Читаем без скачивания Царство медное - Елена Ершова

Виктор на это не ответил ничего, но сказал:

– История знает немало примеров, когда подобный подход оказывался не только вредным, но и бесчеловечным.

– Как правило, осуждают только провальные проекты, – спокойно парировал агент. – Но когда цель достигнута, когда человечество получает такие качества, как увеличение силы и выносливости, продление молодости, усиление регенерации тканей, снижение риска различных инфекционных заболеваний, – кто вспомнит, насколько человечными были начальные разработки? Есть непреложное правило, профессор. И оно справедливо для всех эпох, и гласит: победитель всегда прав.

Слушая агента, Виктор вдруг подумал, что понимает, откуда взялась бесчеловечная логика Яна. Логика силы и власти, логика холодного ума, не обремененного моралью, но четко обозначившего цель и напролом идущего к ней.

Эта модель поведения проверялась веками. Возможно, она была единственно верной с эволюционной точки зрения.

– Мы исправляем порочность средств чистотою цели, – вспомнил Виктор. – Такая поговорка была в ходу у ордена иезуитов.

– И они были совершенно правы.

– А какая цель у вас?

– Модификация генома человека, конечно.

– Недурно! – Виктору захотелось язвительно рассмеяться, настолько пафосно прозвучало это заявление. – Создание высшей расы?

– Скорее, улучшение старой, – мягко поправил его Динку. – Человечество задавалось этим вопросом на протяжении веков. Но в Сумеречную эпоху, после того как последствия катастрофы были минимизированы, появилось больше возможностей осуществить это.

– Радиация, раковые заболевания, нежизнеспособные мутации…

– Не будьте так скептичны. – Динку недовольно поджал губы.

– Каким еще я могу быть, являясь «хозяином» васпы?

На этот раз агент посмотрел на Виктора с явным любопытством.

– Вы ощущаете эту связь в полной мере, не так ли? – спросил Динку.

Виктор тронул простреливший висок и скривился от боли. Агент удовлетворенно кивнул, будто получил ответ. Начал говорить, загибая пальцы:

– Головная боль. Тошнота. Слабость. Внушаемость. Что я еще не включил в перечень побочных эффектов?

Виктор подумал, что сюда хорошо бы вписалось разбитое сердце, но Динку вряд ли был романтиком.

– Я получил ускоренную регенерацию, – вместо этого сказал ученый.

– Это временно, – спокойно ответил агент. – Паразиты всегда живут за счет хозяина. Они дают что-то взамен, авансом. Но потом забирают с лихвой. Например, осы-наездники откладывают яйца в тела более крупных насекомых. Личинки наездника вылупляются внутри жертвы и постепенно пожирают ее изнутри.

Виктор судорожно сглотнул и едва не поддался порыву ощупать живот. Почему анализы и рентген ничего не показали? Что на самом деле происходит с ним сейчас?

– О, пока ничего страшного, – словно прочитав его мысли, успокоил агент. – Активные лимфоциты настроились на ваш организм и обеспечили что-то вроде зависимости от васпы. Пока вы просто внушаемы. Но если хотите, в нашей лаборатории можно провести ряд тестов, чтобы проверить, обратимы ли изменения.

– Васпы не тот вид, каким я хотел бы стать через несколько сотен лет.

Динку вдруг рассмеялся и замахал руками.

– О нет, нет! – воскликнул он. – Вы меня удивляете, профессор! Только не говорите мне, что всерьез приняли солдафона за будущее человечества!

Виктор угрюмо молчал.

– Так вы приняли! – Агент всплеснул руками и покачал головой. – Что ж… Признаю, что иногда они могут быть довольно внушительны и даже зловещи. Но поверьте, это лишь побочный продукт селекции. Второй сорт. А иначе зачем бы нам понадобился образец? Наука не стоит на месте, профессор.

– То есть что значит – побочный продукт? – переспросил удивленный Виктор.

– Понимайте буквально, – сказал Динку. – Так называемые васпы – только начальная ступень в эволюции. Но она была необходима, понимаете? Страна нуждалась в сильных солдатах. Выносливых, абсолютно послушных. Тех, кто мог бы защитить будущее человечества. Разработки в этом направлении велись всегда. И в сфере биотехнологий, и в сфере кибернетики. Но так уж вышло, что сошествие Сумерек не только изменило окружающую среду, но и отбросило науку почти на столетия назад. Выбор был очевиден.

Машина тем временем выехала за город и свернула с трассы на узкую гравийную дорогу, припорошенную снегом. Местность была незнакомой.

