Читаем без скачивания Жизненная сила - Роберт Рид

Подобно всем расставшимся любовникам, они испытывали в присутствии друг друга некоторое неудобство.

Уошен предписывалось обязательно разговаривать с Дью, хотя она и не нуждалась в таких приказах. Стоя рядом с ним, высокая и элегантная в своей новой форме со старыми эполетами, сверкавшими на солнце, она спокойно отвечала на его немногочисленные вопросы. Дью, напротив, казался маленьким, его тело усохло из-за тяжелой жизни Бродяг, и на нем не было ничего, кроме грубых шерстяных штанов - его единственного костюма, как заметила Уошен. Даже не кожаных. Он до сих пор все еще был слишком капитаном, чтобы сдирать с себя кожу живьем.

Но всегда и даже сейчас Дью был нервным человеком, легко возбуждающимся, скорым на все. И бесконечно, без всякого усилия обаятельным.

Не по приказу, а из собственного любопытства Уошен прикинула численность Бродяг.

- По нашим расчетам вы удвоили население Медуллы. Или утроили? Или…

- А по твоим? - рассмеялся он.

- Вот дерьмо, - беззлобно ответила она.

Дью кивнул, нахмурился, выдержал драматическую паузу.

- В восемь маловато, а вот в шестнадцать - в самый раз.

Итак, это давало двадцать пять миллионов человек. Огромная масса рук и мозгов. И она прикинула, о чем может думать, такое количество современных, приспособленных для интересной и вечной жизни умов. Без науки, без литературы, без истории, которые могли бы занять их, с этим бесконечным отрицанием наслаждений… какие же идеи могли поддерживать их?

Она попыталась облечь свой вопрос в слова, но спросила совершенно другое:

- А ты помнишь мороженое? Дью вскинулся.

- Видишь магазинчик? - показала она. - Там продают почти такое же.

В их постоянной жаре все холодное казалось прекрасным. В мире, где сахар являлся неслыханной роскошью, все сладкое было сокровищем, даже если этот сахар был продуктом разложения и биохимической магии. Хозяин магазина с подозрением отнесся к Бродяге, и Уошен пришлось самой заплатить за это удовольствие, как и за аренду двух стальных бокальчиков и двух ложек. Они сели на берегу реки за маленький столик, накрытый вышитой золотом скатертью, в патио из железных кирпичей, обработанных цианидом, что придавало им синий цвет. Река представляла собой смешение природных источников и сливных вод из близлежащих химических предприятий, к которым Медулла оссиум, впрочем, быстро адаптировался. Запах бактерий был малоприятен, но это был аромат силы и новых возможностей. Вот о чем думала Уошен, глядя, как Дью с величайшей осторожностью пробует ложечкой свое мороженое. Глаза его удивленно раскрылись.

- Это, кажется, шоколадный вкус?

- Нельзя быть уверенным, - улыбнулась Уошен. - Когда тебе приходится полагаться только на свои тысячелетние воспоминания…

И оба рассмеялись.

Мимо проходили люди. Любовники обнимались. Друзья болтали. Деловые люди планировали процветающее будущее. Пара везла своего малыша в коляске. И никто из них не смотрел на Бродягу, сидевшего у всех на виду и евшего мороженое. Только дети глазели на него в изумлении. А Уошен думала о тех пленниках, что Дью когда-то привез на Случайную. Конечно, он не принимал участия в пытках. Она никогда не спрашивала его об этом, но он тогда же, десятилетия назад, подтвердил ей свою непричастность. Да и к чему думать об этом? Она посмотрела на Дью, стараясь избавиться от воспоминаний.

Но Дью, возможно, угадал ее мысли.

- А, кстати, как те люди? Те несчастные, которых мы вам вернули?

- Они выздоровели. По большей части.

- Отлично, отлично, - пробормотал он, но покачал головой.

Навстречу им по дорожке, вымощенной синим кирпичом, бежали двое детей, должно быть, братья. Между патио и берегом реки не было ни поручней, ни поребрика. Неожиданно старший неловко толкнул младшего, и ребенок, отчаянно визжа, полетел в ядовитые воды реки.

Уошен вскочила.

Появились родители, мать запричитала, а отец полез вниз по стальной стене, цепляясь за выступы. Наконец он выловил своего сынка из вонючей жижи, и они вернулись в патио, оба невредимые, но злые. Отец вложил ручку ребенка в ладонь старшего брата и неожиданно крикнул:

- Зрелище платное! Водичка стоит дорого!

Все расслабились. Потенциальное несчастье обернулось забавой. Уошен заставила себя снова сесть.

- Я тоже однажды тонула, - вдруг сказала она.

- Ты?

- Несколько раз. Я была маленькая. У меня был ручной кит. Я ездила на нем по Морю Альфа…

- Я помню эту историю, Уошен.

- Разве я рассказывала ее тебе? Я заставляла его нырять, погружаясь все глубже, туда, где жили огромные кальмары, и масса воды давила на меня столь сильно, что я теряла сознание. Лежала в коме. Бывало, целый день лежала.

Он посмотрел на нее так, словно видел перед собой впервые, словно на незнакомого человека. Опасного, возможно, даже больного.

- Мои родители обоссались, как ты понимаешь. - Уошен сузила глаза, удивляясь, зачем вообще она рассказывает ему эту историю.- Но я говорила, что не могу умереть, ну, по-настоящему умереть, от того, что так долго нахожусь под водой. Но беспечность влечет за собой еще большую беспечность, говорили они. А если я вообще соскользну со своего кита? А если никто не найдет моего тела?

Что-то в этих словах заставило Дью тихонько рассмеяться.

- Не знаю, почему я это вспомнила. Так неожиданно. И так странно.

- Ох, - вздохнул Дью. - Правда, странно.

Она не обратила внимания на тон, глядя на новые здания на другом берегу реки и не видя их - вместо этого у нее перед глазами стоял город, где она родилась, и Капитан-премьер, сидевший с первыми Вице-премьерами на берегу моря. Уошен зачем-то привели к ним. Но она была всего-навсего крошечной девочкой. И по каким-то причинам, вообразить которые теперь невозможно, Премьер заговорила с ней, задавая какие-то вопросы. Уошен не могла, конечно, вспомнить этих вопросов, а уж тем более своих ответов. Но она явственно помнила, что сидела в огромном кресле Премьера. А когда вылезла из него, неожиданный порыв ветра, налетевший неизвестно откуда, опрокинул это кресло…

Она рассказала об этом Дью и спросила:

- Что бы это могло значить?

- Этого не было, - ответил он. Ответил незамедлительно и без всяких сомнений.

- Не было?

- А если и было, - то все равно ничего не значит.

На мгновение она услышала в его голосе нечто и быстро перевела взгляд на обритую голову, затем на густые темные брови. Там, на этом подвижном лице, ее ждала улыбка - широкая улыбка во весь рот. Но только не в ярких, серо-стальных глазах.

В каждом из старинных хранилищ памяти, похороненных в своих урановых оболочках, находилась изящная маленькая эмблема, явно бесполезная и не стоящая внимания. Однажды, когда пустой сосуд наполняли контрольной информацией, какой-то механизм поблизости совершенно случайно издал длинный низкочастотный, звук. Звук вызвал эхо, мощную и мгновенную пульсацию, слышимую на километры вокруг. Возможно, собственный сигнал? Если это так, то он мог быть произведен только работающим прибором, а такого нигде не было. Но для очистки совести Преданные все-таки послали соответствующий сигнал в кору и стали ожидать гипотетический ответ «я здесь».