Читаем без скачивания Всадник авангарда - Роберт Маккаммон

— Я? — переспросил он. — Скажу вам? — Он еще сильнее наморщил лоб. — Что скажу?

— Кого следует казнить как предателя, — объяснил профессор.

— Предателя? — Мэтью подумал, почему это в моменты крайнего напряжения он начинает разговаривать как пьяный попугай. — Как предатель был казнен доктор Джентри.

— Это правда… но не совсем.

Мэтью ничего не понимал. Мозг отказывался работать. Юноша попятился от сидящей в кресле фигуры в маске. Налетел на железные ноги фаянсового рукомойника, неловко сунул в него руку, зачерпнул воды и плеснул себе в лицо. Вода закапала с подбородка. Мэтью заморгал, как морская черепаха.

— Не торопитесь, — посоветовал профессор. — Не сомневаюсь, что у вас есть правильные вопросы.

Мэтью добрался до кресла, стоящего возле письменного стола, и рухнул в него. Вопросы у него, конечно же были… и столько, что они толклись как скопище карет, пытающихся одновременно втиснуться в узкий туннель.

— Тогда позвольте начать мне. — Голова в клобуке чуть качнулась в сторону. — Небольшое представление за столом, когда я изображал автомат. Эти механизмы меня восхищают. Сирки знает правду, Матушка Диар тоже… а теперь и вы. Этот маскарад полезен, чтобы держать между мною и моими партнерами приличествующую дистанцию.

Мэтью подумал, что кивнул, но получилось ли — не понял.

— Можно спросить… как это действует? Я слышал механические звуки… и ваш голос…

— А, в кресле, разумеется, есть механика. Я управляю ею, нажимая шляпки гвоздей на подлокотниках. Что же до голоса… — правая рука нырнула в карман и вытащила металлический предмет, похожий на миниатюрную трубку органа. — Вот это вставляется в рот. Не очень удобно, и представляет некоторое затруднение. Мне пришлось научиться управлять дыханием. Но этот органчик дает тот эффект, который мне нужен.

Он вернул прибор в карман и какое-то время сидел молча и неподвижно, будто демонстрируя свое умение изображать конструкцию из шестеренок и цепей.

— Я не… — Мэтью встряхнул головой — вокруг него снова сгущался туман. Но ведь не могло же прибыть за ним из Нью-Йорка сюда серое царство? — Я одурманен? — спросил он.

— Только собственными мыслями, — был ответ.

Мэтью попытался проанализировать голос. Возраст?

Трудно сказать. Под пятьдесят или за пятьдесят? Голос спокойный, ровный, абсолютно лишенный зловещих оттенков. В нем слышится образованность и состоятельность. Совершенная уверенность в себе и власть привлечь к себе слушателя, как привлекает огонь мотыльков из темноты.

Перед Мэтью сидел человек, который хотел его убить. Человек, который никогда ничего не забывает, который заказывает смерть, как деликатес к обеду, который создал криминальный парламент, для Мэтью непостижимый. Губитель жизней, состояний и душ. Страх Воплощенный, и Мэтью в его присутствии казался себе очень-очень маленьким… и все же за этой маской — человек с образованием и эрудицией, и любопытство Мэтью, его врожденная жажда ответов запылала жарким пламенем.

— Вы напоминаете мне одного человека, — тихо сказал профессор Фелл.

— И кто же это?

— Мой сын, — был ответ, произнесенный еще тише. — То есть… он мог бы стать таким, если бы остался жив. Вы заметили витраж на лестнице? Конечно, заметили. Это портрет моего сына, Темпльтона. Я назвал этот поселок его именем. Мой любимый Темпль. — Он тихо и грустно рассмеялся. — Отцу хочется увековечить память о сыне.

— Что с ним случилось? — спросил Мэтью.

Фелл не ответил. Потом человек в маске испустил вздох, прозвучавший как дуновение ветерка в конце всех времен.

— С вашего разрешения, я расскажу, зачем вы здесь. Вы называете себя решателем проблем. Я называю вас всадником авангарда, потому что мне нужен дозорный, разведывающий дорогу вперед, тот, чья задача найти тропу, по которой можно двигаться дальше. От этого многое зависит, Мэтью. Чтобы вас доставить сюда, пришлось пойти на большие затраты и… преодолеть трудности, как вы сами знаете.

— Я знаю, что пострадали многие.

— Да, это так. Но это ваша вина. Вы же отклонили приглашение на обед? Вам следует понять, Мэтью… что мне не говорят «нет».

Сказано человеком, который уверен, что ему никогда не понадобится бог побольше, чем он сам. Но Мэтью решил не облекать эту мысль в слова.

