Читаем без скачивания Княжна Тараканова - Фаина Гримберг

Она почувствовала, что Шенк смотрит на нее. Это был оценивающий взгляд. Но зачем он пытается оценить ее?

Надо было начать разговор. Возможно, Шенк хотел, чтобы она заговорила первой. Она и заговорила:

– Я уже несколько дней не вижу Ван-Турса. Что произошло?

Кажется, она невольно сделала верный ход, то есть начала разговор именно так, как и следовало начать.

– Не называйте его Ван-Турсом, помните, что он – барон Эмбс! Я же не называю вас на «ты» и Катриной, или как там вас зовут на самом деле? – Слова его были словами раздраженного человека, но произнес он эти слова спокойно и даже властно.

– Я ведь тоже не знаю, кто вы, Дитрих фон Шенк, или кто-то другой! – Она сказала это только для того, чтобы отстоять свою независимость. Ей было все равно, кто такой Дитрих фон Шенк…

Он не ответил ей очередной колкостью, а внезапно накинулся на англичан:

– …Молодые люди получают отвратительное образование, которое заключается преимущественно в этой ужасной уверенности в том, что все английское – правительство, нравы, вкусы – является лучшим в мире! Игроки, развратники – вот они, английская знать! А купцы и финансисты скупы, как последняя рыночная торговка в Гамбурге! Англия – невозможная страна! Лондон – невозможный город!..

Теперь наступило самое время спросить, почему же Лондон все-таки невозможный город! Да ей это было почти понятно: Лондон – невозможный город, потому что здесь Шенк не сумел осуществить некоторые свои намерения относительно Елизаветы, она же – Тремуйль!

– Но где же все-таки Эмбс? – спросила она даже и озабоченно, хотя не предполагала, что с Ван-Турсом может случиться какая-нибудь особенная беда.

Она ожидала со стороны Шенка уверток и умолчаний, но он неожиданно отвечал прямо:

– Я полагаю, барон Эмбс уже едет в Париж. Мы также скоро должны выехать. Он приготовит все к нашему приезду…

Она смешала карты на столике и посмотрела на своего собеседника, на его несколько полноватое лицо. Она подумала, что внешность его скорее итальянская, нежели немецкая. Он был похож на шатена-итальянца… Надо было говорить прямо!

– Вам не кажется, Дитрих, что пора уже рассказать мне о ваших планах, которые, как я понимаю, имеют отношение ко мне!..

Он поколебался, прежде чем говорить.

– Ваша внешность отличается необычными чертами, – сказал он. И замолчал.

Она тотчас поняла, что это вовсе не был комплимент. Они сейчас разговаривали не как дама и кавалер, но как люди, намеревающиеся делать общее дело.

– Ничего необычного я в своей внешности не замечаю. Разве что косые глаза! – Она подумала, что ее внешность может смотреться вполне заурядно в еврейских кварталах многих германских городов.

– Я думаю, вы похожи на турчанку, – вдруг произнес он.

– Может быть, – она говорила осторожно. – Я не видала турчанок… – Зато она видала татар и знала, что вполне возможно и ее принять за татарку… Она продолжала: – Я догадываюсь, что мы просто-напросто бежим из Лондона, потому что вы задолжали немало денег…

– …потраченных на ваши прихоти и наряды! – закончил он.

– При чем тут моя внешность, якобы турецкая? Чего вы хотите? Объясните прямо. Я покамест не могу понять вас… – Она и вправду не понимала его.

Но он не решался все же говорить прямо и какое-то время молчал. Молчала и она, не торопила его. Теперь ей надо было смотреть на него предельно доброжелательно. Она собралась с силами и придала своему лицу выражение внимательной ласковости, участия… Это подействовало.

– Обращаясь за ссудой, я выдавал себя за вашего поверенного, а вас – за турчанку знатного происхождения, принужденную бежать из своей страны вследствие беспорядков…

Он, кажется, ожидал от нее возгласов изумления или протеста. Но она только спросила:

– А что, в империи турок действительно произошли какие-то беспорядки? – Она спрашивала серьезно.

– Возможно, – он перенял ее серьезность. – Я что-то слышал о землетрясении… А беспорядки… Почему бы и не быть беспорядкам?..

– Почему бы и не быть? – повторила она. – И вам верили?

– Я говорил, что ваши родственники, оставшиеся в турецких землях, должны переслать вам достаточные средства, золото…

– Но вам не поверили? – допытывалась она.

– В итоге – да.

– Им нужны были бумаги?

