Читаем без скачивания Сэнсэй. Исконный Шамбалы - Анастасия Новых

В это время очередь впереди зашевелилась. И из неё, перед расступившейся толпой, вышел в белом халате… У меня от неожиданности чуть сумка из рук не вывалилась.

— Сэнсэй, — тихо прошептала я, и уже в следующее мгновенье заорала во всё горло. — Сэнс… ой, Игорь Михайлович!!!

Сэнсэй обернулся и, увидев меня, дал знак, чтобы подошла. Я еле протиснулась через очередь. Сердце так и колотилось в груди. Поприветствовав меня, он спросил:

— А ты чего здесь? Что-то случилось?

— Да маму сильно спина прихватила…

Мы отошли с ним в какой-то закуточек, где Игорь Михайлович закурил сигарету.

— Нам папин генерал этот адрес дал, — выдала я на одном дыхании все «тайны государства». — Даже вон свою «Волгу» выделил.

Сэнсэй глянул в ту сторону, где стояли машины.

— А, Александр Васильевич… Как его здоровье?

— Ну, как он рассказывал папе, он уже два года бегает без проблем.

— Хорошо. А у мамы что случилось?

Я начала в подробностях рассказывать всё, что знала, усиленно жестикулируя руками от волнения. Выслушав меня, Сэнсэй произнес:

— Так, бери маму, пройдете вместе со мной.

Я на радостях побежала к матери и сказала, что Игорь Михайлович примет нас без очереди. Мама, конечно, обрадовалась, но и удивлению её не было предела. С трудом поднявшись, мы пошли с ней к возвращающемуся костоправу.

— Это мой Сэнсэй, Игорь Михайлович, — с неописуемой гордостью представила я его маме.

Мы прошли вглубь дома, заполненного ожидающими людьми. В приёмной комнате стоял топчан, а в углу была небольшая иконка с зажженной лампадкой. Я помогла маме раздеться до пояса и лечь на топчан. И, выходя из комнаты, увидела, как Игорь Михайлович склонился над маминой спиной, прощупывая её позвоночник рукой. Уже находясь за шторкой, в соседней комнате, я услышала голос Сэнсэя:

— Да, вы знаете, у вас тут серьёзная проблема, дорсолатеральное пролабирование до 7 мм в сегменте L4—L5, вызывающее стеноз межпозвонкового отверстия, вследствие чего происходит сдавление спинномозгового корешка.

— А по-простому это как?

— Проще говоря, это грыжа диска. Вследствие разрушения диска, его секвестры, то есть кусочки этого диска выпали в позвоночный канал в сторону позвоночного отверстия и давят на спинномозговой корешок. Вот это и вызвало эти боли… Это, конечно, серьёзно, но поправимо.

За плотной шторкой послышалось легкое похрустывание позвоночника и несколько необычных по звуку хлопков. Через некоторое время Сэнсэй позвал меня, чтобы я помогла маме одеться. Договорившись о следующем сеансе, мы попрощались и медленно пошли к машине.

— Ну как? — спросила я маму.

— Терпимо, — ответила она.

Когда мы ехали назад, я всю дорогу не могла успокоиться, думая о Сэнсэе. Я считала его кем угодно: физиком, химиком, философом, историком, востоковедом, физиологом. Но простым костоправом — это было уж слишком! Ну, пусть даже не простым, а весьма известным… И всё-таки, с его-то невероятным потенциалом знаний, с его-то феноменальными способностями и, в конце концов, с такой необыкновенной чистой человеческой моралью он мог быть выдающимся учёным, политиком… Да кем угодно, занимая по своему уровню знаний высшие ниши общества… На что он растрачивает свой потенциал?! И если бы не аргумент в пользу моей мамы, мой мозг ещё бы достаточно долго продолжал возмущаться.

В это время, выезжая какими-то объездными дорогами из этой глухомани, мы проехали мимо ветхой, полуразрушенной церквушки, видимо ещё дореволюционной постройки. Мои мысли переключились на размышление о вечном, о Боге, о вере, о Великих. И тут меня осенило: «Сэнсэй же действительно реально помогает людям! Ведь он своими руками излечивает тысячи измученных болью тел, искалеченных муками душ, возвращая людям здоровье, веру и радость жизни… Боже, да так же поступали все Великие! Ведь каждый из них шёл к людям с открытой душой и творил добро. Да и Сэнсэй когда-то упоминал об… Неужели и Он… Вот это да!»

