Читаем без скачивания Китти и Полуночный час - Кэрри Вон

— Да. — Он подождал минута, затем сказал: — Минутку.

Он прикрыл микрофон на наушнике.

— Это Хардин. Она хочет знать, знаю ли я, как связаться с тобой. Она хочет поговорить с тобой о сегодняшнем шоу. Видимо, она его слушала.

— Мне ей рассказать?

— А смысл? Легче выпросить прощение, чем разрешение.

Он прав. Она только помешает.

— Я перезвоню ей, когда всё закончится.

Кормак раскрыл провод.

— Детектив? Я перезвоню вам по этому... Что я делаю? Веду машину... Да, я буду на связи. — Он вытащил провод из уха с ухмылкой. — Она оптимистка. В этом-то её беда.

Адрес у нас северо-восточный, район обветшалых зданий на краю зоны индустриальных складов, нефтеперерабатывающих заводов и железнодорожных путей. Возможно, когда-то это было милое местечко, примерно пятьдесят лет назад. Во многих дворах стояли большие многолетние деревья, но они засохли, их ветви обломились, а сами дворы заросли сорняками. Уличные фонари все вышли из строя, но свет с натриевых прожекторов со складов доходил и до сюда болезненно-оранжевым потоком.

Когда мы вырулили на нужную улицу, Кормак погасил фары и медленно поехал вперёд.

— Вон тот, — сказал он, указывая на бунгало, стоящее вдалеке от дороги. Дом полувековой давности, возможно три-четыре комнаты. Раньше он был белым, но краска сшелушилась, отслоилась и сошла; дерево сбоку раскололось и рухнуло. Половина кровельной плитки исчезло.

Я опустила окно. Воздух пах смолой, бензином и бетоном. И всё же даже здесь ощущалась некая дикость: крысы, еноты, дикие кошки… Это место было сухим, неприятным. Стая никогда сюда не приходила. Зачем нам жить здесь, когда у нас есть холмы и леса, настоящий дикий мир под боком? Это одна из вещей, которую я люблю в Денвере: все преимущества города, но лес и горы совсем недалеко. Зачем волку (хоть оборотню, хоть нет) желать оставаться в этом опустошении? «Только если ему некуда пойти», решила я.

Тогда, как он попал сюда? Оборотнями не рождаются, ими становятся. Кто-то обратил его и бросил на произвол судьбы, и он пришёл сюда.

Или кто-то нарочно оставил его здесь, чтобы он оставался в сторонке, незамеченным, так как стая никогда в этот квартал не приходила. Это означало... Карл знал об этом парне? А если не Карл, то кто?

— Ты как? — забеспокоился Кормак. — У тебя такой вид, словно ты съела лимон.

— Мне не нравится, как пахнет это место.

Он улыбнулся, но улыбка получилась кривой, недружелюбной.

— Мне тоже.

Мы вышли из машины. Кормак прошёл к багажнику, достал кобуру с пистолетом, обвязал её вокруг пояса, вытащил винтовку и перекинул второй пояс, с тяжёлым мешочком, через плечо. Я не хотела знать, что там находилось. Мы спокойно закрыли двери и приблизились к дому.

— Разреши мне пойти первой, — прошептала я. — Разнюхать аромат, удостовериться, что именно он нам и нужен. Он может запаниковать, если первым увидит тебя.

— Хорошо, — произнёс он, но скептически. — Просто подай сигнал, и я приду и застрелю его.

Почему мне не стало от этого легче?

Я пошла немного быстрее, приближаясь к цели. Свет шёл через горизонтальные полосы жалюзи на переднем окне дома. Я наклонила голову и прислушалась. Голос внутри звучал низко и скрипуче — радио, настроенное на КНОПКУ. Шоу закончилось только полчаса назад или около того. Я прошла по дорожке к парадной двери. Кормак отставал на несколько шагов. Я попыталась всмотреться в переднее окно, но щели на жалюзи в основном были закрыты.

Я сжала ручку и повернула. Не заперто. Я отдёрнула руку. Не хочу заходить внутрь и пугать хозяев. Пришлось постучать.

Кормак сошёл с дорожки и прислонился к стене дома, чтобы его не было видно с крыльца. И, случайно, с подветренной стороны от двери. Или возможно не случайно.

Я прождала целую вечность. Ну, по крайне мере, больше пяти минут. В дом входить не хотелось, но никто не отвечал. Возможно, хозяин уехал. Возможно, он пошёл кого-то убивать. Если я войду, то, по крайней мере, получу его запах. Я узнаю тот ли этот парень по запаху с места убийства.

Я открыла дверь и вошла.

Деревянный пол гостиной был шершавый и неровный, словно по нему возили взад-вперёд дюжину поколений мебели, и на нём выросли целые стаи детей. Но это было давным-давно, в другой жизни. В одном углу на полу примостилось старое ТВ. На нём стояло радио. Возможно, это Родни, ночной ди-джей, запускал последний блок. По центру находился диван, который лучше смотрелся бы на крыльце перед общежитием. Больше почти ничего. Коробка с хламом занимала другой угол. На стенах никакого декора, только пятна коричневого и жёлтого цвета. Интересно, чем этот парень зарабатывал себе на жизнь. Если здесь вообще кто-то живёт. В этом доме не было никаких доказательств человеческого обитания. Просто дом, печальная и запущенная жертва времени.

Я сделала глубокий вдох через нос… и не успела распознать запах, как перед глазами вспыхнула сцена. Кровь. Тело жертвы, раскиданное по переулку. Говорят, запахи тесно связаны с памятью. Что это значит для оборотня, у которого настолько острое обоняние? Воспоминание, очень ярко, со всеми деталями, звуками и остальными запахами, которые отпечатались в памяти наряду с запахом оборотня-убийцы. Мой живот скрутило с тем же отвращением.

Впереди коридор, ведущей к остальной части дома, вероятно кухни, спальни и ванной. Внезапный поток воды пробежал по трубам. Смыв унитаза. Хлопок дверью. В коридоре появился человек и пошёл в моём направлении.

На нем была обычная белая футболка и выцветшие джинсы. Мужчина высокого роста, сложен как рабочий-строитель, толстые руки, широкая грудная клетка. Подстрижен под ёжик, который уже отрос, с двухдневной щетиной. Никакой обуви. Он пах также как комната, удушливо и отвратительно.

Незнакомец остановился, завидев меня. Его ноздри раздулись, вбирая запахи, как это делают оборотни. Кулаки сжались. Бросая молнии глазами, он двинулся ко мне, подбираясь точно хищник.

Я стояла прямо, стараясь не дрожать и никаким иным образом не выдать слабости, что его волк воспринял бы в качестве приглашения напасть.

Я взяла слово:

— Вы Джеймс?

Он остановился, словно ударившись о стену. Его лоб наморщился, на лице появилось замешательство.

— Что вы сказали?

Это был он. Тот голос, низкий и напряжённый, близкий к ломке.

— Джеймс. Вы Джеймс?

Он глянул исподлобья, словно стараясь сфокусироваться на мне. И тут его глаза широко распахнулись.

— Так это вы. Китти.

Он преодолел расстояние между нами, и я уж было решила, что он сожмёт меня в стальной хватке, но он остановился в шаге от меня — я даже не вздрогнула. Джеймс сложил руки, словно молясь на меня: