Читаем без скачивания Морской Волк ч (1-4) - Влад Савин

–Браво! - завершил Кириллов - вам, Михаил Петрович, в нашем ведомстве, работать бы. Только можно одно маленькое дополнение? Советовал бы не U-209, а U-601. Вы же этого, Броду, к аппарату все равно не подзовете? А одна "взбесившаяся" лодка у немцев уже есть, тут главное, что прошла уже игра от ее имени, и немцы вроде поверили. По ошибке - что ж, пусть теперь окажется, что это была не ошибка. Назначим предателем, не Генриха Броду, а Петера Грау - в чем разница? Возражения?

Возражений не было. И теперь командир "Адмирала Шеера", капитан цур зее Меедсен-Больдкен, сам не веря своим глазам, читал:

от лица командира и экипажа U-601 заявляем о переходе на сторону "Свободной Германии" так как убеждены, что безмозглый ефрейтор приведет к краху нас всех. Категорическое условие, поставленное мне русскими - или сдача им вашего корабля с минимальными повреждениями, или уничтожение его со всем экипажем. Оцените меткость нашей стрельбы - не желая бессмысленной гибели соотечественников, мы хотим предоставить вам возможность сохранить жизнь, хотя бы в русском плену. Вам надлежит, немедленно спустить флаг, в знак того что мои условия приняты, развернуть все орудия на ноль, и как можно скорее оставить корабль в шлюпках, без оружия, гребите на зюйд - не позднее чем через два часа встретите русский транспорт, который возьмет вас на борт. В противном случае я вас потоплю, а затем расстреляю шлюпки и никого не буду спасать. Это же наказание последует, если корабль потонет до того как вас возьмут на борт; если же корабль не будет доставлен благополучно до ближайшего русского порта Диксон - то вас расстреляют: помните что корабль, это билет на жизнь вам всем. Жду вашего ответа полчаса, затем вы будете торпедированы. Петер Грау, командир подводной лодки U-601, комитета "Свободная Германия"

Сначала хотели вставить сюда обращения из нашего "письма моряков немецкому султану". Остановило лишь то, что немецкие ругательства столь же разнообразны как наши - и столь же непереводимы. А "ругается как матрос" - вообще, немецкая идиома. При любой неточности, поймут что не немец писал - и вся игра насмарку. Так что будем корректны.

Из мемуаров Меендсена-Болькена, "Схватка среди суровых льдов". Издание Нью-Йорк, 1962 год.:

Первым моим чувством был гнев. Эти мерзавцы мало того, что переметнулись к врагу в разгар сражения, когда Германия напрягает все свои силы, они еще и стреляли в своих боевых товарищей, чтоб заслужить снисхождение русских! Проклятые славяне, не могущие сражаться и побеждать честно, а лишь с исконно византийским коварством, что они наобещали этим ублюдкам, что те забыли присягу и долг?

Наскоро спущенные водолазы доложили, что наше положение безнадежно. Левый винт и перо руля полностью снесло взрывом, у правого винта утеряны все лопасти кроме одной, и похоже, погнут вал. Ход дать невозможно. Даже не будь рядом подводной лодки, у нас не было шансов; согласно лоции Карского моря, здесь нет течений, которые могли бы вынести нас на запад вместе с дрейфом льдов, как русский пароход "Седов" в 1940 году; мы были бы обречены болтаться по волнам, пока нас не затопит штормом, не раздавит льдом, или же нас не убьют голод и холод, когда кончатся запасы на борту.

Лед! Проклятый лед! И холод. Скоро это проклятое море замерзнет - превратившись в безжизненную ледяную пустыню, на тысячи миль вокруг. С врагом можно сражаться, но природа, равнодушная и безжалостная, убьет нас всех вернее. Как мы выживем - среди мертвых льдов? Как - вернемся в Германию?

Под моим началом было больше тысячи человек. Сыны Германии, доверившиеся моему опыту. А я ничего не могу сделать, чтобы их спасти! Проклятые предатели сейчас выпустят в нас торпеды - и даже если у них не поднимется рука, стрелять по нам, мы все равно обречены. На открытом плотике в этом ледяном море выжить можно максимум сутки. И мы не сможем взять с собой достаточный запас провизии - а в пределах досягаемости нет такого места, где нас могли бы обеспечить, едой и жильем. И даже если я как-то спасусь, и вернусь домой - моя карьера будет погублена навсегда. Командир, бесславно потерявший свой корабль в первом же походе, не нанеся никакого ущерба врагу! Насколько легче было Ламсдорфу - находясь в таком же положении как я, но не среди этих проклятых мертвых льдов, а в столице Уругвая! Геройски затопить свой "Адмирал Шпее" - и идти сдаваться в цивилизованный плен, ожидая конца войны. А что делать нам?