Я лихорадочно начала вспоминать все моменты, подтверждающие мои догадки. А приехав домой, перечитала весь свой дневник, где касалось личности Сэнсэя. Да, тот факт, что он костоправ, дополнял основное пропущенное звено в моей логической цепочке доказательств для моего же разума. «Ведь самое главное — он излечивает тело и душу разных людей. А следовательно, общаясь с таким огромным количеством народа, за каждым из которых стояла конкретная судьба, проблема, человеческая боль, он лучше всех политиков знает настроение людей, их отношение к жизни, а также духовный уровень развития. Ведь лучшую профессию для земной жизни Бодхисатвы и придумать невозможно». От таких открытий у меня аж мурашки по коже стали бегать, а солнечное сплетение защекотало своими переливами каких-то поспиральных волн.

Но как только этот ажиотаж мыслей стал утихать, вакантное место поспешил занять мой «здравый смысл». «А с другой стороны, — подумала я, — чего это я так его вознесла? Может, это всё — только моё воображение. Устала, переволновалась, наслушалась в очереди всяких разговоров и на тебе поспешные, какие-то фантастические выводы… Ну помогает людям, ну есть у него к этому талант и способности, так и что? Просто он — хороший профессионал, как сказала та женщина из очереди. Вот и всё. И с виду обычный человек, с обычным лицом, похожим на все человеческие лица. Ничем по внешности не отличается от остальных. Такой, как и все…»

И тут я заметила, что чем глубже развивала теорию «здравого смысла», тем больше во мне появлялось чего-то нехорошего, какой-то злости что ли, какой-то черной зависти, что вот Сэнсэй обладает таким талантом и способностями, а я — нет. И как полезла всякая гадость в мои мысли, что я даже сама за себя испугалась: «Стоп, стоп, стоп! Это кто там бурю в стакане делает? Товарищи, ведь это же не я! Разве душа может так плохо думать? Нет. Она же сама доброта. А эта вся грязь откуда? Это же не моё мнение. Какие-то навязчивые мысли, которые нахально возвращаются снова и снова, пробуждая во мне злость и ненависть… Это же инстинкты животного начала!» И тут я окончательно на себя рассердилась: «Как они меня заколебали! Сколько же можно быть тупой, упёртой скотиной?! Надоело. Просто надоело. Так и жизнь вся пролетит в злых помыслах и тщеславии…»

Здесь меня посетила другая мысль: «А может из-за вот этого раздутого собственного эгоцентризма мы и не замечаем, какие великолепные шансы предоставляет нам Судьба. А для души, блуждающей в веках, как в потёмках, может быть, вообще такой Шанс выпадает раз в тысячелетия. Кто знает, чего мы не видим из-за своей зависти и злости… Господи, ну почему мы такие слепые! Почему начинаем по-настоящему ценить что-то только тогда, когда теряем? Почему мы воспринимаем Великих только после их смерти?

Вон, Христа распяли, тоже ведь из-за чьей-то раздутой мании величия и нашего стадного эгоцентризма. А какой Великий Человек был, сколько ещё благого для душ человеческих мог бы сделать. Будь он жив, а люди хоть чуть-чуть более открытые сердцем, может, человеческая цивилизация такой бы скачок сделала в своём развитии, что мы, далёкие потомки, уже давным-давно жили бы в настоящем, едином, свободном сообществе, без границ и государства, без насилия и террора, в мире и гармонии… Так нет же, даже при жизни Иисуса мало кто ценил Его по-настоящему. А большинство, наверное, завидовало Ему, злорадствовало и упрекало своим животным тщеславием, жлобством, ненавистью и равнодушием. Зато после Его смерти как все сразу уверовали!

Да даже взять просто наших современников, выдающихся личностей. Когда их всех признают? В основном после смерти. Причём потом о них хорошо отзываются все, даже те, кто при жизни делал им множество пакостей. А в своих мыслях, наверное, и рады-радёшеньки, что избавились от своего соперника. Вот подлая звериная натура.

Когда же мы проснёмся, когда же мы будем думать душой, а не телом? Ведь тогда весь мир изменится и станет совершенно другим! Так и хочется крикнуть это на весь мир. Но что толку?! Надо не кричать, а дело делать, самому изменяться. И не допускать этих паразитов сознания даже и близко к полю разума. Да, если бы это поняло большинство, то тогда, может быть, мы научились в массе своей ценить и уважать тех гениев, которых так редко посылает природа миру! Как говорил великий классик: “Природа-мать, когда б таких людей ты иногда не посылала миру, заглохла б нива жизни”»

34

На следующий день, в совместной поездке на очередное духовное занятие, я всю дорогу рассказывала ребятам свою потрясающую новость о том, что наш Сэнсэй известный костоправ, и о том, что видела и слышала у него на приёме. Для них это оказалось тоже полной неожиданностью. На сокровенной поляне уже собрались почти все. Сэнсэй, поздоровавшись, вежливо поинтересовался у меня, как себя чувствует мама.