Читаем без скачивания Холодный бриз - Олег Таругин

— Уж пятый год, — снова улыбнулась девушка, — если честно, я очень хотела сюда попасть. Мне очень повезло.

— Вы москвичка?

— Ага, а вы откуда? У вас очень интересный говор, даже не могу понять, какой.

— С юга, — Юрий помедлил с ответом, решая, не относится ли это к числу запрещенных вопросов. Вроде, нет. — Из Одессы, если точно. Оттого, наверное, и говор такой.

— Правда? Никогда там не была. Вот бы побывать. Потемкинская лестница, знаменитый броненосец. Я по истории проходила, а история мне всегда нравилась. Красивый город?

— Очень. Хотя, Москва, наверное, красивее.

— А у вас семья есть? — ого, это она к чему?

— Была. Жена и сын, совсем уже взрослый… был.

— Простите, товарищ Крамарчук, я не хотела. Не нужно больше ничего говорить, ладно?

Подполковник кивнул. Интересно, что она подумала? Впрочем, какая разница…

— Интересная у вас форма… ой, извините, мне об этом нельзя.

— Да, об этом лучше не стоит.

Несколько секунд молчали. Крамарчук потянулся, было, к папиросам, но убрал руку. Верочка понимающе улыбнулась:

— Курите, товарищ Крамарчук, я привычная. Нет, правда, курите, я ж вижу, что хотите. Мне дым даже нравится, а вот курить — нет.

— Спасибо, — подполковник закурил, все-таки отойдя к окну. — А вы замужем, Вера?

Девушка немедленно покраснела, и Юрий мысленно обругал себя: похоже, не стоило задавать подобный вопрос. Чай, не девяностые с двухтысячными на дворе. Хотя, она ведь спросила…

— Нет, товарищ Крамарчук. Был жених, но его отправили служить… в другой округ, в общем. Такие дела…

— Верочка, если не против, называйте меня Юрием, мы ведь сейчас вроде как неофициально общаемся.

— Я не против, товарищ… Юрий, просто вы старше меня, и как-то неудобно…

— Вполне удобно.

— Ну, хорошо, — девушка улыбнулась, — если вы настаиваете, пусть так и будет. Неофициально…

— Вот и хорошо, — Крамарчук затушил папиросу в пепельнице, сел на свое место. — Ты уж прости, что не даю спать, просто мне и вправду было как-то очень одиноко сегодня, — он неожиданно перешел на «ты»; девушка же сделала вид, что не заметила этого. — Нервы, наверное, я уж давно не мальчик. Столько всего навалилось…

— Наверное, — неуверенно ответила Вера. — Я видела, сколько вы работали за эту неделю — вам бы отдохнуть.

— Отдохну, — грустно хмыкнул подполковник, — может, послезавтра и отдохну. Кто его знает. Ты уж прости старого дурака, заболтал совсем да? А тебе, наверное, спать хочется?

— Да что вы, я ж говорила — привычная. Иногда и по две ночи спать не приходится. Всякое бывает…

О том, что же такого «всякого» бывает на ее службе, Крамарчук предпочел не думать.

— Ступай спать, Верочка. И — спасибо тебе. Вроде, полегчало.

— Да за что ж спасибо-то? — искренне удивилась она. — Мне было приятно с вами поговорить, нет, честно приятно. Так что и вам спасибо. Спокойной ночи, — девушка встала, привычно одернула форменную юбку.

— Вера, — голос подполковника остановил ее возле двери. — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас на службе. Ты ведь должна теперь написать рапорт?

— Да, — чуть помедлив, кивнула девушка. Что ж, хоть честно. Могла бы, наверное, и соврать.

— Вот и пиши, не сомневайся. Мне ведь, наверное, тоже придется товарищу майору рассказать, понимаешь?

— Наверное. Так я пойду?

— Иди, Верочка, спасибо тебе. Спокойной ночи.

Дождавшись, пока за сержантом захлопнется дверь, Юрий подошел к окну, взглянув в ночную темноту. Несмотря на короткий и, в общем-то, не особо содержательный разговор, на душе немного полегчало. По-крайней мере, он больше не ощущал того давящего одиночества, что раньше. А вот чуждость? Куда ж от нее денешься, от чуждости этой? Он здесь, как ни крути, пока что никто и звать его никак. Эх…

Подойдя к столу, Крамарчук решительно набулькал полный стакан коньяка — хрен с ней, с той нормой! — и залпом выпил, даже не почувствовав вкуса. Подошел к вешалке, разглядывая свой выстиранный и отутюженный камуфляж. Потерянное еще в первый день переноса кепи, тоже аккуратно отглаженное, поблескивало эмалью кокарды. Форма выглядела, словно только что из военторга — и, в то же время, казалась, отчего-то, абсолютно чужой. Как и кокарда с национальным трезубцем. И сверкающие свежим гуталином берцы. Слишком многое произошло за эти дни, слишком многое поменялось в нем самом. Он прекрасно понимал, отчего на встрече со Сталиным ему нужно быть в своей форме, но одевать ее отчего-то не хотелось. Не хотелось, потому что теперь и она тоже была чужой, принадлежащей совсем другому времени и другой реальности; реальности, которая скорее всего, уже никогда не наступит. Захотелось закурить, но Крамарчук пересилил себя, умылся холодной водой и лег на скрипнувшую пружинами кровать.

И, неожиданно даже для самого себя, заснул даже позабыв погасить настольную лампу.