то, что злится. И еще сильнее, что это всем заметно. И еще… Это могло зайти очень далеко. Ирила спас официант, неслышно материализовавшийся возле их столика. Настолько неслышно, что даже Тахор пропустил его появление и, не привыкший к такому, ощутимо вздрогнул. Смотрелось смешно.

— Чего изволите? — поинтересовался молодой аталь. Явно подмастерье кого-то из грандов, зарабатывающий на учебу. А может, и тренирующийся в каких-то своих узорах, для которых требуется большое скопление народа. Ланья подозрительно покосился на официанта, но решил все-таки не давать воли паранойе.

Делая заказ на двоих, Тахор жестом адресовал официанта к нему, Ирил было отвлекся от темы, но не тут-то было.

— Тебя зовут, — преувеличенно нейтральным тоном сообщил Тахор, когда официант ушел.

— Кто? — не сразу понял Ирил.

— Вон с того столика, — пояснил торк.

Ирил обернулся, уже понимая, кого увидит. Как же, Шатун с Демчи никогда в открытую не демонстрировали свое отношение к нему. А раз так, то при встрече в таверне нет никакой причины не поздороваться. Как это сделал он, например… Р-р-р. Но зарычал Ирил внутри, а снаружи он состроил вежливую полуулыбку и, надеясь, что в полумраке таверны выражения глаз не видно, благо столики стоят довольно далеко друг от друга, вежливо кивнул. И опять повернулся к Тахору, спиной чувствуя сдавленные смешки двух приятелей.

— Не хочешь поделиться? — осторожно спросил Тахор, глазами указывая на соседний столик.

— Да нечем делиться, — зло сорвался Ланья и тут же (Тахор-то здесь ни при чем?) извинился: — Простите, учитель.

— Да пожалуйста, — отмахнулся торк, но выражения лица не изменил. Что на практике означало: давай не тяни, выкладывай.

Ирил вздохнул.

Нет, нельзя сказать, что Улитарт его не принял. Даже наоборот. Все прелести Города Обретенной Надежды Ирил на себе испытал. Он видел ночные фейерверки на улице мастеров Огня. Он гулял по краям обрамляющих Улитарт пропастей, не испытывая ни малейшего страха. Улитарт берег его. Он даже нашел здесь свое Место Памяти, что далеко не всем удавалось сделать.

Гуляя однажды по окраине города, той, что уходит дальше в горы, он наткнулся на обычную горную развилку. Дорога раздваивалась, уводя куда-то вверх и вбок. Прямо на развилке из высоченной скалы, преграждающей путь, росло под углом старое корявое дерево, почему-то все покрытое цветами, хотя цвести ему вроде не полагалось. Ирил замер, хотя сам не понимал почему. Легкий ветер взъершил волосы, принеся с собой океанскую свежесть. Сначала Ирил удивился, откуда бы в горах взяться океанскому бризу, а в следующее мгновение ему стало не до того. Ему говорили, что те, кто понравился Улитарту, иногда могут попадать в какие-то особенные места, где Город Обретенной Надежды воскрешает в памяти разом все самое замечательное, что у человека когда-либо было. Почему, зачем и для чего это делалось, никто объяснить не мог. Это просто было — и все. Слушая эти рассказы, Ирил пожимал плечами, не особо прислушиваясь… А сейчас мир перевернулся.

Вот он ребенком лежит на руках у отца. Мама улыбается. Играют друзья его детства. Сова! Закат на берегу океана… Сотни и тысячи моментов, когда он чувствовал себя счастливым. Запахи, вкусы, чувства, прикосновения, мечты и желания… Все сплеталось в один огромный порыв, подхвативший его и повлекший куда-то. Передать это словами было невозможно,

Когда Ирил проморгался, поняв, что порыв теплого ветра прошел, вокруг нещадно палило полуденное солнце. По идее, ему следовало бы удивиться — секунды назад было утро. Но Ирил не стал удивляться. Бережно лелея внутри отзвук только что пронесшегося счастья, он повернулся в сторону города, низко поклонился, как самому уважаемому человеку, и тихо-тихо прошептал:

— Спасибо.

И легкий- легкий ветерок еще раз коснулся его щеки. Пожалуйста.

Таких моментов в Улитарте у Ланьи было много. Улитарт ему нравился. Нет, не так, он почти полюбил этот город. Но было одно обстоятельство, не позволяющее Ирилу в полной мере насладиться этим чудесным местом. Он тут был не один. Всегда.

Жизнь, которую Ирил вел последний десяток лет, не предполагала наличие вокруг большого количества народа. Ланья привык к тишине, сосредоточенности, самосозерцанию и одиночеству. Тахор с Са-Сефарой были не в счет, они и сами были такими же. С ними можно было просидеть в одной комнате целый день и ни разу не ощутить их присутствия. Ланье это нравилось. Но жизнь — штука длинная и многообразная. Об одиночестве, как физическом, так и духовном, в Городе Безумных Магов можно было только мечтать. Парадокс, но, будучи законченными одиночками по натуре, пришедшие в Улитарт маги всеми силами старались одиночками не остаться. В жизненное пространство Ирила постоянно вторгались какие-то люди и нелюди. Счастливые или задумчивые, горящие энтузиазмом или озадаченные очередной проблемой, предлагающие куда-то пойти или спрашивающие его мнение по тому или иному вопросу.

Туда. Нет, сюда. Пошли. А что ты думаешь? А знаешь… Там «гавайцы» новый винт придумали, айда. И вся окружающая толпа срывается с места и несется к черту на рога. А потом возвращается и начинает тебя пытать. А ты видел, да? И что? А, так ты не ходил? А почему? Но слышал же, да? Ага, и что думаешь? Были моменты, когда Ланья с трудом удерживался, чтобы не впасть в боевой транс.

И даже встречи с Совой превращались в нескончаемую пытку общения с совершенно незнакомыми людьми. Причем она-то как раз себя чувствовала в этой атмосфере как рыба в воде. А Ирил страдал.

Страдал от того, что приходится общаться с незнакомцами. Страдал от того, что не может вести себя так, как хочется. Страдал от того, что окружающие, привыкшие к такому темпу жизни, соображают гораздо быстрее и эффективнее его. Нет, как боец он мог тут дать фору практически любому. Загвоздка в том, что война здесь не требовалась. Здесь был нужен мир. А вот мир Ланья проигрывал. Этим самым живчикам с горящими глазами, вечно несущимся куда-то обкатывать очередную идею. А еще он потихоньку оставался один. Не тем одиночеством, которого он жаждал, не одиночеством покоя, а тем черным сосущим одиночеством, когда вокруг не остается ни единой живой души, которая тебя может выслушать, понять и остаться рядом, просто помогая идти дальше. Са-Сефара? Тахор? Сова?