Читаем без скачивания Тёмные лисы (СИ) - Козырев Виктор Алексеевич

Из тени шагнул здоровый мужчина средних лет. Алиса сразу поняла, что он, во-первых, немой, тот самый, который донёс разговор служанки, а во-вторых, хоть и умел писать — не очень умный. И в третьих, сама аристократка не считала его за мужчину, а скорее за домашнее животное, поэтому не испытала никакого смущения, когда помог ей снять платье — молодая госпожа сразу юрко скользнула в соседнюю комнату, оставив Карла делать черновую работу.

— Все подумают, что эта простушка просто захотела погулять в богатом платье госпожи, — игриво произнесла аристократка из-за двери. — И ей встретились разбойники и бандиты… Да. Ни один полицейский не будет рыть носом землю из-за трупа маленькой воровки.

Карл кивнул, улыбнувшись. В-четвёртых, он был ей предан, как пёс.

Алиса закрыла глаза. Она не хотела видеть, что произойдёт дальше, потому что вспомнила. Аристократка будет становиться старше и опытнее, но неизменным останется одно. Всех своих любовниц она будет убивать. И с каждым разом всё кровавее и кровавее, заставляя их, мучиться и просить снисхождения.

— И это всё я делала, — пробормотала Алиса. — Какая же я тварь. Конченая мразь. Да эти гопники, от которых я чищу городские улицы, дети в сравнении со мной.

— И не поспоришь, — отозвалась Смерть, внезапно появившаяся рядом с ней. — Только ты одно забываешь. Ты и она и не она.

— Хватит, — зло бросила Алиса. — Это была я…

— Другая ты. И этот долг, эта кровь, тобой уже оплачена.

Смерть открывает перед ней другое окно.

XX век

Красивая женщина, лет тридцати, в платье и с причёской сороковых годов, так, по крайней мере, показалось Алисе. Напротив неё за столом сидит офицер СС. Помещение плохо видно, но ничего особенного, побелённые стены, оштукатуренный потолок, треснувший в некоторых местах. Ничего мрачного, скорее обыденно, но от этого ещё страшнее.

— Фрау, — улыбаясь, говорит эсесовец. — Зачем вам это всё? Вы же принадлежите к высшей расе хоть и не являетесь чистокровной арийкой, но, и это очевидно по вашему черепу, у вас доминирует отцовская кровь. Вы случайно влезли в те дела, которые вас не касаются. Сделали ошибку, понимаю. Красивый мужчина, увы, женщины неполноценны по сравнению с мужчинами, вам свойственно принимать решения, руководствуясь эмоциями. Поэтому лично вам, не стоит беспокоиться за свою жизнь и свободу, если вы нам расскажете то, что вам известно, то мы вас отпустим.

— Я ничего не знаю, — устало отвечает женщина. — Вы меня с кем-то путаете…

— Отнюдь, — голос эсесовца становится холодным, он достаёт из папки фотокарточку. — Не держите нас за дураков. Он появился в вашем доме через несколько дней после побега из тюрьмы и пробыл у вас две недели. Где были сейчас остальные его пособники неизвестно. Но фрау, это очень опасные люди, враги Рейха и нашей великой нации.

Эсесовец перевёл дыхание, сделал глоток воды из стакана и снова уставился на женщину.

— Кроме того, они очень опасны. Эти люди, убийцы и террористы. Их поймали, когда они собирались взорвать железнодорожные пути. Фрау, я надеюсь вы понимаете, что они попытаются непременно это сделать вновь. Подумайте хорошо, ведь пострадают невинные люди.

Нацист говорил очень убедительно, как будто и правда переживал за простых горожан. Но женщина не поддалась на эту демагогию, а долго и внимательно глядит на фотографию, а потом равнодушно пожала плечами.

— Я его не знаю. Мало ли кто проходил мимо моего дома.

Эсесовец поджал губы, а потом резко поднялся и, обойдя вокруг стола, подошёл к женщине, развернул её лицом к себе и со всей силы отвесил пощёчину. Женщина вскрикнула и попыталась заслонить лицо руками. Не обращая внимания на её попытки защититься, нацист схватил пленницу её за волосы и сильным рывком приподнял её со стула.

— Скажи мне, где искать этих поджидков, ты тварь, проклятая метиска… — зашипел он ей в ухо.