Открыть кингстоны, и спасаться по возможности? Не спасется никто - с таким же результатом, я могу приказать, затопить корабль, команде оставаться на постах.

Как вообще, русские сумели так нас поймать? Они словно знали, где мы будем! Неужели, предательство - кого-то в самом верху? Нас предали - послав на верную смерть. Нас списали со счетов - расходным материалом.

Все смотрят на меня - что я решу, что придумаю. А я ничего не могу придумать - потому что выхода нет! Я сейчас должен буду принять решение - обрекающее всех их на смерть, вдали от дома, в этих проклятых льдах, и никто не узнает, как мы умерли все, за Германию! Я должен буду сейчас решить… Я должен буду решиться - здесь нет номера отеля в Монтевидео, придется делать это здесь. Мертвые - ни за что не в ответе!

После я узнал, что Хольц успел схватить меня за руку, толкнуть под локоть. Благодаря этому, пуля лишь скользнула по виску. Но я почувствовал лишь страшный удар в голову - и миг блаженства, что все наконец завершилось. А затем наступила темнота.

Через минуту. На мостике "Адмирала Шеера".

-Командир!

Хольц, старший помощник, не успел отвести руку Меедсен-Больдкена; капитан цур зее опустился на палубу с залитой кровью головой. Все смотрели ошалело.

–Санитара!

Все молча стояли - и ждали, пока над телом не склонится врач. Слова, что командир живой, вызвали облегчение. Меедсен-Больдкена перевязали и унесли в лазарет.

–Над что-то делать - сказал Хольц - что-то решать.

–Приказывай - ответил штурман - вы теперь командир.

–Командир еще жив.

–Но не может исполнять свои обязанности. Нас потопят, через двадцать минут!

–Открыть кингстоны и оставить корабль?

–Это безумие. Стоит подняться волне - и на открытом плотике замерзаешь почти так же как в воде. Мы все погибнем!

–Если Грау не расстреляет нас сразу же. Предатель!

–Предлагайте хоть что-нибудь!

–Командир жив. Пусть он решит - когда придет в себя.

–Вы не хотите брать ответственность, Хольц?

–А вы - хотите? Кто будет отвечать?

–Сначала надо остаться живым.

–Армия фюрера стоит на Волге. Скоро уже эта война закончится, нашей победой и капитуляцией русских. И мы - вернемся домой.

–Вы предлагаете сдаться, Гюнтер?

–Сохранить себя для Германии!

–Спокойнее, господа! Все еще не так плохо. А если - сделать вид? Артиллеристам, тайно остаться на корабле - и когда лодка предателей всплывет, расстрелять ее в упор. Ну а после - будем решать, что делать дальше.

–Слишком очевидно. Именно так действовали суда-ловушки еще в ту войну, это знает каждый грамотный подводник. Грау мерзавец и предатель - но не дурак. Именно поэтому он попросил у русских транспорт - сами он не всплывет.

–А если - захватить этот транспорт? Вряд ли он хорошо вооружен - и имеет многочисленную команду. Спрятать в шлюпках оружие - и взять транспорт на абордаж. Затем можно будет взять наш корабль на буксир. Это - шанс!

–А Грау?

–Что-нибудь придумаем. Время уходит!

–Поднять самолет. Подвесить противолодочные бомбы! Патрулировать в воздухе - пока мы не подойдем на захваченном транспорте, не заведем буксир.

–Грау догадается. И потопит нас, когда самолет приземлится. Он же не может оставаться в воздухе долго! Несколько часов - и все.

–Часть команды должна остаться на корабле! Артиллеристы.

–Но не слишком много. Иначе будет видно, что на плотиках и шлюпках не все.

–Так что будем делать с самолетом?

–На всякий случай, погрузить в "Арадо" секретные документы и флаг корабля.

–Вы допускаете случай сдачи в плен?

–Я просто предусмотрителен.

–Поддерживаю.

–Тогда поспешим, господа - времени мало!

Секретность сыграла злую шутку с офицерами кригсмарине. Что должны были думать матросы, не зная о хитром плане, но получившие приказ, готовиться к оставлению корабля? И никто не догадался изолировать санитаров - очень скоро о том, что командир застрелился, знали все. Также, матросы видели, как снимают флаг, и грузят в самолет. Вместе с документами, как положено по уставу, при оставлении корабля. И оттого, боевой дух команды был соответствующий. То есть, ниже плинтуса.

И гидроплан, чуть покрутившись над "Шеером", сбросил бомбы - как докладывал после пилот, на будто бы показавшуюся ему подлодку. А затем, оставшимсь без боеприпаса, согласно инструкции, взял курс на запад. Пилотам очень не хотелось садиться в море, когда кончится топливо - не дотянув.