— Сейчас вы здесь, и только это имеет значение, — сказал профессор. — Вы видели часть моего мира. Видели, чего я достиг. А я ведь из университетской среды. Поражает воображение, не правда ли?

— Да.

— Разумное согласие. Вас я сюда привез, потому что в этом меду моих достижений завелась муха. Мелкая муха, которая досаждает мне днем и ночью. Джонатан Джентри не был предателем. По крайней мере, меня он не предавал. Можно считать, что он предавал себя — своими растущими пристрастиями. Некоторое время тому назад я убедил его записать формулы ядов и других полезных зелий, и после этого он стал бесполезен. Ну, кроме сегодняшнего вечера… когда он был очень полезен.

Мэтью ничего не сказал. Лучше не соваться в эти зыбучие пески.

— Польза была в том, — продолжал профессор Фелл, — что его смерть создала у настоящего предателя впечатление, будто грех против меня сошел ему с рук. А предатель между ними есть, Мэтью. Я подозреваю троих, один из которых и есть эта зловредная муха. Адам Уилсон, Сезар Саброзо и Эдгар Смайт. У любого из них была возможность — а быть может, и мотив, — совершить то, что было проделано этим летом.

Фигура чуть подалась вперед, руки в перчатках стиснули подлокотники. У Мэтью создалось впечатление, что лицо под маской все так же спокойно, но губы, возможно, сжались в ниточку, а в глазах горит свирепый огонь.

— Ваше искусство мне нужно, чтобы раскрыть этого предателя, — произнес рот, и чуть-чуть заколыхалась покрывающая его материя. — Я был бы вправе казнить всех троих подозреваемых, как их владыка, но это было бы нецелесообразно. Так что… мне нужно одно имя. Более того, я хочу видеть какое-нибудь доказательство измены, если оно существует и находится в руках предателя. Итак, я отвечаю на ваш вопрос: будет отрезана еще одна голова, и чья она будет — скажете мне вы.

Мэтью чуть не рассмеялся. Но сдержался, представив собственную свою голову на столе.

— То, что вы просите… это невозможно. Мне придется узнать намного, намного больше. И я не уверен, что мне хочется это знать, как не уверен и в том, что вы пожелаете мне рассказать. — Несмотря на свое тяжелое положение, он почувствовал, что щеки загораются жаром. Встал. — Не могу поверить! Вы привезли меня сюда раскрыть предателя, но я даже понятия не имею, с чего начать! Ладно, скажите мне: что этот предатель совершил?

— Он сделал так, что некое судно было перехвачено королевским флотом возле Портсмута. Оно шло в море на встречу с другим судном.

— Я так понимаю, что груз был важным? Что это было?

— Вам нет нужды это знать.

— Ну конечно! — Улыбка Мэтью была полна злости и ужаса. — Корабль какой страны нужно было встретить в море?

— Этого вам тоже знать не надо.

— Ну еще бы! — Мэтью решил зайти с другой стороны: — А что за «Цимбелин», о котором вы говорили за столом? Вы сказали: «Это связано с „Цимбелином“». Это название того корабля?

— Это, — ответил профессор Фелл ровным и спокойным голосом, выводящим из терпения, — название одной из пьес Уильяма Шекспира. Вы, возможно, знаете его пьесы?

— Знаю. И эту пьесу знаю тоже. Но вы же ничего мне не рассказываете — как я могу раскрыть предателя, не зная деталей предательства?

Пальцы снова переплелись, и лицо под маской обратилось к Мэтью в долгом молчании. Потом профессор сказал:

— Вы себя называете решателем проблем, не так ли? И вы действительно решили несколько проблем в своем городке. Разве у вас нет инстинктивного чутья на ложь? Разве не умеете вы читать правду по лицу или по голосу? В чужих манерах и предпочтениях разве не можете вы разглядеть вину или невиновность? Судить о человеке по его поведению с другими? По тому, как он воспринимает вопросы, как реагирует на давление? Я даю вам право задавать вопросы и применять давление. С условием, естественно, что вы будете сохранять маску Натана Спейда — ради собственной вашей безопасности.

— Моей безопасности? Я думаю, братья Таккеры с Мэтью Корбеттом обошлись бы чуть лучше, чем с Натаном Спейдом.

— Они вас испытывают. Такова их природа.

— Ну, тогда все в порядке. — Мэтью кивнул; лицо его было искажено все той же дикой улыбкой. — Лишь бы только они меня не убивали!

— Желание травить вас у них пройдет, если дадите им отпор.

— Все-таки вы требуете невозможного, — сказал Мэтью. — Сколько времени у меня на поиски предателя? Неделя, две?