– На турецком языке! Такие бумаги я не могу подделать. Здесь, в Лондоне, как мне кажется, никто не может составить документы на турецком языке…

Она вдруг задумалась. В памяти смутно возникли старинные еврейские буквы. Конечно, возможно было бы изготовить поддельные документы знатной турчанки, просто-напросто исписав какой-нибудь бумажный лист еврейскими буквами, а потом привесив к этому фальшивому документу фальшивую печать…

…Но все же это рискованно… – произнесла она вслух. Теперь Шенк смотрел на нее, ожидая от нее помощи, совета. Да, она решительно брала все в свои руки!

– Поговорим в Париже! – Она встала и подошла к нему. – Предоставьте мне придумывать жизнеописания знатных турчанок! – Это было смешно, и она рассмеялась.

Нанять дом в Париже – также оказалось слишком дорого. Однако барон Эмбс ожидал Елизавету и Шенка на улице de Sein, где все же нанял целый этаж в известной гостинице господина Peltier. Снова явились модистки и парикмахеры, высокие прически, украшенные перьями, пышные юбки с гирляндами искусственных цветков, круглые золотые часики, прикрепленные к атласному кушаку, туфельки на каблучках, пригодные лишь для танцев на паркетных полах, драгоценные парюры, низанные жемчугом головные уборы…

Об этой женщине заговорили в городе…

Она была восточной принцессой…

Спустя несколько дней после приезда в Париж Елизавета собрала в своей новой гостиной Шенка и Эмбса. Она была свежа, задорно весела, шутила и то и дело заливалась смехом, как маленькая озорная девочка, задумавшая очередную проказу…

– Военный совет! – объявила она, поведя рукой, будто перед ней сидели и вправду полководцы, тактики и стратеги.

Клавесин и арфа еще не были распакованы. Но сундучок с книгами уже был раскрыт. Легко повернувшись и гибко перегнувшись со стула, она протянула в раскрытый сундучок обе руки в легких шелковых рукавчиках и быстро выложила на стол несколько пестрых томиков.

– Вот! – Она говорила с торжеством. – «Персидские письма» Монтескье! Антуан Гамильтон! Жак Казот «Продолжение „Тысячи и одной ночи“! Пети де ла Круа „История персидского султана и его визирей“! Два тома „Тысячи и одной ночи“! „Тысяча и один день“ того же де ла Круа!..[52]

Шенк уже догадался о ее намерениях.

– Но как же вам поверят? – спросил он. – Как же вам поверят, если вы позаимствуете реалии для своей турчанки из сказок?

– Именно потому и поверят! – безапелляционно и весело заявила красавица. – Самое главное – распространить слухи! И ни за что не отвечать! Разве я виновата в том, что обо мне рассказывают нечто странное?

– Но придется и самой хотя бы что-нибудь сказать, – заметил фон Шенк.

– Я скажу!.. – Она смеялась звонко. – Ну, конечно же, я скажу! Я даже буду подписывать бумаги! – Она хлопнула ладошкой по стопке книг и побежала в спальню, но тотчас выскочила, слегка придерживая платье у пояса и открывая таким образом маленькие ножки в комнатных бархатных туфельках. Она бросила на стол лист бумаги и рядом поставила чернильницу с пером. Схватив перо, склонилась и размашисто вывела какую-то надпись.

Шенк и самозваный барон Эмбс подошли к столу и взглянули.

На листе было написано легким летящим почерком: «Aly Emettee».

– Это и есть наша турчанка? Али Эмете? – спросил Шенк.

Елизавета не ответила. Она быстро перелистывала книги…

– Вот!.. – Она читала вслух: – «…я решил попытать счастья в Черкессии, стране, издавна славившейся своими красавицами…» И далее: «…После смерти короля страной правила его супруга королева, у которой было четыре дочери – старшей по достижении совершеннолетия предстояло взойти на трон. С ней-то я и связывал свои надежды на будущее, но судьба… распорядилась иначе. Не успел я прибыть в Черкессию, как узнал, что королевскую семью постигло несчастье, ибо в стране произошел неожиданный переворот. Некий мелкий властелин, заявив неосновательные притязания, сумел взбунтовать переменчивый и неугомонный народ, подкупил вельмож и так внезапно захватил власть, что королева с дочерьми едва успела спастись…»[53] Ну, как?.. – Она торжествовала. Шенк и Эмбс усмехались. Она продолжила листать и читать: – «Вскоре он принял бразды правления и стал царствовать под именем принца Гали…»[54] И еще!.. Астракан, Багдад и Черкессия – именно здесь чаще всего происходит действие сказок о дивных приключениях и происшествиях, случающихся на Востоке!..

– Я понял, – сказал Шенк, – но все же, что именно следует говорить о вас, госпожа Али Эмете?