– Но почему именно осы? – спросил Виктор.

Головная боль отступала пропорционально тому, как возрастал его научный интерес ко всему, что рассказывал спецагент.

– Честно говоря, я сам задавался этим вопросом некоторое время, – развел руками Динку. – Изучал архивы. Вы знаете, насекомые вообще удивительные создания. Это самый многочисленный класс живых существ на земле. Насекомые разнообразны и так непохожи на нас. Вы знаете, почему многие люди интуитивно боятся насекомых? Испытывают к ним от отвращения до панического страха?

Виктор поежился.

И жители Выгжела, и граждане Дербенда, да и он сам старались держаться от Яна на расстоянии. И дело было не в его шрамах и даже не в манере держаться. Было в нем что-то такое, что сразу выделяло его из толпы. И каждый, встретивший его, интуитивно понимал: перед ним чужак.

– Это не просто переживание опасности, – будто подтвердил его мысли агент. – Это осознание того, что бок о бок с тобой на одной планете живут неизвестные монстры. Как и мы, они едят, спят, размножаются. Но живут по своим законам, зачастую непонятным нам. Мы можем видеть их каждый день, но мы слишком озабочены собственными проблемами, слишком уверены, что именно человек является царем природы, чтобы замечать их. Но эти существа… Они куда древнее нас. Возможно, именно они, а не мы, являются хозяевами планеты.

– Из вас получился бы хороший энтомолог, – пробормотал Виктор.

Динку засмеялся.

– Это не моя стезя, – возразил он. – Я лишь пытался разобраться в мотивации. Но все оказалось куда проще. Насекомые всегда использовались в экспериментах. Они просты, многочисленны, разнообразны и выносливы. Вы знаете, что гусеницы некоторых видов бабочек способны выдерживать температуры до минус семидесяти градусов по Цельсию? А чернобрюхая дрозофила и вовсе является одним из основных модельных организмов.

– Дрозофила действительно используется для изучения механизмов, которые лежат в основе иммунитета или рака, например, – подтвердил Виктор. – Или диабета… Все потому, что в ее генетическом коде пятьдесят процентов белковых последовательностей имеют аналоги у млекопитающих. Но почему были взяты осы?

– Думаю, дело в общественной организации. Кастовый полиэтизм общественных насекомых, фиксированное разделение функций внутри одной группы так напоминает субординацию военных, вы не находите?

– Почему же тогда ваши послушные и такие дисциплинированные солдаты вышли из-под контроля? – съязвил Виктор. – Или обретение автономности было запланированным ходом?

– Увы, нет, – со вздохом согласился Динку. – Васпы должны были остаться тем, кем являлись вначале, – слепым оружием в руках командования. Именно поэтому такое значение придавалось муштре и опытам по увеличению иммунитета, выносливости в экстремальных условиях. Недаром для экспериментальной площадки были выбраны северные области Дара. Перелом произошел с появлением первой матки.

Дорога сделала петлю, и взору Виктора открылись стены военной базы. В воображении ярко вспыхнула картинка кружевной паутины. Именно такую аналогию вызывали переплетенные ограждения с колючей проволокой поверху.

Машина подъехала к пропускному пункту и встала перед шлагбаумом. Динку был вынужден прервать рассказ, пока часовые проверяли его документы. После чего автомобиль еще некоторое время продвигался по территории базы, и Виктор рассматривал круглые невысокие строения ангаров, лабораторий и административных зданий, чем-то напоминающие стайки опят в осеннем лесу. Стройными рядами стояла военная техника, вокруг которой деловито сновали люди. Воздух наполнился запахом смазочных масел и топлива.

Автомобиль остановился перед очередным куполообразным зданием.

– А теперь я покажу вам нашу небольшую лабораторию, – любезно сказал Динку.

«Небольшая лаборатория» оказалась громадным помещением с таким интенсивным освещением, что Виктор вынужденно сощурился. Это напоминало ему сны о дарских ульях, где свет был белым, слепящим и холодным и где спали законсервированные в коконах эмбрионы будущих чудовищ.

Он слегка протер веки и два раза тряхнул головой, прежде чем зрение пришло в норму.

И тогда он заметил еще кое-что…

Все люди, работающие в помещении, смотрели на него.

Не прямо, конечно. Это были косые, быстрые взгляды, едва заметные повороты головы, напряжение в позвоночнике и чрезмерная сосредоточенность на выполняемой работе, когда Виктор в ответ смотрел на них.