Но договорить ему не удалось. Внезапно эсесовец вскрикнул и отпустил женщину. Одной рукой он схватился за горло, из которого торчала вязальная спица. Алиса так и не поняла, откуда спица появилась в руках у пленницы. Нацист захрипел и попытался вытащить спицу. Второй рукой он стал оттаскивать женщину, но она, не теряя времени, выхватила пистолет из его кобуры, навела на подбегающего солдата, и попыталась выстрелить, но не получилось. Оружие было на предохранителе. Рядовые эсесовцы не растерялись и тело пленницы, почти мгновенно изрешетили пулями охранники. Их командир попытался остановить стреляющих, но было поздно. Его пленница упала на пол улыбаясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Смотреть дальше не было смысла. Она наверняка погибла, а вот её враг выжил. Рана-то была пустяковая, потому что в той своей жизни Алиса не могла убивать. Просто не умела.

— Сразу отвечаю на твой вопрос, она, а вернее, ты, не была участницей подполья. Самая обычная женщина из мещан, как говорили в те времена. Немцы не трогали тебя, потому что по отцу ты была немкой. И я не совру, если скажу, что с началом оккупации твоя жизнь даже улучшилась. Ты получила стабильный заработок в оккупационной администрации, потому что хорошо знала и немецкий, и русский, помогая господам истинным арийцам общаться с их слугами.

Алиса отрешённо смотрела на труп улыбающейся женщины, а Смерть тем временем продолжил.

— А потом ты случайно встретила на улице человека сбежавшего из подвалов гестапо. Он попросил своих соратников оставить его, чтобы не мешать им спасаться от нацистов, а сам достал пистолет и приготовился отстреливаться до последнего патрона. Но ты, повинуясь непривычному для тебя душевному порыву, предложила советскому диверсанту спрятаться в своём доме. Он решил, что ничего не потеряет и согласился. А потом ты тайно лечила его у себя. Крала бинты и лекарства из больницы. Ты не была дурочкой в той жизни и поняла кто такой спасённый тобой человек. А ещё он много чего говорил, когда бредил в первые дни… Потом он ушёл, а ты почувствовала в своём сердце пустоту. Нет, не из-за того, что диверсант был красивым мужчиной… Тебе стало казаться, что ты вела неправильный образ жизнь и надо сделать хоть что-то для подполья. И ты сделала. Промолчала. Хотя эсесовец, который тебя допрашивал, говорил правду. Тебе бы всё это сошло с рук. Но ты не выдала доверившегося тебе человека, выбрала правильную сторону, не стала спасть свою жизнь ценой жизни других. Это искупило кровь, которую ты пролила в предыдущей жизни. Диверсант, через несколько дней после твоей смерти всё-таки взорвал железнодорожные пути, что спасло жизни сотням советских солдат.

Всё это Смерть произносит абсолютно равнодушным голосом. Алиса, уже успокоившись, глядит в закрывающееся окно, на корчащегося на полу эсесовца, которому пытаются помочь его подручные.

— А как умер он? — спрашивает она.

— Долго и мучительно, — отвечает Смерть. — Во время освобождения города войсками Красной армии, его подстрелили во время боёв на улице. Одна пуля разворотила позвоночник, вторая попала в живот. Умер он не сразу, долго мучался. Заполз в какой-то подвал и там сдох на третий день, испытав все прелести беспомощности, гниения заживо и полной безнадёжности.

Лисёнка довольно улыбнулась.

— Ты, кстати, с ним была знакома и в этой жизни, — добавляет Смерть. — Один из подручных Белецкого — Гарри.

— Охренеть, — опешила Алиса. — Я даже понимаю логику этого перерождения… Полуживотное, которое и происхождением похвастаться не может.

— И постоянный контроль, за тем, чтобы не стать животным окончательно. Он отработал карму и теперь ходит по вот этим коридорам, дожидаясь нового рождения.

— Спасибо, — проговорила Алиса. — Я действительно всё поняла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Алиса наконец поднялась на ноги и похромала прочь от Смерти, к выходу из мрачного туннеля между жизнью и смертью. Там её ждали Антуан Белецкий и Илья Изотов. И ещё её команда.

Тем временем над её почти бездыханным телом, магическая разборка шла полным ходом. Господа маги изволили валить всё друг на друга.

— Какого хрена ты влез, вообще со своим «не надо вмешиваться, пусть она сама выбирает», — распалился Изотов, даже на время позабыв своё настороженное отношение к некроманту.